Вредина, маг и обряд, пошедший не так! (СИ) - Кутеж Эйверин - Страница 5

— Почему? — не поняла я.

— Они не могут смириться с тем, что я быстро и решительно увожу их девушек, — ухмыльнулся Борис. — И, пожалуй, фамильяров… — мурлыкнул он и как-то очень опасно, по-волчьи, улыбнулся.

А потом погасил зажигалку.

Мне прям как-то резко поплохело.

Мы же заперты в железном псевдо-банковском хранилище, да?…

А все вокруг заняты, так как воюют?…

Голос Бóриса превратился в шепот, когда он наклонился ко мне и тихо сказал:

— Не сопротивляйся, и я сделаю так, что Артур потребует приступить к разрыву вашей связи уже сегодня. Не дожидаясь конца июня. Потому что экзамены экзаменами, а он слишком щепетилен для некоторых вещей. Ты будешь свободна. Хочешь?

Глава 8. Проверки-проверочки

— …Всего-то и надо… Сама понимаешь, наверное, да?

Под конец голос Бориса расцветился всей палитрой хрипотцы, доступной половозрелым самцам.

Намек был прозрачен до неприличия. Парень еще и дополнил его жарким, чуть табачным дыханием с расстояния десяти сантиметров. Чтоб до меня уж наверняка дошло.

И до меня, конечно, дошло.

Что ж… Зашибись предложение!

«Естественно, не хочу», — содрогнулась я, явственно чувствуя всю свою беззащитность в этой дурацкой лазаретной ночнушке. Кущи всемогущи, да на мне даже трусов нет! Чертова Мэгги-раздевательница!

Я приготовилась дать Борису отпор всей силой двухлетнего изучения джиу-джитсу.

В смысле, я, конечно, не в восторге от своего положения «зверюшки» и пока не знаю, чем оно вообще грозит, но подобные пути…

Нет. Просто нет.

Некоторые вещи — табу для меня. И если Артур щепетилен в этом смысле — что ж, это только плюсик Артуру. Как ни странно.

— Только посмей меня тронуть, Борис, — громко и жестко сказала я, цепляясь в свою ночнушку, как в парус надежды. — И поверь, последствия тебе не понравятся.

Мой голос, в отличие от пальцев, не дрожал, а звучал очень даже убедительно. Это радует.

Темнота ответила задумчивым молчанием.

А потом мне внезапно прилетел тычок по плечу. Я уж решила — да начнутся Голодные игры, бой не на жизнь, а на честь! — как вдруг поняла, что это был дружеский жест.

— Молодца, Вилка! — добродушно и даже гордо заявил Борис Отченаш, отодвигаясь. — Тест пройден.

— Тест?

— У меня аллергия на шлюх и жертв. Надо было сразу проверить: есть ли у нас с тобой шанс на дружбу.

— Ты вот ТАК обо мне подумал? — ахнула я.

— Ты тоже ТАК обо мне подумала! — парировал Борис.

Один-один.

Хотя в нормальном мире за такие «проверочки» я отправляю в блэклист.

— А свет ты зачем погасил? — недоверчиво спросила я.

— Потому что бой с Тварями кончился! — хмыкнул Борис. — Чувствуешь, пол больше не дрожит? Генераторы сейчас заработают, так зачем бензин в зажигалке зря тратить! Ты хоть представляешь, с каким трудом я его тут добываю? Приходится кафедре Межпространства бухгалтерию вне очереди вести, чтобы они потихоньку магазины Zippo обносили…

И действительно: не успел Бор договорить (дотараторить), как вокруг нас вдруг вспыхнули лампы.

От неожиданности я зашипела и зажмурилась, а когда открыла глаза вновь, Борис уже живописно раскинулся в позе эдакого расслабленного курортника: полулежа, закинув руки за голову и разбросив ноги по сторонам.

Кстати, я все правильно разглядела в плане его одежды: бордовая жилетка, кожаные штаны с заплатками, несколько фенечек на запястьях (гробушки-воробушки, что за 90-е?) и слегка ковбойские сапоги. Все выдержано в теплых корично-мускатных тонах. На большом пальце — толстое бронзовое кольцо. Борис явно не старается выглядеть серьезным дяденькой-финансистом. А вот «крутым» — старается, да. Стиль бохо в голову ударил и все такое. Отрывается клерк на чужбине вне рамок дресс-кода. Детский сад, штаны на лямках.

…Я поняла, что мой внутренний диалог становится злее.

И с запозданием осознала, почему:

— Получается, на самом деле ты не знаешь способ освободить меня раньше июня?

Борис тяжело вздохнул.

Хранилище, в котором мы сидели, было абсолютно пустым помещением три на три метра. (Потом мне расскажут, что так выглядят все комнаты Второй Защиты — это типа местных бомбоубежищ). Вздох парня попрыгал по стенам, играя в эхо.

— Как разорвать вашу магическую связь, я не знаю. Но! Попробуй вести себя как чокнутая дура, — пожал плечами Бор. — Визжи, верещи, измазывайся грязью, кусай его и все такое. Он, конечно, хладнокровный, но не железный. Тонкая в сущности, натура.

— Ну и как это поможет?

— Думаю, он отречется от тебя и постарается не приближаться! Если бы мне какая-то долбанутая иномирянка ночью попробовала отцапать большой палец или что похуже, то я бы точно забил на экзамены в пользу здоровья, — здраво рассудил Бор.

Я скривилась.

— Не, если что, переспать мы с тобой тоже можем, я же не против! — замахал руками землянин. — И, думаю, это тоже подействует, особенно если проделать это в спальне Эдинброга. «Я твой дом труба шатал» — кому такое понравится? Но тактику ты сама выбирай.

Не успела я обдумать Карьеру Опасной Безумицы, как дверь в хранилище открылась со страшным скрипом.

На пороге стояли Артур и мастер Говерик, оба слегка потрепанные, в какой-то зеленоватой слизи.

Ну с ума сойти. Они что, всегда ходят парой?

— Чё, все опять выжили? — зевнул Борис.

— А ты что тут делаешь? — замер Артур, какой-то слегка контуженный.

— Чаи гоняю, с фамильярчиком твоим знакомлюсь, — осклабился землянин. — Ты чего это такой щедрый — сам мне цыпочку привел, а? Спасибо за подарок, Эдинброг. Я думал, мы враги, ан нет?

Они враги? Интересно…

И, подмигнув, финансист послал мне воздушный поцелуй. Звонкий, тот тоже запрыгал по всему помещению… Я подумала и подмигнула в ответ.

Артур побелел.

Мастер Говерик попробовал что-то сказать чародею, но тот рванул вперед. Ко мне, не к Борису. Быстро опустился рядом со мной на корточки, резко втянул воздух возле моего уха, потом спросил, глаза в глаза:

— Он тебя трогал?

— Н…нет, — опешила я.

— Тебя никто не будет осуждать за это, просто скажи, он тебя трогал?

— Да нет же! — отпрянула я.

Взгляд у этого психа был просто бешеный. Это ж до какой мне стадии безумия надо доизображаться, чтобы его перещеголять?…

— Хорошо, — сказал Ван Хофф Нервный и поднялся обратно, вновь ледяной, как айсберг. Потом протянул мне руку: подъем.

Я обратила внимание, что, в противовес Борису, мой условный «хозяин» носит одежду холодных тонов: синий, изумрудно-зеленый, серый. И, да, она вся с иголочки. Отглаженная мантия (идеальная даже после боя, пусть вся и в слизи). Шикарная булавка для галстука. Примечательный герб-нашивка на жилете. Видимо, это символ академии Форван: бирюзовый четырехлистный клевер, вписанный в серебряную шипастую звезду странной формы, весь перевитый лентами с кучей непонятных значков и слов… Красивый герб. Очень.

Я проигнорировала ладонь Артура и поднялась сама. Тот недовольно поджал губы, но смолчал. И сказал:

— Наверное, ты устала и хочешь переодеться. Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь жить.

— Долго и счастливо, я надеюсь? — пробормотала я.

— Нет. До конца июня.

Ясно. Шуток он тоже не понимает… Или притворяется.

А я вдруг почувствовала, что и впрямь колоссально устала. Вообще плевать, что будет дальше. Просто хочется поспать. И в душ. Видимо, весь адреналин выветрился.

А завтра с новыми силами начну разбираться, что тут происходит. Может, на свежую голову это лучше получится.

Может, это вообще окажется сон, кстати.

Я поплелась за Артуром к выходу, на прощанье махнув Бору. Бор отзеркалил мой жест. Мастер Говерик шарахнулся от меня, как от прокаженной, но уже не так далеко, как утром. Привыкает, вестимо.

У порога Артур обернулся. Тонкая неприятная улыбка плясала на его губах:

— Тронешь моего фамильяра — заживо закопаю, ясно? — очень тихо пообещал он Борису.