Золотая клетка. В силках (СИ) - "Yueda" - Страница 16

Подвожу Дамира к ближайшему пустому столику.

— Присаживайся, я сейчас быстро поздороваюсь и вернусь.

Не успеваю дойти до сцены, как Дим уже орёт своим басярой:

— Ба! Да кто это у нас? — и нараспев: — Человек из Ке-емерово!

— Заколебал ты! — парирую тоже строкой из песни, а потом оказываюсь в мощных объятиях Дима.

— Птаха, ты где пропадал? — наконец, отпускает меня он.

— Да тут всякое, — неопределённо машу рукой. — Учёба, и ещё разное…

— С Максом порвал? — сразу догадывается Дим.

— Ну да, — киваю, скрывать бесполезно.

— И решил, что, раз Макс мой друг, то с тобой у меня теперь дружбы нет? — серые глаза Дима смотрят внимательно.

— Ну… эм…

— Не расстраивай Дима, забегай хоть поздороваться.

Энергично киваю. Фух… камень с души свалился. Я ведь, и правда, не ходил сюда потому, что боялся. Хуй его пойми, чего боялся, но как-то фигово на сердце было. Хотя Дим на самом деле был мне всегда рад.

— А что за тип с тобой? — спрашивает Дим.

Я оборачиваюсь к Дамиру, возле которого уже кружатся официанты, расставляя спиртное и закусь. Как ему это только удаётся? Он одним своим присутствием заставляет всех на себя пахать. Вот же чудовищная аура у человека!

— Это?.. — лихорадочно соображаю, чтобы соврать. — Это знакомый моей тёти. Она сейчас занята, ну и я его… эм… типа, развлекаю.

Дим, вроде бы, верит, а я ставлю в памяти галочку, чтобы запомнить, что соврал, и врать то же самое дальше.

— Ну что, Птах, с тебя штрафной, — заявляет Дим и протягивает микрофон.

— Что прям сразу? Дай хоть песню выбрать.

— Да пожалуйста! — делает царский жест Дим.

Взгляд Дамира начинает ощутимо прожигать мне спину и задницу, так что по-быстрому выбираю песню и возвращаюсь к Дамиру.

— Всё, я здесь, — бросаю я, присаживаясь на диванчик.

— Уже с микрофоном, — отмечает Дамир. — Быстро ты.

— Ага, мне штрафного дали за то, что долго не появлялся.

— Третий столик, вы готовы? — спрашивает Дим в микрофон из своего угла.

— Да, — отвечаю я, пробуя технику, и встаю.

Не умею я петь сидя. Лучше стоя. А ещё лучше куда-нибудь на верхотуру забраться, да хотя бы на стол, и оттуда жахнуть. Но я на столы сегодня постараюсь не залезать. Не хватало ещё. Вон Дамир уже устроился поудобнее, смотрит с полуулыбкой, предвкушает представление. Не дождёшься. Я для себя тут петь буду, а не зевак развлекать. И уж точно не его. Только для себя.

Себя.

Секунда тишины, пауза, а затем свист ветра. Сильного, мощного, промозглого. Я практически ощущаю его на своей коже. Вместе с ритмом ударных вплетаю в звук ветра своё протяжное «э-эй!», а затем вместе с забойной гитарой начинаю:

Был сильный ветер, крыши рвал,

И, несмотря на поздний час,

В округе вряд ли кто-то спал:

Стихия не на шутку ра-азошлась.

Но вдруг какой-то парень с криком побежал

И принялся махать метлой:

«Ах, ветер, негодяй, ты спать мне помешал.

А ну-ка, выходи-и на бой!»

Я ведь не из робких,

Все мне по плечу.

Сильный я и ловкий,

Ветра проучу-у!..

И я уже не я, а тот сумасшедший парень с метлой. Ощущаю его, как себя. Ощущаю на себе силу этого ветра. Ощущаю всю ту вдохновенную дурь, с которой парень машет метлой. Ощущаю и на подъёме пою:

И ветер закружился, заметался,

Деревья начал с корнем рвать.

Откуда этот сумасшедший взялся,

Что хочет с ветром во-оевать?

Но парень не сдавался и метлой махал,

И удалялся в глубь полей.

И впрямь не плохо с ветром воевал,

А ветер становился злей. Е-ей!

Я ведь не из робких,

Все мне по плечу.

Сильный я и ловкий,

Ветра проучу-у!..

Последние строки практически кричу, потому что хочется орать. Орать про то, что сильный, мать твою. И справлюсь! Хоть с ветром, хоть с Дамиром, хоть с чёртом лысым. Даже с Крокодилом справлюсь. Я теперь его страшную тайну знаю! Ха-ха! От этого становится смешно, и я, сбросив накал и силу, почти сквозь смех пою:

И вдруг метла со свистом улетела прочь

И храбрый парень вслед за ней.

А после этого спокойней стала ночь,

Исчез во мраке ду-уралей.

Его под утро пастухи нашли в стогу,

Он очень крепко спал.

А ветер песни напевал ему

И кудри ласково-о трепа-ал…

Звучат последние аккорды, и я выдыхаю. Я будто бы целую жизнь прожил за эти три минуты. Целую, мать вашу, жизнь! Через себя пропустил. И это оживляет меня, возрождает, как грёбанного феникса.

Музыка! Вот, чего мне не хватало — музыки! Я же целую неделю гитару в руки не брал, не пел, а уж про сочинительство стихов и вовсе молчу. А всё из-за пиздатого клуба и Дамира, который уёбывает меня по самое не могу. И эта песня сейчас для меня, как глоток подыхающему в пустыне. Блядь! Хочу ещё! Мне мало одной.

Но микрофон приходится отдавать. Тут караоке-бар, а не мой концерт, тут «столы» по очереди поют.

Плюхаюсь на место и хватаю кружку пива, которую кто-то услужливо возле меня поставил. Дамир — эта не та компания, в которой я хотел бы пить, но… А и хуй с ним! Всё равно с пива я сильно не наклюкаюсь. Так что была не была!

Делаю сразу несколько холодных, пенистых глотков, и только после этого возвращаю кружку на стол.

— Ты, как всегда, на высоте, Ярик, — говорит Дамир, откровенно разглядывая меня.

Вот интересно, что он только что представлял, с его-то больной фантазией?

Хотя нет, нихера не интересно. Знать не хочу, что он там представлял, ублюдочный извращенец.

— Спасибо, — киваю я. — Тебе, наверное, непривычно в такой простецкой обстановке?

— Да нет, в разных местах бывать доводилось, — пожимает он плечами. — Но в караоке я впервые. А вот ты, как погляжу, желанный гость.

— Да, меня тут все знают, — непроизвольно расплываюсь в улыбке и приветственно киваю знакомой девочке-официантке, проходящей мимо нашего столика. — Хозяйки бара — две отпадные женщины — фанатки караоке и, похоже, только ради фана это место и держат. Как-то устраивали караоке-батлы. Клёво было, — вздыхаю я, вспоминая это сумасшествие. — А ещё пару раз приглашали меня выступать. Но платят тут мало. Это тебе не крокодилов клубешник.

— А этот парень, — Дамир указывает в сторону пульта. — Ты с ним вообще на короткой ноге.

— С Димом? Ну да, он мой друг. Отличный парень и первоклассный специалист. Тут он тоже больше ради фана работает. Основная его работа в студии звукозаписи.

Дамир поворачивается и внимательно смотрит на Дима.

— Так это он записывал твои песни?

Распахиваю глаза и таращусь на Дамира.

Летом, перед днюхой, Дим с Максом устроили мне сюрприз: затащили в студию и там весь день записывали меня, мои песни. Потом Дим уже самостоятельно сводил всё, обрабатывал, и теперь у меня есть две песни в охуенном качестве. Они лежат у меня на компе, ну и на канале тоже.

И неужели Дамир?..

— Ты заходил на мой канал? — изумляюсь я.

— А что в этом удивительного? Мне нравится, как ты поёшь, мне нравится твой голос. Когда ты на сцене, тобой можно любоваться бесконечно. Впрочем, любоваться тобой можно всё время в любом месте.

Ёпт. Ну вот опять он. Почему мне так стрёмно, когда он всё это говорит? Я же не девочка-стесняшка, мне не за что краснеть. Я не делаю ничего аморального. Это он и подобные ему уёбки, только заслышав мой голос, представляют меня с оттопыренным задом. А я просто пою, ебать вас всех в харю!

— Понятно, — хмыкаю и утыкаюсь в кружку.

За соседним столиком тучный мужичонка начинает завывать «Цвет настроения синий». Дамир пару секунд косится туда, а потом спрашивает:

— Кстати, как ты переносишь такое пение со своим-то идеальным слухом? Не коробит?

Облизываю губы и качаю головой.

— Не-а. Когда поют не профи, для души и просто так, меня ничего не коробит. Пусть они и врут страшенно, это неважно. Потому что от пения они получают кайф — и это самое главное. Я ведь понимаю, что ждать от таких людей профессионализма — идиотизм. И не жду. А вот когда на сцене и за деньги начинают лажать, вот это да. Вот тут меня коробит не по-детски.