Дурное поведение - Дуглас Пенелопа - Страница 18

– Она это сегодня вам задала? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие, хотя уже знал ответ.

А ведь я ясно выразился, что моему сыну не позволено выполнять домашнее задание через социальные сети. Он получил разрешение брать свой телефон, если сделает все уроки и по выходным, но, конечно, мог выходить в интернет в любое другое время и одалживать телефоны друзей.

Кристиан покачал головой и бросил телефон обратно своему другу.

– Нет, вот здесь. – Его приятель наклонился и указал на картинку на экране, сверяясь с картой на своем телефоне. – Этот дом стоит на углу с монастырем Урсулинок.

И обо мне забыли.

Ох уж эта мисс Брэдбери и ее глупая решимость продолжать злить меня. Сорвав с себя галстук, я вышел из комнаты и так и оставил нетронутой еду на столе.

6

Я отпрыгнула вправо, перенесла вес тела на левую ногу, держа ракетку обеими руками, и отбила теннисный мяч обратно через корт. Резко выпрямившись, бросилась в центр площадки, с силой отталкиваясь ногами и часто дыша. Автомат для подачи в очередной раз выстрелил, и я с силой отправила мяч вне пределов досягаемости с другой стороны сетки.

Вот дерьмо.

Я провела языком по пересохшим губам и почувствовала, что очень хочу пить. Я уже порядком набегалась по корту вперед, назад и из стороны в сторону в попытке отбивать мячи из автомата, подаваемые с запрограммированными мной скоростью, траекторией и вращением. Похоже, все-таки переоценила свою физическую форму.

Конечно, я занималась спортом. Бегала и выполняла дома силовые упражнения с теми подручными средствами, которые имела, но теннис требовал мышечной силы, которой я теперь не могла похвастаться.

Примерно раз в полгода я вспоминала, что являюсь членом клуба, у которого есть доступ к отличным, закрытым для широкой публики кортам в спортивном центре. Но ни с кем не играла. Мой последний матч был пять лет назад во время первого раунда Уимблдона, состоявшегося второго июля, незадолго до того, как мы с братом переехали в Новый Орлеан. Именно в этот день я получила дисквалификацию, штрафные очки и, не имея никакой надежды на победу, ушла с корта до официального завершения игры и больше уже не вернулась в профессиональный теннис. Брат пытался утешить меня, уверял, что я все равно не смогла бы сосредоточиться на игре после того, что мы пережили в начале того лета. Что у нас тяжелое время.

Черт побери, к тому времени я уже два года жила в таком напряжении, но все же тогда мне захотелось вернуться. Я сыграла свой последний профессиональный матч хуже всех прочих, и это было единственное, что вызывало во мне стыд.

Я повела себя как капризный ребенок, и, несмотря на все предыдущие достижения, именно такой Истон Брэдбери и запомнилась людям. Теперь-то черта с два эта Истон Брэдбери повторит подобную ошибку.

Так странно, что привычный когда-то образ жизни теперь казался таким чуждым. Раньше я делала это каждый день. Просыпалась в пять утра, съедала легкий завтрак или выпивала протеиновый коктейль, надевала экипировку и проводила на корте пять часов. В перерывах делала уроки и ела, а потом снова выходила на тренировку. По вечерам прикладывала лед к ноющим суставам и мышцам и читала перед сном. Я не посещала школу, не ходила на вечеринки, и у меня не было друзей. Наверное, поэтому Джек и стал моим лучшим другом.

Я хмыкнула, чувствуя боль в ладони, которой стиснула ракетку и наотмашь отбила очередной теннисный мяч, отправив его за пределы гребаной площадки.

– Черт, – пробормотала я, остановилась, уперла руки в бока и опустила голову. – Вот дерьмо.

Я вытащила пульт дистанционного управления из-за пояса теннисной юбки и отключила автомат. Позади засигналила машина.

Джек сидел в своем «Вранглере» и смеялся надо мной, а в его салоне грохотала композиция Untraveled Road в исполнении рок-группы Thousand Foot Krutch. Я скорчила ему рожицу и пошла к выходу, отдав пульт дежурному и схватив свою спортивную сумку. Бросила полотенце в корзину для грязного белья, обогнула забор и вышла на тротуар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты все пропустил, – запротестовала я, забираясь на пассажирское сиденье. – Я лупила по мячам, как сумасшедшая. – Я запрыгнула на пассажирское сиденье и кинула сумку на пол.

Он улыбнулся себе под нос, переключая передачу и отъезжая от обочины.

– Ты ведь знаешь, что можешь поиграть со мной, правда?

– Без обид, Джек, но мне нужен серьезный противник, – фыркнула я.

– Негодница. – Его грудь затряслась от смеха.

Я улыбнулась и вытащила телефон. В детстве Джек действительно был отличным спарринг-партнером. Он даже участвовал в соревнованиях, пока не выяснилось, что у него душа к этому занятию не лежит. Когда родители заметили, что я проявляю больше интереса и гораздо более послушна, то сняли его с крючка и взялись за меня. Я никогда не понимала, почему так важно, чтобы один из нас обязательно добился успеха в профессиональном спорте, но в основном списывала это на желание родителей находиться в центре внимания и хотя бы косвенно осуществить несбывшуюся мечту, ведь оба они были спортсменами-любителями в свое время.

– Ты приезжаешь сюда довольно редко и всегда одна, – заметил Джек, сворачивая на Сент-Чарльз и направляясь мимо Тулейна в сторону района Садов. – Ты словно заставляешь себя делать то, чего не хочешь. Словно все еще чувствуешь себя обязанной играть.

Мелькающие в ветвях деревьев солнечные лучи падали мне на колени, и, чтобы отвлечься, я решила проверить электронную почту. Брат уже пять лет вел себя так, но я полагала, что, как только закончу колледж, он оставит меня в покое.

– Истон? – настойчиво позвал Джек.

Я пролистала список сообщений и мгновенно позабыла о брате, как только увидела входящее письмо от Тайлера Марека. Я сглотнула, стараясь не обращать внимания на странное тянущее чувство в животе, которое вызывала во мне заманчивая мысль вступить с ним в переписку.

– Истон? – повторил Джек, и в его голосе послышалось раздражение.

– Джек, да заткнись ты! – рявкнула я, открыла письмо Марека и прочла его.

«Уважаемая мисс Брэдбери, я полагал, что мы поняли друг друга.

Даже с учетом того, что вы получили соответствующее образование, кое-что я готов допустить, но кое-что – нет. Мои ожидания в отношении образования моего сына соответствуют государственным стандартам, и я предлагаю вам найти такой способ выполнять свою работу – как это делают остальные учителя в данной школе, – чтобы не увеличивать нагрузку на семьи свыше оплаченных нами за обучение денег. В будущем я ожидаю соблюдения следующих условий:

1. Мой сын НЕ допускается в социальные сети для выполнения домашних заданий. Я не поощряю отвлекающие факторы и требую полной сосредоточенности во время обучения. Возражения не принимаются.

2. Вы обязаны уведомить меня ПРЕЖДЕ, чем соберетесь выставить ему любую оценку ниже пятерки в качестве итогового балла.

3. Критерии для оценки презентаций не имеют смысла. Презентации проводятся в школе, и я никак не могу увидеть их, оценить или как-то помочь в их выполнении сыну. Качество таких заданий вообще не должно оцениваться.

4. Наблюдение за более опытными специалистами в вашей области поможет лучше разобраться с процессом обучения школьников. Если хотите, я с удовольствием порекомендую директору Шоу направить вас на стажировку.

Надеюсь, что вы примете соответствующие меры, и у нас не возникнет проблем в дальнейшем. Мой сын и впредь НЕ будет пользоваться телефоном на уроке. Если у вас есть какие-либо возражения, пожалуйста, свяжитесь с моим секретарем и договоритесь о встрече.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мою челюсть словно пронзили острые иглы, и я поняла, что стиснула зубы. Закрыв глаза, сделала глубокий яростный вдох.