Лавка древностей - Диккенс Чарльз - Страница 77

Ох, уж эти праздники! Почему они оставляют в нас чувство сожаления? Почему мы не можем отодвинуть их мысленно недели на две назад и с этой удобной дистанции вспоминать о былом либо со спокойным безразличием, либо с довольной улыбкой? Почему они преследуют нас, как неприятный вкус во рту после выпитого вчера вина, как неотделимые от похмелья головная боль, и вялость, и благие намерения, которые в некоем обширном царстве под землей служат материалом для мощения дорог, а на земле живут обычно не долее обеда.

Так что же тут удивительного, если у Барбары болела голова и если мать Барбары находилась в дурном настроении и не пощадила даже цирка Астли, заявив, будто клоун на самом деле гораздо старше, чем им показалось вчера. Кит не нашел ничего странного в ее словах — какое там! Он и сам подозревал, что актеры — обманчивые маски этого ослепительного видения — представляли то же самое третьего дня и будут представлять сегодня и завтра, — и так неделя за неделей, месяц за месяцем, хотя он и не увидит их. Вот она, разница между «вчера» и «сегодня». Все мы только и делаем, что спешим в театр или возвращаемся после него домой.

Впрочем, ведь и само солнце греет слабо на утренней заре и только к середине дня набирается силы и отваги.

Постепенно мысли наших путников обратились к вещам более приятным, и когда за разговорами и смехом они незаметно подошли к Финчли, мать Барбары заявила, что она совсем не устала и давно не чувствовала себя так бодро. И Кит сказал то же самое, и Барбара, которая до этого за всю дорогу не вымолвила ни слова. Бедная маленькая Барбара! Какая она была тихая!

Домой Кит и Барбара поспели в самый раз, и, до того как мистер Гарленд спустился вниз к завтраку, Кит успел почистить пони, так что шерсть у него заблестела не хуже, чем у любого рысака, и своей точностью и рвением к делу заслужил величайшие похвалы старичка, старушки и мистера Авеля. В обычный час (вернее, в обычную минуту и секунду, так как он был сама пунктуальность) мистер Авель вышел из дому к лондонскому дилижансу, а Кит и старичок отправились в сад.

Работа в саду была одной из самых приятных обязанностей Кита, потому что в хорошую погоду все они проводили там время как дружная семья. Старушка садилась к столу со своей корзинкой, старичок возился на грядках, или подвязывал ветки, или щелкал большими садовыми ножницами, или усердно помогал Киту, а Вьюнок умиротворенно смотрел на них из своего загона. Сегодня было решено заняться виноградными лозами, и Кит, поднявшись до половины коротенькой лестницы, принялся орудовать ножницами и молотком, а старичок, с интересом следивший за каждым его движением, подавал ему по мере надобности то гвозди, то бечевку. Старушка и Вьюнок, как всегда, наблюдали за ними, каждый со своего места.

— Итак, Кристофер, — заговорил вдруг мистер Гарленд, — у тебя завелся новый друг, а?

— Прошу прощения, сэр? — сказал Кит, глядя на него с лестницы.

— Я слышал от мистера Авеля, что у тебя завелся новый друг в конторе, — повторил старичок.

— А! Да, сэр! Очень щедрый джентльмен, сэр.

— Рад это слышать, — с улыбкой проговорил старичок. — Но его щедроты на том не кончатся, Кристофер.

— Да что вы, сэр? Вот какой он добрый! Да только мне это не нужно, — сказал Кит, вбивая заупрямившийся гвоздь в стену.

— Он очень хочет, — продолжал старичок, — взять тебя на службу… Осторожней! Что ты делаешь? Упадешь и расшибешься!

— Взять меня на службу, сэр? — воскликнул Кит, бросив работу и с ловкостью акробата повернувшись на лестнице лицом к хозяину. — Да он, наверно, пошутил, сэр!

— Нет, нет, — ответил мистер Гарленд. — Он так и сказал мистеру Авелю.

— Да что же это такое? — пробормотал Кит, переводя тоскливый взгляд с хозяина на хозяйку. — Я на него просто диву даюсь!

— Имей в виду, Кристофер, — продолжал мистер Гарленд, — дело обстоит для тебя очень серьезно, и ты должен понять это и обдумать все как следует. Этот джентльмен может платить тебе гораздо больше… Впрочем, если вникнуть в отношения между хозяевами и слугами, вряд ли он отнесется к тебе с большей лаской и доверием, чем мы… Но жалованья у тебя прибавится.

— Ну что ж, — сказал Кит, — когда так, сэр…

— Подожди минутку, — остановил его мистер Гарленд. — Это еще не все. Ты служил верой и правдой своим прежним хозяевам, а если труды этого джентльмена не пропадут даром и он разыщет их, тебя ждет щедрое вознаграждение. Не говоря уже о счастье, — еще серьезнее добавил старичок, — о счастье снова увидеться с теми, кому ты так бескорыстно предан. Обсуди все, Кристофер, и не спеши принимать необдуманное, опрометчивое решение.

Но Кит сделал выбор сразу, — правда, это стоило ему мгновенного укола, мгновенной боли в сердце, так как последний довод мистера Гарленда нашел отклик у пего в мыслях, посулив осуществление всех былых надежд и мечтаний. Однако это прошло, и Кит твердо сказал, что джентльмену с самого начала надо было подыскивать себе другого слугу.

— Он думает, меня можно переманить! Да кто ему дал право так думать, сэр! — воскликнул Кит, постучав с полминуты молотком и снова поворачиваясь к мистеру Гарленду. — Тоже, нашел дурака!

— Он так и скажет, Кристофер, если ты отвергнешь его предложение, — многозначительным тоном ответил мистер Гарленд.

— Ну и пусть! — крикнул Кит. — Пусть говорит все что угодно, сэр! Меня его мнение не интересует, сэр! Знаете, когда я буду дураком — круглым дураком? Когда брошу хозяина с хозяйкой, добрее которых нет на всем свете и которые взяли меня с улицы — нищего, голодного; вы, может, даже не представляете, сэр, какого голодного! Брошу и перейду на службу к этому джентльмену или к кому-нибудь еще! Если мисс Нелл вернется, сударыня, — тут Кит обратился к хозяйке, — это совсем другое дело. Может, я ей понадоблюсь, и тогда вы разрешите мне кое-когда помогать им в свободное время. Но, видно, слова моего старого хозяина сбудутся — она вернется богатая, а богатой барышне я не нужен. Нет, нет! Кит грустно покачал головой. — Я мисс Нелл больше не понадоблюсь, и хорошо, если не понадоблюсь, да благословит ее бог! Хотя повидаться с ней мне бы очень хотелось.

Тут Кит загнал гвоздь в стену, ударив по нему молотком гораздо сильнее, чем это требовалось, и снова повернулся лицом в сад.

— Опять же, возьмите пони, сэр, — возьмите Вьюнка, сударыня. Ишь как он все понимает, сэр! Услышал, что говорят о нем, и заржал! Да разве Вьюнок подпустит к себе кого-нибудь, кроме меня, сударыня? А ваш садик, сэр? А мистер Авель, сударыня? Неужто мистер Авель расстанется со мной, сэр? Неужто кто другой будет так любить сад, сударыня? Моя мать не перенесет этого, сэр, а маленький Джейкоб выплачет себе все глаза, сударыня, если ему только сказать, что мистер Авель отпустил меня, — и это после того, как мистер Авель сам говорил мне на днях: «Надеюсь, мы с тобой долгие годы будем вместе, Кристофер».

Трудно сказать, сколько времени простоял бы Кит на лестнице, поворачиваясь по очереди то к хозяину, то к хозяйке — и большей частью невпопад, — если бы в саду не появилась в эту минуту Барбара с известием, что из конторы прислали посыльного с запиской. Подав записку мистеру Гарленду, она бросила недоуменный взгляд на ораторствующего Кита.

— А! — воскликнул старичок, прочитав записку. Попроси его сюда. — И когда Барбара легкими шажками пошла к дому, он сказал Киту, что на этом их разговор закончен и что им так же не хочется расставаться со своим слугой, как и ему с ними, в чем старушка горячо поддержала его.

— Тем не менее, Кристофер, — добавил мистер Гарленд, глядя на записку, которая была у него в руке, если этому джентльмену понадобятся твои услуги на час другой и даже на несколько дней, мы не станем ему отказывать, и ты тоже не отказывайся. А! Вот и молодой человек! Здравствуйте, сэр!

Приветствие относилось к мистеру Чакстеру; он с важным видом шествовал по садовой дорожке, в шляпе, сдвинутой набекрень, из-под которой свисали длинные волосы.

— Надеюсь видеть вас в добром здравии, сэр, — провозгласил этот джентльмен. — И вас тоже, сударыня. Прелестный домик, сэр! А местность просто очаровательная!