Дурная кровь - Гэлбрейт Роберт - Страница 34

– Ах вот оно что, – сказала Робин. – Теперь понятно. – Она отпила вина и добавила: – Забавно. – Однако в ее голосе не было и намека на то, что эта информация ее позабавила. – Крид тоже отсидел пять лет за свое второе изнасилование. А выйдя на свободу, не только не прекратил насиловать, но и начал убивать.

– Ага, – сказал Страйк. – Именно так.

И повторно задался вопросом, пойдет ли ей на пользу знакомство с «Демоном Райского парка», но ответил отрицательно.

– Пока мне не удалось выяснить, какова судьба Джулза Бейлисса, – сказал он, – а в полицейском досье сведения о нем неполны, так что я даже не могу сказать, сидел ли он во время похищения Марго. Для нас важно то, что Вильма дала разные показания Лоусону и Тэлботу, хотя сама утверждала, что рассказала Тэлботу все то же самое, да он записывать не стал, что вполне возможно, – как видишь, его записи оставляют желать лучшего. Короче: Лоусону она сообщила, что в день исчезновения Марго замывала от крови ковер в гостевой комнате. А кроме того – что видела, как Рой шел через сад, хотя считается, что он не мог подняться с постели. Она также призналась Лоусону, что сама в тот день вообще не видела Роя в постели, но слышала, как он с кем-то разговаривал из спальни.

– Но тогда… события предстают в ином свете.

– Ну, как я уже сказал, Вильма стояла на том, что показаний своих не меняла – просто Тэлбот записывал кое-как. Но Лоусон, похоже, на нее надавил, причем сильно, и провел повторный допрос Роя, уже исходя из ее показаний. Тем не менее у Роя оставалось алиби: Синтия, нянька, вызывалась показать под присягой, что он весь день был прикован к постели – она сама через равные промежутки времени приносила ему в спальню чай. Знаю, знаю, – сказал он, когда Робин вздернула брови. – У Лоусона, очевидно, возникли те же грязные мыслишки, что и у нас с тобой. При допросе Фиппса он сделал упор на его отношения с Синтией, что вызвало у подозреваемого гневный выплеск эмоций: дескать, она на двенадцать лет моложе и вдобавок приходится ему троюродной сестрой.

У Страйка и Робин одновременно мелькнула мысль, что их самих разделяет почти такая же разница – десять лет. Но каждый подавил все непрошеные и неуместные соображения.

– Рой упирал на то, что в головах приличных людей разница в возрасте и кровное родство полностью исключают близкие отношения. Но, как нам известно, через семь лет он благополучно избавился от лишних предрассудков. Помимо всего прочего, Лоусон задал Рою вопрос по поводу того, что Марго за три недели до смерти встречалась в баре со старинным другом. Тэлбот, спеша любыми средствами обелить Роя, пренебрег показаниями Уны Кеннеди…

– Той самой подруги, с которой она вроде бы собиралась встретиться в этом самом пабе?

– Именно так. Уна рассказала и Тэлботу, и Лоусону, как разъярился Рой, узнав, что Марго выпивала с этим давним бойфрендом, и с того момента до исчезновения Марго они не разговаривали. Согласно записям Лоусона, Рой не хотел, чтобы это стало достоянием гласности…

– Ничего удивительного.

– …и начал проявлять агрессию. Однако после беседы с его лечащими врачами Лоусон удостоверился, что Рой упал на больничной парковке и у него началось серьезное кровотечение: в тот вечер он, скорее всего, не смог бы без посторонней помощи добраться до Кларкенуэлла, а тем более убить или похитить свою жену.

– Он мог кого-нибудь нанять, – предположила Робин.

– Проверка его банковских счетов не выявила никаких подозрительных платежей, что само по себе, конечно, еще ничего не доказывает. Он же по профессии гематолог – мозгов-то, наверное, хватало. – Страйк отхлебнул еще пива. – Итак, с мужем пока закончим. – Он перевернул четыре листа протокола допроса Роя. – Теперь обратимся к старому предмету страсти.

– Господи прости! – вырвалось у Робин при виде очередной газетной фотографии.

Густые волнистые волосы этого мужчины струились ниже плеч. Он стоял, положив руки на узкие бедра, перед картиной, изображающей сплетенные тела любовной парочки. На нем была расстегнутая почти до пупа сорочка и облепившие пах джинсы с широкими раструбами от голени.

– Я знал, что тебе понравится, – усмехнулся Страйк ее реакции. – Это Пол Сетчуэлл, художник, не претендующий на особую утонченность. Когда до него добрались газетчики, он работал над росписью стены какого-то ночного клуба. Бывший сожитель Марго.

– Она сильно упала в моих глазах, – пробормотала Робин.

– Не суди слишком строго. Она познакомилась с ним лет в девятнадцать или двадцать, еще плейбоевской зайкой. Он был на шесть лет старше и, видимо, казался ей средоточием вселенской мудрости.

– В такой рубахе?

– Это рекламное фото для его выставки, – объяснил Страйк. – Так сказано внизу мелким шрифтом. Надо думать, в повседневной жизни он не так смело оголял волосатую грудь. Журналисты как с ума посходили, решив, что в деле замешан бывший любовник Марго, и прямо скажем: такой мачо стал настоящим подарком для таблоидов.

Страйк предъявил еще один образец хаотичных записей Тэлбота, тоже сплошь испещренный пятиконечными звездочками и содержащий тот же столбец дат, но уже с кое-как нацарапанными пояснениями справа от каждой.

– Как видишь, Тэлбот не начинал с банальностей вроде «Где вы были без четверти шесть в тот вечер, когда исчезла Марго?». Он сразу приступал к датам, связанным с Эссекским Мясником, и, когда Сетчуэлл ответил, что одиннадцатого сентября, то есть в день похищения Сьюзен Майер, был на праздновании тридцатилетия своего приятеля, Тэлбот, по сути, прекратил допрос. Вместе с тем у нас внизу списка есть дата, не связанная с Кридом, но обведенная жирным кружком, а сбоку – огромный крест. На этот раз – шестнадцатое апреля.

– Где проживал Сетчуэлл, когда пропала Марго?

– В Кэмдене, – ответил Страйк и вновь показал стандартный машинописный вариант протокола. – Вот смотри: об этом говорится в его показаниях Лоусону. Совсем недалеко от Кларкенуэлла. Сетчуэлл объяснил Лоусону, что после восьмилетнего перерыва случайно встретил Марго на улице и решил, что им надо посидеть за бокалом вина и обменяться новостями. С Лоусоном он был откровенен – видимо, знал, что следователю уже все рассказали: не то Уна, не то Рой. Он даже признался, что был бы не прочь возобновить отношения с Марго, – уж такая угодливость, куда там, хотя, наверно, думал показать, что скрывать ему нечего. По его словам, у них с Марго был необременительный роман, тянувшийся года два, но Марго решительно разорвала эти отношения, встретив Роя. Алиби Сетчуэлла было проверено. Он сказал Лоусону, что одиннадцатого октября почти всю вторую половину дня провел в одиночестве у себя в мастерской – тоже, кстати, в Кэмдене – и около пяти часов ответил на телефонный звонок. Когда нужно подтвердить свое алиби, стационарные телефоны куда труднее использовать для всяких манипуляций, чем мобильные. В половине шестого Сетчуэлл вышел пообедать в ближайшем кафе, где его знали; свидетели подтвердили, что видели его в это самое время. После этого он пошел домой переодеться – на восемь часов у него была назначена встреча с приятелями в баре. Люди, которых он назвал поименно, подтвердили его показания, и Лоусон сделал вывод о невиновности Сетчуэлла. Что подводит нас к третьему и, должен сказать, самому перспективному подозреваемому, не считая, как всегда, Денниса Крида. И зовут его, – Страйк сдвинул протокол допроса Сетчуэлла с верха значительно похудевшей стопки, – Стив Даутвейт.

Если какой-нибудь ленивый кастинг-директор, увидев Роя Фиппса, немедленно взял бы его на роль чувствительного поэта, а Пола Сетчуэлла счел бы идеальным типажом рок-звезды семидесятых, то Стив Даутвейт получил бы роль прощелыги, остряка-выскочки, самоуверенного хлыща. Его темные глазки-бусины, заразительная усмешка, длинная, закрывающая шею гривка напомнили Робин о старых пластинках группы Bay City Rollers, которые до сих пор бережно хранила ее мать, веселя этим своих детей. В одной руке Даутвейт держал пинту пива, а другой обнимал за плечи какого-то мужчину, чье лицо было вырезано из фотографии, но костюм из жатого блестящего материала, как и у Даутвейта, выдавал дешевый вкус. Даутвейт ослабил свой яркий галстук и расстегнул ворот рубашки, демонстрируя шейную цепочку.