1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 9

Они с Пэт весело захохотали, мы с Ольгой их поддержали – я представил, как Никсон скачет в струях фонтана в галстуке, в подтяжках, в блестящих ботинках, и это было бы правда смешное зрелище.

Наконец мы подъехали к рынку – Черемушкинскому рынку. Я не знаю, почему именно к Черемушкинскому. И в моей истории Никсона тянуло именно сюда. Здесь ему старушка, торгующая семечками, дала бесплатно пакетик семечек и сказала, что ее трое сыновей погибли на войне. И попросила: "Сделайте так, чтобы войн больше не было!".

Нет, эта старушка не была подставной. Известная история. Никсон тогда отменил поход в Большой театр, ходил с пакетиком семечек в руке и о чем-то думал. А потом напился до беспамятства. Не знаю, что там у него делалось в голове в тот момент, но уверен в одном – его зацепило. А раз зацепило – неплохой человек этот тридцать седьмой президент США. Не зря я его спас.

Так что есть наверное что-то такое в Черемушкинском рынке, раз тянет туда человека, способного повлиять не только на свою страну, но и на весь мир. В моем времени уже нет Черемушкинского рынка. Вернее он есть, само здание рынка, а вот рынка там нет. Вместо него – стрип-клуб. Или будет стрип-клуб. Новые владельцы рынка в 2018 году его еще перестраивали под клуб…

Вот здесь уже никак не заменить всех прохожих на сотрудников КГБ. При всем желании не получится. Конечно, можно часть из них внедрить в якобы обслугу продавцов – подручные мясников, торговцев овощами и так далее. Да и точно внедрили – вон один, неловко рубит тушу огромным мясным топором, достойным плахи палача. Но очень уж так неловко рубит…видно, что мясницкий топор взял в руки совсем уж недавно.

Или вон тот парень в слишком чистом халате, зачем-то перекладывает овощи из одного ящика в другой. Медленно, по одной берет луковицы, и перекладывает…перекладывает…и усиленно не смотрит по сторонам. Очень уж занят делом, нет ему дела до делегации, которая зачем-то забрела на этот рынок. И Никсона он точно никогда не видел по телевизору, и вообще ему ничего не интересно, кроме поганого гнилого лука, попавшего в соседство к здоровым луковицам. Вот только глаз косит на сторону…

А вообще – не нравится мне здесь. Закрытое пространство, две выхода, которые легко перекрыть и устроить здесь бойню. Терпеть не могу такие помещения! Лучше бы на открытом воздухе. Хотя…не лучше. Конечно, тут нет ни Орсис-Т5000 с патронами 338 калибра Лапуа Магнум (у меня такая была), нет даже "сэвэдэшек" – они только-только пошли в армию. Но та же СВТ, прообраз СВД – метров на пятьсот-восемьсот завалит как нечего делать. Или трехлинейка Мосина с оптическим прицелом – они продаются и в двухтысячные годы. Лягается как лошадь, но оленя пробивает вдоль. Мощнейшая штука. И дешевая. И кстати – кто мешает тому же КГБ приобрести зарубежные снайперские винтовки?

Хмм…впрочем – какие у них сейчас снайперские винтовки? Только М21, убогая, хуже нашей СВТ и уж тем более СВД. Не появились еще мощные дальнобойные снайперские винтовки, не изобрели их. Может и есть какие-то частные модели, но мне о них неизвестно. Когда я изучал оружие потенциального противника, запомнил, что НАТО использует в качестве снайперской винтовки именно М21 со снайперским прицелом, полуавтоматическую винтовку переделанную из базовой армейской М14, древней, как окаменевшее дерьмо мамонта. Только в середине восмидесятых сделают более-менее приемлемую винтовку М24, опять же – производное от М21. Это в мое время выбор снайперских винтовок просто огромен, и мощность их выросла на порядки. Сейчас – обычный патрон 7.62, как у "мосинки", как у "калаша".

Обвел глазами балконы – вроде заметил снайперов, но не уверен, что это они. Может, просто наблюдатели? Ага…наблюдатели с СВД.

Опять – неприятное ощущение, будто кто-то опасный, ненавидящий, смотрит мне в спину. Целит мне в спину! Я снайпер, я чувствую это! Иначе просто не смог бы выжить. Уходить отсюда надо. Плохое место!

Я двигаюсь в сторону охраны Никсона (шел чуть позади Шелепина и Никсона, о чем-то оживленно беседующих), и вдруг замечаю, как из-за прилавка в проход вышла женщина, можно сказать девушка – бледная, с широко раскрытыми глазами. В руках у нее овощной ящик, и видимо довольно-таки тяжелый, потому что несет она его с трудом, едва переставляя ноги. Наперерез ей тут же пошел охранник Никсона – высоченный квадратный парень с армейской прической. До девушки довольно-таки далеко, но я теперь вижу как в юности, а может и лучше. Симпатичная девица, лет двадцать от роду, не больше. Лицо тонкое, можно даже сказать – интеллигентное. На голове косынка. Эдакая комсомолка с плаката двухтысячных "под старину".

До девушки метров пятьдесят, охранник идет небыстро, посередине прохода между прилавками. Секунд через десять они встретятся…и тут я замечаю, что девушка ускорила шаг и почти что перешла на бег. И картинка сложилась.

Я с криком – "Ложись!" – бросился вперед, за отпущенные мне мгновения соображая, кого мне защищать – то ли своих, Шелепина с Семичастным, то ли Никсона, но первое, что сделал – сбил с ног Ольгу, которая естественно ничего не поняла. Как, впрочем, и все остальные.

Ольгу сбил подсечкой, она еще падала, вытаращив глаза и раскинув руки, а я уже несся вперед, выжимая из своего организма все, на что он был способен. Время замедлилось – я видел, как охранник возле Никсона, шедший чуть позади и слева от него медленно обернулся на мой крик и бросок, и почему-то потянул из кобуры пистолет. Зачем он это делает – времени сообразить не было. По дороге срубаю Семичастного – такой же подсечкой, как и Ольгу, и огромным скачком прыгаю к двум самым могущественным лицам в в двух самых могущественных странах мира. Они тоже начали оглядываться на крик, но мне было уже не до них. Охранник успел-таки выдернуть пистолет и первая пуля рванула рукав моей рубашки – я успел уйти с вектора выстрела. Вторая пуля "двоечки" ушла вверх, в потолок. И я вырубил охранника классическим крюком справа. А потом прыгнул на президента с его женой и генерального секретаря, и всей своей стокилограммовой тушей сбил их с ног, впечатывая в грязный пол рынка.

И тогда бабахнуло. Так бабахнуло, что я на несколько секунд полностью потерял ориентацию в пространстве и перестал слышал.

Когда очнулся, сбросив с себя тошнотную одурь, первое, что ощутил – это запах. Запах сгоревшего тротила. Я знаю его, этот запах – едкий, вонючий.

А потом – запах крови и нечистот. И этот запах я хорошо знаю. Так пахнут разорванные на куски тела, смешанные с землей и кусками металла. Сладковатый такой запах, железистый и сортирный. Наши кишки так пахнут, если их вырвать из тела и расплющить о землю..

На мне, на лице что-то лежало, что-то не позволяющее смотреть, теплое и неприятно-скользкое. Я протянул руку, толкнул…ЭТО шлепнулось рядом со мной, оставив у меня на груди щупальца-кишки, свисающие из-под оголенных ребер. Половинка тела, вернее – грудина с остатками брюшных мышц, из-под которых и тянулись эти самые кишки. Судя по всему – мужчина.

И тут же в голове картинка – девушка с ящиком, охранник, который спешит ей навстречу. Наверное – это он, охранник. Вернее – его верхняя часть без головы и шеи.

Помотав головой, встаю на четвереньки, удивляясь, что не слышу совсем ничего – ни своего натужного дыхания, ни скрежета ботинок по засыпанному битым стеклом каменному полу. Да, пол весь блестит, будто кто-то нарочно старался украсить его новогодней мишурой. Во время взрыва вынесло все стекла купола, и часть их осыпалось назад ярким стеклянным дождем.

Теракт! Я все вспомнил! Это был теракт! Девушка до боли походила на террористку-смертницу из моего мира! Я почуял ее страх, ее самопожертвование, и я успел!

Успел?! Разве я успел?! Что с остальными?!

Пошатываясь – встаю и оглядываюсь по сторонам, в ушах все еще вата и я практически ничего не слышу. Только вижу, да и то плохо – не потому, что глаза отказали, просто в рынке сейчас стоит облако пыли пополам с едким дымом, черным таким, густым, заставляющим закашляться и выблевать наружу съеденное и выпитое.