1972. СОЮЗ нерушимый - Щепетнов Евгений - Страница 14

– И вы что, на самом деле верите, что коммунизм можно построить?! – запальчиво выкрикнул Борис Стругацкий.

– Увы…не верю – тихо сказал я – Коммунизм, общество, где все справедливо, где всем по труду, по заслугам, где нет никакой собственности, а все общее, где люди светлы и чисты помыслами – он невозможен. Если не будет власти, не будет жесткой структуры, удерживающей людей от плохих поступков – настанет хаос, люди превратятся в зверей, руководимых только инстинктами. И в конце концов снова возникнет власть, на вершину которой вылезет самый сильный, самый жестокий. Вы же сами писали об этом в своем «Трудно быть богом». А вот социализм – возможен, и не только возможен, он обязателен! Поверьте человеку, уже достаточно пожившему в США. Мы здесь имеем много такого, о чем в Америке только мечтают! Безопасность! Гарантированное медицинское обслуживание! У нас никто не умирает от голода! Да, многое мне не нравится, и я уверен – руководство страны думает над недостатками нашего строя, и будет их исправлять. Но в общем и целом, наш строй гораздо более перспективен в развитии, чем строй хапужнического, не сдерживаемого законами капитализма! Нам нужно взять лучшее из социализма, лучшее из капитализма, и пойти своей дорогой. В конце концов, умный человек не гнушается взять правильные идеи даже у идеологических противников. Повторюсь – социализм, это наше будущее!

Я помолчал, улыбнулся и предложил:

– Ну что, теперь пускай мой секретарь соберет записки из зала. И не только из зала! Те, кто стоят снаружи, тоже должны иметь право задать вопрос.

Ольга встала, достала заранее для этого приготовленный пластиковый пакет с какой-то рекламной картинкой (Из США приехал) и пошла вдоль рядов, собирая записки. Смотреть на нее – одно удовольствие. Мужики – просто шеи свернули, разглядывая ее загорелые ноги и круглый задок.

– Ну а пока она собирает – еще есть вопросы? – спросил я, оглядывая зал. И снова откликнулись Стругацкие, теперь Аркадий:

– Ну и какой вы видите нашу литературу в будущем? А конкретно – фантастику? Что, теперь все станут читать такие сказки, которые пишете вы? Кстати, вы так и не ответили – о чем писать фантастам, чтобы добиться вашей популярности? Такие же сказки о драконах и магах?

– А почему бы и нет? – усмехнулся я – Если людям нравится читать про драконов и магов – почему бы не написать?

– Так вы конъюнктурщик? – не унимался Стругацкий – вы пишете на потребу?

– А вы пишете только для себя? Не для людей? Если некто пишет не для людей, а только для себя, это называется медицинским термином: «графоман». Писатель пишет для людей, он учитывает их интересы. Если им нравится про драконов – так почему не дать им драконов? Если им нравится читать про мальчика-волшебника, так я дам им мальчика-волшебника! Это просто, и это правильно! А то, что параллельно, ненапряжно и завуалированно я даю им некие идеи – так и это правильно. Если после прочтения моих книг человек стал лучше, чище, добрее – разве не в этом цель писателя? Или он обязан только жечь глаголом, ниспровергать и потихоньку пинать власть? Риторический вопрос.

На сцену поднялась Ольга с пакетом, наполненным записками. Я взвесил пакет на руке и недоверчиво хмыкнул:

– Товарищи, если я отвечу на все…мы тут на неделю застрянем! Оставляю за собой право остановиться, когда захочу! Ну что же, начнем…

Я пошурудил в пакете и выудил первую записку, прочитал:

– Почему вы не женаты?

Зал захохотал, я улыбнулся, поднял руку:

– Тише, товарищи! Вполне разумный вопрос. Действительно – и почему? Сам не знаю. Когда-нибудь женюсь, точно.

Достал следующую записку:

– «Вы очень богатый человек, почему вы не отдали все деньги в фонд мира? Зачем вам столько денег?»

– Хмм…а почему я должен отдать? Зачем столько денег? Да чтобы о них не думать. У нас не коммунизм, так что без денег никуда.

Следующая:

– «Как вы относитесь к Солженицыну и советским диссидентам?»

– Да никак я к ним не отношусь. Они где-то…непонятно где, а я вот тут. Я ведь уже сказал – я очень благодарен этой стране, которая позволила мне подняться, которая высоко оценила мой труд. Зачем же я буду кусать руку кормящего? Я ведь не какая-то неблагодарная тварь.

– «Говорят, что прекратили гонения против Бродского и Солженицына, и что это ваша заслуга. Это правда?»

– Хмм…честно сказать – не слышал. Но если это правда – заслуга по большому счету не моя, а опять же – советской власти. Нашлись умные люди, которые поняли, что для того, чтобы быть поэтом, совсем не обязательно иметь за плечами литературный институт. Ты или поэт, или нет! Что касается Солженицына – да пусть печатается! Время все расставит по своим местам! И будет ясно – кто прав, а кто виноват. Незачем делать из Солженицына страдальца-оппозиционера, я об этом говорил и буду говорить всегда и везде. Да, я при каждой встрече с руководством Партии говорил, что гонения на Бродского несправедливы. Что Солженицына не нужно преследовать. Не так уж он и страшен. Если ко мне прислушались – так и замечательно. Очень рад.

– «Почему вы так молодо выглядите? Пишут, что вам за пятьдесят лет, но на вид не больше двадцати пяти! Как так получилось?!»

– Честно – не знаю! В один прекрасный момент я вдруг стал молодеть! Почему так сталось, кто в этом «виноват» (руками показал кавычки) – мне неизвестно. Но – вот такой я, каков есть.

– «Вы колдун?»

– Эээ… – под смех зала я вытаращил глаза – Ну вот что сказать? Если скажу, что не колдун – вы не поверите. Если скажу, что да, колдун – тоже не поверите. Давайте я этот вопрос опущу.

– «Как вы относитесь к гомосексуалистам?»

– Хмм…вот никак не отношусь! (зал захохотал). Вообще-то я считаю это отклонение психической болезнью, подлежащей лечению. И уж точно этих больных не надо сажать в тюрьму. За что сажать? За болезнь? Лечить людей надо! И воспитывать – с детства.

– «Вам не стыдно разъезжать по Москве на белом кадиллаке, и это в то время, когда многие люди не могут себе позволить купить даже мотоцикл!»

– Ну вообще-то я на белом кадиллаке почти и не езжу. Но ничуть не стыжусь на нем ездить. А чего стыдиться? Я его не украл – заработал. Работайте, стремитесь, и у вас будет белый кадиллак. А может и чего получше! Вертолет, например. (зал захохотал)

– «Говорят, от вас сбежала любовница к Элвису Пресли. Почему сбежала? Вы что, слабы как мужчина?»

– Явно женщина писала, зацикленная на отношениях с мужчинами. Извините, я бы доказал вам свою мужскую силу – но боюсь, народ этого не поймет и не примет. Слишком людно. Хотя…зато было бы что вспомнить, правда, товарищи? (Зал не просто захохотал – заржал). Ну а в остальном – это наше личное дело. Заглядывать в чужую постель просто неприлично – я так считаю.

– «Скажите, какие блюда кулинарии вы любите больше всего? Правда ли, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?»

– Честно сказать…не знаю – через что лежит этот самый путь! – искренне признался я – Вроде бы и так, но…спросите любого мужчину – разве он полюбил женщину за то, что она хорошо готовит борщ? Да он, глядя на ее так сказать обводы, меньше всего в этот момент думал о борще! Поверьте мне, опытному человеку! (хохот в зале). А что касается моих любимых блюд…все люблю, что вкусно! Борщ – да! Пельмени домашние обожаю! Пироги! А когда жил за границей, полюбил китайскую кухню – очень острые, фантазийные блюда. Я вообще люблю острое, каюсь.

– «Какие женщины вам больше нравятся – умные, или красивые?»

– Похоже что больше всего записок написали женщины – усмехнулся я – А что касается вопроса…мне нравятся красивые и одновременно умные женщины. Просто красивая, «прелесть что за дурочка» – это на один раз. Ну…может на два, на пять. А потом надоест. А умная и красивая – она и в постели хороша, и поговорить с ней есть о чем. А если с женщиной не о чем поговорить – ну на кой черт этот робот? А уж жениться на той, с кем не о чем поговорить…исключено. Но мне не нравятся и слишком уж интеллектуалки. Которые кичатся своим умом, не понимая, что в этом как раз и заключена глупость. Красивая, умная, простая в обращении, без закидонов и гонора – вот идеальная женщина для мужчины, идеальная жена. Брак с такой будет долгим и продуктивным.