Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 18

Так что почти весь день перед посещением императорского дворца Пласда Септиса Денса руководила хозяйством, не вставая с кресла.

Оценив то, что получилось, Ника не смогла не отметить, что тётушка с новой причёской выглядит просто потрясающе, хотя кудряшек можно было бы и убавить.

Именно это она заявила мастерице, готовой приступить к обустройству её волос. Спорить невольница не стала, зато дружно возразили любимые родственницы, так что девушке с трудом удалось отстоять своё желание не походить на мультяшную овечку.

— Кудри только вытянут моё лицо, госпожа Септиса, — с жаром доказывала племянница. — А я и так слишком высокая. То, что прекрасно подходит вам, у меня совершенно не будет смотреться!

— Я так не думаю, госпожа Юлиса, — надменно и холодно возражала собеседница. — При дворе все женщины носят кудри, не так ли, Беленя?

— Да, госпожа Септиса, — поклонилась парикмахерша. — Госпожа Фабра всегда делает себе подобные причёски, а она почти каждый день бывает в Палатине.

— А какого роста госпожа Фабра? — спросила у неё Ника.

Невольница замялась.

— Неужели ты её ни разу не видела? — продолжила допытываться девушка.

— Она чуть ниже вас, госпожа Септиса, — поклонившись и втянув голову в плечи, пробормотала рабыня.

— Ну вот, видите, госпожа Септиса, — победно улыбнулась племянница. — Что я говорила?

— Хорошо, — поморщилась тётушка, и обратившись к мастерице, раздражённо бросила. — Сделай ей так, как она хочет.

— Слушаюсь, госпожа Септиса.

Ника терпеливо высидела больше трёх часов, после чего едва успела добежать до уборной. Она ещё не настолько прониклась радланским духом, чтобы пользоваться ночным горшком во время укладки волос, как это делала хозяйка дома.

Но испытания на этом не закончились. Спать со столь сложным сооружением на голове пришлось сидя, обложившись подушками и сложенными одеялами, а чтобы не испортить причёску, рабы соорудили сложную конструкцию из планок и ремней.

Вернувшийся домой пораньше регистор Трениума только посмеивался над мучениями своих женщин. Сам он намеревался побриться и подровнять волосы только завтра утром, поэтому чувствовал себя прекрасно. Все его приготовления ограничились покупкой синего плаща с жёлтой оторочкой, вычурной нефритовой пряжки и новых сандалий.

От души позавидовав дядюшке, Ника кое-как умостила голову на неудобной подставке, и закрыв глаза, постаралась заснуть. Однако, несмотря на усталость, взбудораженное сознание никак не желало успокаиваться. Волевым решением отбросив всякие предположения о том, чем могло быть вызвано её приглашение во дворец, девушка попыталась разобраться в своих чувствах к принцу, всё больше убеждаясь, что ничего, кроме лёгкой приязни, к нему не чувствует. "Если придётся выйти замуж, как я буду с ним жить? — уже засыпая, подумала она. — А может, ещё и не будет никакой свадьбы? Вдруг я его папе не понравлюсь? Хорошо, если бы так".

Мысли её постепенно путались, словно бы разбиваясь на отдельные фрагменты. Неожиданно из памяти всплыли слова, однажды случайно услышанные то ли из радиоприёмника, то ли из телевизора. Уже засыпая, девушка улыбнулась, вспомнив мягкий проникновенный голос певца: "Что день грядущий мне готовит?"

Глава 2

Сюрпризы, зрелища и свидания

В то время, как приглашённый на дом цирюльник с помощью тёплой воды, мыла и свиного сала устрашающего вида бритвой приводил в порядок опухшую со сна физиономию регистора Трениума, его супруга организовывала помывку рабов. Ушуха криво и беспощадно обрезала ножом отросшие патлы, а Трита выдавала застиранные хитоны.

Пласда Септиса Денса страстно желала, чтобы их носильщики выглядели не хуже, чем у других приглашённых на праздник в Палатин гостей.

Не забыли и о парадном паланкине. Его тщательно протёрли и поменяли занавески. Несмотря на то, что Ника сама очень волновалась перед визитом в императорский дворец, при виде царившей в доме суеты, ей порой с трудом удавалось удерживаться от улыбки.

Решительно отстранившись от какого-либо участия в сборах, но переживая за близких, бабуля с удовольствием поведала внучке распорядок мероприятий первого дня нолипарий. Рано утром государь с супругой и детьми торжественно следует в храм на церемонию жертвоприношения. В присутствии августейшего семейства, сенаторов, военачальников, придворных и приглашённых аристократов жрецы бога Солнца закалывали быка, по внутренностям которого гадали о будущем, а потом сжигали их на алтаре перед прекрасной бронзовой статуей Нолипа.

Если бы не подготовка к визиту в Палатин, регистор Трениума тоже обязательно привёл бы родню полюбоваться на пышное, красочное шествие. Тем более, что окно комнатки одного из его коскидов выходило как раз на Орлиную дорогу.

Однако сегодня Итуру Септису Дауму было не до зрелищ. Внезапно выяснилось, что приобретённый за немалые деньги плащ оказался слишком короток. Обычно сдержанная и почтительная в общении с супругом Пласда Септиса Денса, не выдержав, устроила скандал, разразившись пламенной речью, обличавшей пьянство и расточительство главы семейства. Тот вяло огрызался, уверяя, что это мошенник купец в последний момент подменил товар.

В конце концов, перерыв сундуки, плащу отыскали подходящую замену. Правда выглядел он не так шикарно и не имел оторочки, зато доходил хозяину почти до колен.

По мере того, как солнце, завершая небесный променад, клонилось к закату, волнение в доме регистора Трениума нарастало.

Когда настало время садиться в паланкин, Ника чувствовала себя как на иголках. Кроме вполне понятной и объяснимой тревоги, связанной с посещением дома папочки потенциального жениха, ей вдруг стало казаться тесным платье, новенькие, из белой кожи сандалии начали жать, а затылок под громоздкой причёской ужасно зачесался. Даже закалённый в политических баталиях и неоднократно посещавший Палатин по делам службы дядюшка заметно нервничал, то и дело поправляя на плече новую пряжку с нефритом. Тётушка же, наоборот, выглядела как будто бы совершенно счастливой.

Покрытые тонким слоем румян щёки раскраснелись, увядшая грудь под тонким платьем бурно вздымалась, а подведённые глаза сияли ожиданием восторга.

Впереди носилок торжественно выступали двое парадно одетых коскидов, зычными голосами призывая зазевавшихся прохожих уступить дорогу достославному Итуру Септису Дауму, а замыкали процессию ещё четверо его прихлебателей.

Ещё из рассказов Наставника Ника знала, что Палатин представляет из себя огромное здание посередине обширного парка, окружённого невысокой, но массивной стеной. После трагической кончины Ипия Курса Асербуса дворец бесконечное количество раз перестраивали. Каждый новый хозяин почему-то считал обязательным добавить ещё один зал, галерею, веранду, внутренний дворик.

Почему-то именно об этом вспомнила девушка, когда носильщиков их паланкина остановили в воротах вооружённые легионеры. Обменявшись с десятником дежурными любезностями, регистор Трениума протянул ему недавно полученное приглашение. Солнце ещё только клонилось к закату, поэтому, чтобы пробежать глазами короткий текст, крепко сбитому воину лет сорока не понадобился факел, горевший в специальном держателе на стене.

— Вы случайно не близкая родственница сенатора Госпула Юлиса Лура? — внезапно спросил он у Ники.