Золотая клетка. В силках (СИ) - "Yueda" - Страница 6

И тут я чувствую взгляд. Тяжёлый, пристальный взгляд. Я его ощущаю физически. Он скользит по мне всей тяжестью. И это, бля, только взгляд!

Оборачиваюсь и вижу, как из тени бара выходит мужчина.

Он высок и, можно сказать, что красив. Ну не урод — это точно. Где-то тридцатник, может, чуть больше. Спортивная, хорошо сложенная фигура в дорогом костюме. Широкие плечи, гладковыбритое лицо с острым подбородком, аккуратно стриженные тёмные волосы, узкие губы, тяжёлые брови и чернющие глаза. Эти глаза изучают меня. Буквально сканируют.

И это с ним мне всю ночь, да? Ну ты, братец, Птах, и влетел. По полной влетел.

— Ну привет! — здороваюсь я. — Раб прибыл. Какие будут распоряжения?

Губы мужчины трогает чуть заметная усмешка, хотя взгляд по-прежнему остаётся цепким, изучающим.

— Раб? Это интересно. Пробуждает фантазию, — говорит мужчина, а я аж замираю.

Охуеть. Вот это голос! Тягучий баритон с шуршащими и мягкими нотками бархата, которые умело скрывают лязг стали. Такие голоса мне всегда нравились, хотя встречались крайне редко. Да, пожалуй, никогда такие ещё не встречались. И вот повезло.

Повезло ли?

— Фантазию пробуждает? — усмехаюсь в ответ я, а язык продолжает трепать. — Надеюсь, не отошлёшь на плантации картошку копать.

— Для тебя у меня найдётся кое-что поинтереснее.

Я тону в этом голосе, просто тону. Его хочется слушать, и плевать на смысл слов.

Так, Яр, соберись. Соберись, блядь. Не развешивай уши. Тебе всю ночь под этим мужиком пахать. Не забывай, кто ты и где ты.

— Кое-что поинтереснее? — встряхиваю головой, откидывая назад падающие на глаза пряди. — Ну, надеюсь, не разочаруешь.

— Я смотрю, у тебя острый язычок, Пташка, — усмехается мужчина.

— А тебе не нравится? — хлопаю глазами, изображая фальшивую невинность.

— Напротив, — качает он головой. — Очень нравится.

Мужчина опускает стакан на барную стойку и подходит ближе. Белоснежная рубашка с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами, тёмные брюки, пиджак, что сейчас скинут на кресло, всё это орёт, не скрываясь: «Деньги! Здесь нефиговые деньги! Мы охуенно дороги!». Об этом орёт и походка, и осанка, и выражение на лице мужчины. Но ещё громче они орут о безграничной власти и силе.

Ну вот почему меня не мог заказать какой-нибудь среднестатистический бизнесмен? Почему именно вот такой тип? Который сейчас стоит и внаглую считывает меня.

А ещё у него охуенный голос!

— На сцене ты смотрелся великолепно, — говорит мужчина, продолжая сканировать меня глазами. — Но вблизи и без макияжа выглядишь ещё лучше.

Эти слова и откровенный взгляд выбивают из колеи, и маска под названием «трепливое чмо», которую напялил на автомате, на мгновение сползает, я отвожу взгляд, а когда восстанавливаю зрительный контакт с этим типом, то в глазах того появляется что-то ещё, но упорно не могу уловить — что.

— Да я вообще красавчик, — заявляю явно с опозданием, ну и хер бы с этим.

— Не поспоришь, — тянет мужчина. — Как тебя зовут?

— Яр. Ярослав Птах.

— Дамир, — представляется он. — Дамир Ловцов.

Интересно, это его настоящее имя? Ведь может ляпнуть что угодно. В таких местах настоящих имён не называют. Но ещё больше мне интересно, нахуя этот дофига богатый и красивый мужик заказывает шлюху? Вот просто нахуя?! Ему ж пальчиком помани — кто угодно ноги раздвинет.

Вообще в этот прикол не въезжаю.

— Ну, будем знакомы, — хмыкаю я и мотаю головой в сторону пафосной двери в ванную комнату. — Я отлучусь на пять сек.

Я конечно, подготовился, но это было утром, времени прошло прилично, так что мне б подрастянуться малёха. Не будет же этот дохуя богач жопу мне тянуть.

Но Дамир отрицательно мотает головой и указывает взглядом на распахнутые двери спальни, где виднеются какие-то блядские пуфы и шикарнейший траходром. На этот траходром он и усаживается, а потом, не сводя с меня испытующего взгляда, коротко приказывает:

— Раздевайся.

И всё. Я ничего не могу ни сказать, ни сделать, только выполнять, блядь, приказ. Чёткий и короткий: «Раздевайся». И маска паяца, вот ведь подлость, слетает к хуям.

Дыши ровно, Яр. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Это просто клиент на одну ночь. А ты просто «ночная птичка». Ничего сложного. Играй роль. Расслабься и играй роль, блядь!

Выдыхаю.

Маэстро, музыку!

Нет, конечно, никакой музыки в номере не зазвучало. Этот сигнал я даю сам себе, мысленно нажимая невидимую кнопку, и в черепной коробке начинает играть лёгкая, ненавязчивая мелодия. Даже сложно сказать, что именно, что-то тягуче-ритмичное, то, подо что тело само движется.

И я начинаю двигаться.

Медленно, плавно повожу плечами, пританцовывая, переступаю ногами, покачивая бёдрами, двигаюсь в спальню. Дамир не приказывал устраивать стриптиз-шоу. Но я играю роль и буду играть её так, как хочу сам.

Задираю пуловер, оголяя пресс, и крутанувшись на месте, эротично стягиваю одежду, бросаю на пол. Дамир, не отрывая взгляда, смотрит на мои выкаблучивания, и в глазах у него появляются искорки интереса. Или мне кажется?

А и хер с ним! У меня в голове звучит музыка, у меня в крови бурлит музыка, моё сердце стучит в ритме, а тело просто переводит мелодию на язык движений.

Не можешь изменить ситуацию — измени отношение к ней. И пой. И танцевать не забывай.

Вот так, танцуя, я снимаю оба носка. Никогда не знал, как их можно снять красиво и сексуально, но сейчас не задумываюсь над этим и как-то само собой получается. Оставшись в одних джинсах, я на пару секунд замираю в полуметре от Дамира, а затем, плавно перетекая с одной ноги на другую, начинаю медленно расстёгивать джинсы.

Он смотрит на меня неотрывно и уже не изучает, не сканирует, не оценивает, он пожирает меня глазами. Кожа горит от этого взгляда. И я сам довёл его до этого. Я дохуя красавчик.

Когда я, раскачивая бёдрами, начинаю стягивать штаны вместе с бельём, Дамир не выдерживает просто смотреть, касается моего пресса пальцами, медленно спускается к бёдрам, оставляя на коже горячие дорожки прикосновений. Блядь! Я ведь и сам нехуёво так завёлся.

— Отсоси, — приказывает он хриплым шёпотом. — Умеешь?

Вместо ответа я облизываю губы и опускаюсь на колени перед ним.

Умею ли я? Да я король минета! Никто, блядь, не жаловался, и ты не будешь.

Расстёгиваю его ширинку и ощущаю эрегированный член.

Охуеть, да он извращенец ёбаный! Возбудился от одного моего вида!

Еба-ать!

Распаковываю из дорогого белья его внушительное достоинство. Охереть размерчик. И это ещё не последняя кондиция. Бедная моя жопа. Тут растягивать нужно конкретно. Но это потом, всё потом.

Беру в руки возбуждённый, наливающийся кровью член, провожу ладонью по стволу, ощущая приятную гладкость кожи, и, наклонившись, касаюсь нежной головки языком. Размазываю сочащуюся смазку, смачиваю слюной и облизываю головку. Затем спускаюсь чуть ниже, скольжу языком по стволу, выписываю на нём узоры и с удовольствием ощущаю, как член дрожит, поднимается, наливается ещё большим возбуждением. И когда он встаёт, я обхватываю головку губами, ласкаю её языком, срывая короткий стон, а затем начинаю заглатывать сильнее, глубже. Я умею. Я знаю, как сделать приятно.

Слышу тихий стон Дамира, чувствую, как его ладонь опускается мне на голову, как пальцы начинают медленно и властно поглаживать, ласкать волосы, и ощущаю приятную тяжесть внизу.

Блядь! Да я сам возбуждаюсь от этого. Кажется, нефигово вжился в роль шлюхи!

— Да, — выдыхает Дамир, и от одного этого голоса у меня подскакивает. — Когда ты на сцене облизываешь микрофон, именно это и представляешь…

Ебать! Да что за изврат! То есть, когда я пою, когда превращаюсь в звук и лечу, пронзая границы материи, этот мужик представляет, что я облизываю его член? Серьёзно? Да что за хуйня!

Хочется высказать ему всё, но рот, блядь, занят. Как раз его членом.

Умри, тварь. Но сначала кончи.

Я сосу мастерски, с оттяжкой, вбирая по самые яйца. И Дамиру это явно нравится. Я чувствую приближающуюся разрядку, чувствую, как напрягаются его мышцы, как учащается дыхание. Сейчас, ещё немного — и нужно выпустить член изо рта, завершить рукой, но пальцы, что до этого ласкали волосы, железной хваткой вцепились в голову и не дают её отдёрнуть. Наоборот, прижимают меня, загоняя член ещё глубже.