Могильщик. Цена покоя (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 58

— Заткнитесь, — оборвал спорящих третий. — К нам едут.

Кто-то из сидящих к наёмникам спиной лишь бросил взгляд назад и снова отвернулся к костру, но двое, одним из которых был тот самый Олистер, развернулись и пристально уставились на них. Валлай чувствовал себя неудобно под этими мрачными взглядами. Зато Гриз оскалился так, словно увидел старых друзей.

— Господа! — поприветствовал он дворян и спрыгнул с коня. — Я прискакал сюда, как только услышал дурные вести!

— И зачем же ты прискакал сюда, Гриз? — по-звериному оскалился Олистер. — Надеюсь, не за наградой за битву, на которую ты опоздал? Я бы расплатился с тобой прошлогодним снегом или девственностью твоей мамаши, но тут ты тоже опоздал. Ты всюду опаздываешь, наёмник.

— Я прискакал, чтобы протянуть руку помощи, — невозмутимо ответил Гриз. — Свою руку и руки ещё полутора тысяч человек, которые будут здесь через час. Где король?

Олистер рассмеялся, хотя звуки, что он издавал, больше походили на помесь карканья и воя.

— Ты и здесь опоздал, наёмник. Сир Шератли отбыл со свитой два часа назад. Сказал, мол, собрать остатки армии и созвать новое ополчение, но думается мне, это всё брехня, потому как уехал он на восток. Думаю, наш достопочтимый король свалил в свой зимний замок собирать советников и строчить письма Альгарту, выторговывая себе мир на наименее позорных условиях.

— Весь северо-восток, так думаешь, ваша светлость?

— Думаю, да. Вместе с летним замком.

Двое из собравшихся у костра злобно выругались, один что-то заворчал про себя. Остальные держались лучше, но даже Валлай понял — за этим костром сидят именно северо-восточные феодалы. Их родовые домены будут делить победители. Кому-то, возможно, удастся откупиться куском своей земли, дорогими подарками завоевателям или, возможно, заключив невыгодный брак, но для кого-то это означало потерять всё, кроме имени и коня со шпорами.

— А через год или два придётся отдать весь север вплоть до Ариланты, — продолжал Гризбунг. — А может, если у Горлива хватит сил, и с ней вместе?

Олистер стиснул зубы. Его земли располагались чуть севернее столицы. Впрочем, если судить по услышанному наёмниками разговору, до следующего года герцог не доживёт.

— Даже год — слишком большой срок, чтобы рассуждать о нём сейчас, — процедил герцог. — Наши проблемы нужно решать сегодня, о Гризбунг Опоздавший-на-Битву.

— В том нет моей вины.

— Я знаю это. Если бы была — ты бы уже был мёртв, как тот, кто предложил напасть на Альгарта сразу за бродами, не дожидаясь, его слова, грязных безродных наёмников, воюющих не за честь, а за деньги. И его счастье, что его убили горливцы. — Олистер на миг прикрыл глаза и тяжело перевёл дыхание. — Ты не глупый и дельный человек, Гризбунг, если пришёл сюда, значит, у тебя есть козырь в рукаве. Говори быстрей, что тебе нужно, и если ничего путного предложить не можешь, вали. Или, — на губы герцога выползла злая усмешка, — ты пришёл сказать, что все мы в плену у короля Горлива Альгарта?

Гризбунг рассмеялся так, будто услышал лучшую шутку в жизни. А Валлай, как и остальные, напрягся. У костра сидело восемь человек, все без доспехов, но до оружия им только руку протянуть. Возможно, он успеет зарубить двоих или троих, пока те эту руку тянут, но потом им предстоит схватка посреди лагеря, каждый обитатель которого захочет их немедленно убить. А на нём шлем и лёгкая кольчуга, даже щит висит на боку у коня. Удрать в такой толчее, скорее всего, не получится. И целый час до прихода армии они точно не продержатся.

Тот дворянин, что спорил с Олистером, положил руку на рукоять меча, и Валлай невольно сделал то же. Что ж, хорошая драка в любом случае лучше этого бессмысленного разговора.

— Тихо, тихо, — сказал Гриз, резко оборвав смех. — Я же сказал: я пришёл протянуть руку помощи. — Он залез в седельную сумку своего коня и вытащил оттуда письмо, запечатанное королевской печатью. — Здесь обязательство от самого Шератли. В случае победы над горливцами король пожелал отдать мне в жёны Ширанию, свою младшую сестру. И я собираюсь заполучить её. Таким образом, раз короля нет, мне придётся вступать в бой своими силами. Вопрос в том, пойдёте ли вы со мной, господа. Хотите ли вы остаться со своими землями, доставшимися вам от дедов и прадедов? Хотите ли вернуть потерянное и получить трофеи сверху того? Хотите, чтобы ваши сыновья и дочери остались с вами, а не уехали неизвестно куда в качестве гарантии вашей лояльности… Горливу? — командир наёмников буквально выплюнул последнее слово и замолчал, глядя на Олистера исподлобья. Глядя только на него. Потому он, герцог, решал этот вопрос, потому что дворяне пойдут за ним, а не за грязным наёмником Гризбунгом.

— Это самоубийство, — тихо проговорил Олистер. — Даже если каждый, способный сидеть в седле и сохранивший коня в этом лагере недобитков, пойдёт с тобой, у тебя будет вдвое меньше людей.

— Мой разведчик доложил, что через броды прошёл только авангард, остальная армия на той стороне реки. Мы возьмём их тёпленькими на переправе, ваша светлость.

Герцог какое-то время молчал, раздумывая.

— Шератли не отдаст тебе, безродному наёмнику, свою сестру, ты же это понимаешь?

— Я беру сам всё, что мне причитается, — зло и самоуверенно ответил Гриз. — И кто тебе сказал, что я безродный наёмник? А где, кстати, Шератли? Просрал армию и сбежал просить мира? Может ли он вообще что-то решать в этой стране? Зато я знаю, кто может решить судьбу Коросса прямо здесь и прямо сейчас. Решай, ваша светлость. Решай, со мной ты или нет.

На этот раз Олистер рассмеялся почти сразу после слов Гриза.

— Я с тобой, — сказал он. — Мне, да и большинству здесь, всё одно пиздец, если Горлив обоснуется в этих землях. Так, парни?

Парни, которых у их костра собралось уже пара десятков, мрачно загудели в ответ.

— Кто хочет, может бежать, но уже сейчас, иначе можно будет угодить под копыта моей армии. — Гризбунг вскочил на коня и ловким движением поводьев поставил его на дыбы красиво, как на картине. — Остальным быть готовым через час. А ещё через три мы покроем себя славой.

***

Их покрывал пот, свой и лошадиный, пыль и кровь — своя, чужая, лошадиная. Валлай пришпоривал коня, стараясь нагнать передовой разъезд горливской армии. Тех, кто остался от разъезда. Если хоть один из них уйдёт, всё пойдёт прахом.

Гриз дал ему полсотни лёгкой конницы провести разведку, как получится. Так и сказал: «Проведи разведку, как получится», имея в виду, что ему неважно, будет ли это просто выезд и осмотр позиций врага или разведка боем.

Выезд и осмотр позиций пока не получился, а если и получится, будет бесполезен. Разведка боем… получилась плохо. Или можно сказать, совсем не получилась?

— Давай, — прошипел Валлай на ухо коню, словно тот мог его понять. — Скорей…

Один из коней преследуемых горливцев неловко взбрыкнул, дёрнулся и осел на круп: Шалопай, каждый раз по пьяни бахвалящийся своим умением стрелять из лука с коня, всё-таки отлично знал своё дело. Всадник перекувырнулся через гриву и улетел вперёд. Совершив несколько кувырков, он замер в траве с неестественно вывернутой шеей. Осталось двое из дюжины. Но хватит и одного.

Гриз выдал ему полтора десятка легкораненых чужаков. Оглянувшись, Валлай увидел, насколько безнадёжно они отстали от погони. Мол, если их заметят, решат, что они из разбитой армии Шератли, и никто не будет ожидать подхода свежей армии противника. Не самое плохое решение. Пусть горливцы остаются в неведении. К тому же, на достаточное расстояние к ним можно будет добраться по лесной дороге, не особо рискуя быть замеченными слишком рано. И всё вроде бы шло по плану: они почти доехали до пологого холма, на котором, по словам Рыла, разместился авангард горливцев, увидели даже пару знамён, вздымающихся над армией на фоне светлеющего неба. Но именно тут всё пошло наперекосяк.

Дюжина всадников буквально выскочила на них из лесу. Горливцы, конечно же. Причём, они гнали коней не от своих позиций, а с противоположной стороны, от армии Гриза. Значит, разъезд Валлая умудрился упустить буквально под своим носом разведчиков врага и дал им увидеть основную часть движущейся сюда армии. Эта мысль вертелась в голове у рубаки сейчас, тогда же, буквально минуту назад, он рявкнул только: