Полночное предательство (ЛП) - Ли Мелинда - Страница 48

— Бедняжки. — По щеке Эйприл скатилась слеза.

Увидев, что ее бесстрашная помощница плачет, Луиза не сдержалась. Слезы текли по ее щекам, а скорбь пробирала до костей. Она почувствовала, как надежная рука обняла ее за плечи. Всхлипывая, Эйприл погладила Луизу по голове.

— Отпусти. Ты почувствуешь себя лучше.

Нет, не почувствует. Луиза не могла больше этого отрицать. Зои была мертва. Девочку похитили, пытали и убили. Как может принятие этого улучшить самочувствие?

Луиза выпрямилась и громко шмыгнула носом. Эйприл откинула волосы с ее щеки — материнский жест, от которого Луиза чуть снова не сломалась. Она вытащила салфетку и вытерла глаза и нос. Сделала три долгих, медленных вдоха и взяла себя в руки, словно воздвигая вокруг себя щит.

— Мне жаль.

— Не нужно.

— Ненавижу быть слабой, — сказала Луиза, слишком поздно осознав, что это признание уже само по себе было слабостью.

— Не глупи. — Эйприл высморкалась. — Знаю, ты стойкая. Ты через многое прошла, но это — несравнимо ни с чем. Ты же не робот. Наша подруга была жестоко убита. Любой бы так отреагировал, если у него есть сердце. Ты не слабая. Ты — человек.

Луиза подняла голову. Не она была здесь самой стойкой. Сейчас Эйприл взяла на себя эту ответственность. Жить со скорбью было труднее, чем цепляясь за отрицание.

Эйприл прижала пальцы к уголкам глаз. В них сверкнул гнев.

— Это кто-то из музея или университета.

— Возможно.

— Я думаю, единственное, что мы можем сделать, — это посоветовать студентам держаться группами и быть особенно осторожными. — Эйприл вновь шмыгнула носом.

— Да. — Луиза еще никогда не ощущала себя такой беспомощной. Или бесполезной. Потерянной. — Я не проверяла календарь. Что сегодня?

— Почти ничего. Директор Кьюсак назначил собрание сотрудников утром до открытия. Посещение обязательно. — Эйприл сжала губы. — Не дай бог, что-нибудь помешает расписанию музея.

Луиза вздохнула. Голова пульсировала от боли. Она выдвинула ящик стола и поискала ибупрофен.

— Ты не видела мой Адвил?

— Нет. — Эйприл выхватила салфетку из коробки на столе Луизы и вытерла мокрые щеки. — У меня в кабинете есть немного.

— Спасибо.

Эйприл вытащила из коробки еще несколько бумажных салфеток и сунула их в карман.

— Пора на собрание.

Пятнадцать минут спустя две дюжины сотрудников заполнили конференц-зал, некоторые сидели за длинным столом, остальные толпились за стульями. Прислонившись к шкафу в углу, Луиза потягивала кофе в отчаянной попытке избавиться от пульсирующей боли за глазами, которую не уняли три таблетки ибупрофена. Стоявшая рядом с ней Эйприл промокнула опухшие веки сложенной салфеткой. У большинства сотрудников были такие же заплаканные лица, выражающие недоверие и печаль.

Доктор Кьюсак откашлялся. Сцепив руки за спиной, он прошелся по комнате.

— Я уверен, что все вы слышали о Зои и Изе.

Его вступительное слово было прервано тихим всхлипом. Кьюсак нахмурился сильнее.

— Я решил передвинуть открытие выставки «Кельтский воин» на декабрь. — Он поискал глазами Луизу. — Простите, доктор Хэнкок, но ничего не поделаешь. Учитывая последние события, проведение большой вечеринки сделало бы музей в глазах общественности бессердечным, словно нам плевать.

Луиза склонила голову и хрипло сказала:

— Согласна на все сто процентов, — и это прозвучало гораздо лучше, чем то, что она на самом деле думала: «Мне наплевать на выставку».

— В ближайшее время мы опубликуем пресс-релиз, в котором объявим о переносе даты в знак уважения к жертвам и их семьям.

Голос Кьюсака стих в ее ушах. Что-то блеснуло в его глазах. Волнение? Разочарование? У Луизы скрутило живот. Был ли он в восторге от перспективы большего внимания со стороны прессы, а может, за блеском его глаз скрывалась более зловещая причина? Или он был просто расстроен и зол, как и остальные сотрудники музея? Луиза полагала, что Кьюсак не имел дела с интернами, но, возможно, она поспешила с выводами. Кьюсак не был женат. Что, если эта холодная, отутюженная внешность была просто прикрытием для зловещего душегуба? У Кьюсака были короткие темные волосы. У него был доступ к данным девушек и студенческим записям, и он был достаточно умен, чтобы провернуть сложное преступление. Он знал об инциденте в Мэне и об отношениях между Конором и Луизой, но намеренно скрывал это от нее.

— И наконец мы усилим охрану из-за нескольких краж. — Кьюсак поднял руку, чтобы остановить ропот. — Ничего особо ценного для музея не пропало, но исчезла копия кинжала, а также за последние две недели некоторые сотрудники не досчитались личных вещей. Так что перемены необходимы. Замки на дверях ваших кабинетов будут заменены. Я дам вам знать, когда будут готовы новые ключи. А пока советую не оставлять ничего ценного без присмотра. Есть вопросы?

Послышался скрип стульев — люди почувствовали окончание совещания и начали суетиться.

— Тогда на сегодня все, — сказал Кьюсак, отпуская персонал.

— Еще одно, — не обращая внимания на пронзительный взгляд директора, громко заявила Луиза. — Всем нужно быть осторожными. Пожалуйста, держитесь вместе. Не ходите никуда поодиночке, особенно ночью.

— Да, — перебил Кьюсак. — Доктор Хэнкок совершенно права. Хотя я уверен, что полиция быстро раскроет эти преступления, музей уже временно усилил охрану. Никто не будет допущен в здание без удостоверения сотрудника. Не пугайтесь, если увидите дополнительных охранников, патрулирующих здание. Все работники, особенно женщины, должны просить сопровождения до машины, если вы уезжаете после наступления темноты, а машина припаркована не у музея. Если вы пользуетесь общественным транспортом, постарайтесь скоординировать свои поездки с другими сотрудниками. Пожалуйста, не принимайте свою безопасность как должное. Вы должны быть осторожны и за пределами музея. Полиция не думает, что кто-то из девушек был похищен из нашего здания.

Кьюсак отпустил их властным кивком и направился к Луизе. Блеск в его глазах сменился серьезностью.

— Доктор Хэнкок, надеюсь, вы не были ошарашены этим заявлением.

— Нисколько. На самом деле я испытываю облегчение, — Луиза держала чашку кофе перед собой, словно защитный барьер. — Людям нужно сосредоточиться на помощи полиции и сохранении безопасности своей жизни.

— Согласен, — сказал он, но его суровый, плотно сжатый рот свидетельствовал, что мужчина недоволен ею. — Я встречусь с правлением и договорюсь о новой дате открытия.

— Спасибо. — Луиза выждала, пока все покинут зал. — Почему сотрудников просят предъявить второй документ, удостоверяющий личность?

Кьюсак шагнул ближе и опустил голову.

— Согласно данным службы безопасности, сотрудница, находящаяся в декретном отпуске, несколько раз за последние пару недель пользовалась своим удостоверением личности. Когда мы позвонили ей, она начала отрицать, что приходила в музей, а потом не смогла найти свой пропуск.

— Значит, кто-то воспользовался ее картой, чтобы попасть в музей?

— Так думает полиция, — Кьюсак недовольно поморщился. То, что обычно представляло собой мелкие недочеты в системе безопасности, в свете исчезновения трех девушек переросло в нечто более серьезное. — Доктор Хэнкок?

— Да.

— Больше никакой работы по ночам, — сказал Кьюсак с ничего не выражающим взглядом. — Не в моих интересах, чтобы вы пострадали.

От его тона Луиза инстинктивно отшатнулась. Что это сейчас было: беспокойство или скрытая угроза? Кивнув, она поспешила в свой кабинет. Странная беседа у Кьюсака наряду с утренним разговором с детективами разъедали ее разум. Кто может знать, что происходит? Дэмиан. Она звонила ему, чтобы узнать новости, но он не перезвонил.

Луиза еще раз набрала номер Дэмиана.

— Свободен за обедом?

В трубке послышалось шуршание бумаг.

— Могу подвинуть дела. Это важно?

— Да.

— Тогда я весь твой, — сказал Дэмиан. — Как насчет пикника на площади Логан? Я принесу еду.