Пари на секс (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 34

— Юль, а ты обещала, что мы пойдём есть мороженое!

Я обернулась к Денису и выдохнула:

— Обещала. Но не обещала, что это будет сегодня.

— Ну пойдё-о-м!

— Как было бы хорошо сейчас съесть три шарика… — мечтательно сказал Димка, с грустью глядя в окно. — Один ванильный, один шоколадный и один клубничный!

— А я хочу банановый!

— Или апельсиновый, — добавил Димка и тоскливо вздохнул.

— О, или мандариновый, правда?

— Мандаринового мороженого не бывает, — ещё один тяжкий вздох.

Я покачала головой, улыбаясь против воли. Потом завела мотор машины:

— Артисты вы. Погорелого театра. Ладно, поехали есть мороженое.

В центре города было много народу, но столик в кафе удалось найти очень быстро. Решив немножечко покутить, я заказала с десяток шариков разных вкусов, даже мандариновый сорбет и томатное мороженое. Мальчики принялись выяснять, какое же самое вкусное, а я решила написать смску Кузе.

«Кузьмин, я никогда не стану матерью. Это ужасно. Кто вообще заводит детей? Но у нас вроде бы пока всё в порядке, спасать меня не надо, я выживу»

Отправив сие трогательное послание, собиралась спрятать телефон в сумку, но он неожиданно зазвонил. Со мной желал связаться Мирусь.

С трепетом я приняла вызов:

— Привет!

— Глинская, привет. Ты занята?

— Для тебя — никогда. Есть новости?

— Есть. Ты дома?

— Мы с мальчиками лопаем мороженое на Невском. Приедешь?

— В «Венеции»? Дай мне полчаса.

— За полчаса эти двое меня разорят!

— Закажи им мороженого от дяди Андрея. Лечу на крыльях.

— Ждун.

Отключившись, я задумчиво посмотрела на экран телефона. Новости о папе. Хочу ли я их услышать? Жив ли он? Или спрятался от своих детей?

Я даже разозлилась. На себя или на папу — неважно. Мороженое утратило свою привлекательность, его вкус представился мне противным. Всё будто пошло наперекосяк. С тех пор, как мы замарафонились с Кузей, — сплошные неприятности. Зря я согласилась на дурацкий секс по дружбе и для здоровья… Работала бы спокойно, жила бы, как раньше, с Женькой и Мухой…

Телефон завибрировал, и я прочитала ответку от Кузи: «Мать, держись! Я уже начал вырезать из картона большую геройскую медаль, покрашу её в золотой цвет и пришпилю тебе на грудь, когда приедешь домой. Всегда твой, расшаркиваюсь, люблю, целую, жду»

Отчего-то в упомянутой груди сразу потеплело, зажглось тысячами жарких огонёчков, затомилось… Он сказал: люблю, целую. А Кузя не врёт. Он никогда не врёт. Быть может, только умалчивает.

— Дай попробовать мандариновое, — попросила я Димку. Тот наморщил нос:

— А больше не осталось!

— Вот прожорливые дети! — фыркнула я. — Иди закажи ещё десять шариков!

— Только томатного больше не надо, — попросил Денис.

— Ладно, без томатного.

Мы доедали второй десяток шариков, и у меня болел замороженный мозг, когда Мирусь, чмокнув в макушку, плюхнулся на стул рядом:

— Как жизнь молодая? Можно у вас стащить шарик?

— Ты же платишь за этот десяток, тащи что хочешь, — рассмеялась я. — И рассказывай новости.

— Пацаны, там у стойки можно нарисовать самое фантастическое мороженое и получить вкусный бонус! — подмигнул Мирусь мальчикам, и те, воодушевлённые, пошли узнавать условия столь выгодного сотрудничества с барменом. А мой друг отправил в рот большой кусок клубничного мороженого и сказал:

— Я не нашёл твоего отца.

— Плохая новость, — кивнула я. — А хорошая есть?

— Угу. Я нашёл мать твоих братьев.

— И? Не томи!

Мирусь посмотрел на меня с сомнением, но достал из-за пояса сложенное вдвое досье и протянул мне:

— Читай.

Я пробежалась взглядом по нескольким машинописным листам в тонкой папке, покачала головой:

— Ничего не понимаю. Здесь другая фамилия…

— Она вышла замуж.

— Не развелась с папой?

— Она никогда не была женой твоего отца. Они жили гражданским браком.

— Ладно, и где она теперь?

— Тут.

Мирусь вытащил один лист из стопки и сунул мне под нос. Я прочитала «Свидетельство о смерти». О боже… И дата — июль. Месяц всего прошёл.

Как можно жить в одном городе со своими сыновьями и ни разу не навестить их, не справиться о здоровье, не увидеть хотя бы издалека? Вспомнила ли Наташа о них перед смертью?

— Её муж не был в курсе про детей, — голос Мируся прозвучал как будто из-за стены. Я очнулась от мыслей и глянула на него:

— В смысле? Она ему не сказала?

— Нет. Я с ним пообщался. Нормальный мужик, убит горем. Сказал, его жена долго болела и умерла от рака.

— Как она могла…

— Как видишь, могла.

— Трое детей… Она просто вычеркнула их из своей жизни. Просто вот так, росчерком пера, вышла замуж и фьюить!

— Ну, я не судья, чтоб судить, — подал плечами друг. — Ты прости, я дал мужику твой номер телефона. Он сказал, что, возможно, захочет познакомиться с пацанами.

— Ой всё. Нужны они ему, как собаке зонтик.

Прискакал довольный Денис с рожком фиолетового мороженого и похвастался:

— А мне дали черничное!

— Вот так повезло! — через силу улыбнулась я. — А где Димка?

— Дорисовает за солёно-сладкое!

— Дорисовывает, — автоматически поправила я мальчика. — Ну, доедайте, и поедем домой.

Бедные, бедные пацаны…

Надо им сказать как-то.

Но как?

Я смотрела, как Димка хвастается своим странным мороженым, и во мне крепла мысль, что ничего им говорить сейчас не надо. Потом. Пусть пройдёт немного времени.

— Подвезёшь меня до района? — спросил Мирусь.

— Может, зайдёшь в гости?

— Кузя меня обезглавит, если узнает, — фыркнул друг.

— Кузя тебя накормит и откроет бутылку, — я пожала плечами. — Если, конечно, он купил бутылку.

— Он у тебя? — удивился Мирусь. Пришлось рассекретиться:

— Да, уже несколько дней живёт у меня.

— О-о-о! Надеюсь, свидетелем на свадьбу позовёте?

— Да ну тебя!

Я хотела шлёпнуть Мируся по макушке, как делала это в школе, но он снова уклонился, пропищав дурашливым голоском:

— Тётенька, не убивай!

Пацаны пришли в восторг и принялись его передразнивать, а Мирусь экспериментировал с разными голосами, да так, что на нас начали оглядываться.

— А ну, все в машину, — сделала я зверское лицо. — Андрюшечка-душечка, не потеряй мне детей! Я расплачусь и приду.

Глава 28. Жарко, очень жарко!

24 августа, суббота

Дома нас ждал обед. Приготовленный Кузей. Никаких изысков — просто три кило сваренных магазинных пельменей, но ведь какой знак внимания, а? Мальчики, правда, не оценили после мороженого, забились к телику смотреть мультики, а вот мы с Мирусем очень даже оценили. Тем более, что на столе стояли и сметанка, и кетчуп, и майонезик…

После первой тарелки, слопанной в молчании, первым заговорил Кузя:

— Ну, какие новости, дорогие товарищи?

— Да вот… — ответил Мирусь. — Нерадивого папашу ищем ещё. Но у меня такое впечатление, что ничего с ним не случилось, просто решил скрыться от родни.

— А мы закончили медосмотр, — сказала я невпопад. — И да, мама мальчиков умерла. Но я не хочу им об этом говорить.

— Когда-то же всё равно придётся, — Кузя протянул руку и накрыл ладонью мои пальцы. — Делай, как считаешь нужным.

— Я не знаю, как нужно, — жалобно протянула. — Я вообще не знаю ничего…

— А я знаю одну хорошую вещь, — Кузя прищурился. — Тебе надо развеяться.

— Да я каждый вечер развеиваюсь!

— Это цветочки были!

Мирусь заинтересованно глянул на нас по очереди, не донеся вилку с пельменем до рта:

— Что задумали?

— Ты давай доедай и вали домой, — фыркнул Кузя. — А мы соберёмся и поедем на дачу.

— Куда? На какую дачу? — удивилась я. — И кто это мы? А за пацанами смотреть Женька будет?

— Спокойно, Глинская! Я всё продумал!

— Продумал он, — пробормотала, а на сердце стало тепло и уютно. Как же хорошо, боже господи, когда кто-то иногда думает за тебя и старается сделать твою жизнь легче и приятней!