Апрелия. Погоду делают маги (СИ) - Каламацкая Елена Александровна - Страница 6

Майоран хоть и занимал серьезный пост, но был еще очень молод. Его мальчишка, живущий в душе каждого мужчины, охотно согласился на небольшую авантюру. Да и где еще с синицей побеседуешь? И он задорно кивнул.

— Кто много вопросов задает тот и шпион! — выдала простую истину довольная Муся. Конечно, самого принца приручила.

— А если это турист? — улыбнулся лорд и пальцем другой руки нежно погладил синичку по головке. Кажется, в этот момент он забыл, что находится в аудитории полной студентов.

— А туристов надо ставить на учет и выдавать карту туриста. И человека к ним приставлять, чтобы город показывал.

— Интересная мысль, — согласился мужчина и снова принялся вербовать синицу в свои ряды: — А птичку приставить было бы еще лучше. Тебе не скучно здесь живется? Чем будешь заниматься? У нас в сопре знаешь как здорово?

Наивный. Нашу Мусю на мякине не проведешь, она мне на днях как раз сериал детективный пересказывала, где на героя пытались давить посредством родственных связей. Поэтому, мол, не обессудь, Апрелька, я экземпляр дивный, если что отрекусь от тебя и все дела. Как чувствовала, прям, но на деле могла бы быть потактичней.

— Как чем заниматься? — наиграно удивилась птичка. — Буду мстить! Привяжусь к той девчонке, которая из меня чудовище сотворила своими кривыми ручками и буду ей жизнь отравлять. До конца ее дней!

Лорд Майоран проследил глазами за указующим клювом и вперился в меня внимательным и слегка подозрительным взглядом. Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. От стыда! Вот спасибо, птица сизокрылая, выставила меня криворучкой. Перед принцем! С такой подругой и враги не нужны.

— Короче получит она от меня, — перетянула на себя внимание малявка и закатила глазки в экстазе: — А сейчас дай я тебя еще обниму, красавчик. Ах, и почему я не женщина? Вышла бы за тебя замуж!

Чтобы слова не расходились с делом, синица перелетела на плечо лорда и, снова раскинув крылышки, самозабвенно припала к его шее. Студенты, уже не скрываясь, откровенно ржали.

Птица и грозный начальник сопровцев после лекции расстались друзьями. А что ему оставалось, если завербовать не удалось? Ни подкуп, ни шантаж не сработали. Только грызть локти от потери идеального агента. Была бы Муся человеком нашел бы рычаг давления, а с птицы и взятки гладки. Попрыгала по нему, прическу испортила, наболталась от души.

Мы с девчонками люто позавидовали пернатой непосредственности — обнять даже десять сантиметров шеи принца нам не светило. Мне так уж теперь точно — криворучка и принц ну вообще никак. Хотя… если рассудить, зачем мне его обнимать? Незачем. Никакой влюбленности я не испытывала. Просто поддалась всеобщему девчачьему настроению и пострадала за компанию.

Герцог потом еще несколько раз приезжал в академию хоть и не должен был вроде. Подозреваю что именно ради Муси, а я сверкала алеющими от стыда щеками и предпочитала не показываться мужчине на глаза. Казалось, стоит Майорану меня увидеть, сразу появится неоновая вывеска с надписью "криворучка".

А подруге все нипочем — летит обниматься, не скрывая радости. "Приправка моя душистая, любимый!".

Поэтому конечно, увидев проезжающего мимо кондитерской драгоценного принца, Муся помчалась здороваться. Я краем глаза проследила, как птичка помелькала перед лицом Майорана, обозначивая свое присутствие, потом села ему на плечо, он посмотрел в мою сторону, и процессия из пяти всадников скрылась за углом. Опять этот взгляд! Ну, Муся… снова что-то про меня сказала?

Со вздохом вернула внимание пирожному и рассерженно махнула рукой — наглые воробьишки, кидая боязливые взгляды, уже подбирались к тарелке. На мое недовольство нахалята даже не вспорхнули, а просто отскочили в сторону. Вообще распустил их тут кое-кто, весь страх потеряли.

Муся вернулась минут через десять, когда я опустошала второй карман от зерна. И кто их научил так жалобно чирикать? Хотя это понятно вопрос в другом — зачем? Я не жадная просто экономная, а они не умирающие с голоду. Климат здесь теплый еды для птиц всегда вдоволь.

— С проверкой поехал по ближайшим городам, — сообщила довольная птаха тоном любящей мамаши. — Дела, дела, весь в делах. Эх, Апрелька, глупая ты девка. Вот захомутала бы парня и вместо Момыша осталась бы в столице. Принцессой! А чё? Ты Апрелька он Май. Прям судьба.

На мою призывно раскрытую ладонь с зернышками запрыгнули сразу три воробья, я резко сомкнула пальцы. Двое успели слететь, а один остался в плену схваченный за лапки. Возмущенно почирикал, ругаясь на своем языке, но когда я разжала ладонь даже не соизволил обидеться и снова принялся клевать, опережая более трусливых дружков. Знают, поросята, что просто играю, и не улетают. Нет, не зря чудо в перьях поумнела, с мозгами у птичек проблем нет.

— Да, конечно, — отряхивая руки после кормления, язвительно кивнула синице и передразнила: — Захомутала… Забыла, как ты меня ему представила? Полной тупицей вот как! Я теперь при каждой встрече сгораю от стыда.

— Это в первый раз я применила тактику запутывания для твоей же безопасности, между прочим, во-избежании шантажа, а потом только хорошее о тебе говорила, — не признавая своей вины, привычно оправдалась синичка и почиркала клювом о салфетку.

— Что не такая уж Апрелия и криворучка?

— Что ты леди и внучка уважаемого ученого! Умница по четным дням, красавица по нечетным, а по выходным вообще богиня, — хохотнула Муська вставив в речь абракадабру из интернета и вздохнула: — Эх, какой экземпляр, какой экземпляр. Достанется же такой шикарный генофонд какой-нибудь курице. Бройлерной. Зря ты его избегаешь постоянно, — и, заметив мой укоризненный косой взгляд, сменила тему: — Будешь доедать? Уже ковыряешься просто.

— Не буду, налетайте, — отложила ложечку и отодвинула тарелку в центр стола. Жест, предвещающий пир неандертальцев.

Аппетит все равно испорчен, да и пирожное второе по счету.

Птичья стая сразу накинулась на кондитерское изделие, словно голодала месяц. Две горсти пшеницы между прочим уже скормила. Это не Дюймовочки, а ненасытные троглодиты. Уточнять надо, что по ползернышка каждые пять минут лопают.

На нашем столике всегда остается полный бардак после подобного пира поэтому я не жалею официантам чаевых. Скривилась, глядя на птичье пиршество напоминающее бои без правил — с немытыми лапами, брызгами крема, летящими во все стороны крошками, и со вздохом полезла в карман за деньгами. Натуральные дикари.

Мы прогулялись по центральной улице и отправились домой. Особняк Симопода Фрейна за пять лет действительно стал для меня родным домом. Старики строго следили, чтобы я приезжала каждые выходные, госпожа Ласкалья всегда готовила что-нибудь вкусное. Два любящих дедушки, ласковая бабушка, что еще нужно для счастья?

Коня тоже они подарили, когда я поступила в академию. Шикарный породистый жеребец гнедой масти сразу стал моим любимчиком. Поскольку лошади здесь единственное средство передвижения — считай, подарили машину и я усердно «сдавала на права» учась ездить верхом. Я назвала его Мустангом, даже не знаю почему, но это было до Муси. Синица в моей памяти ориентировалась лучше основной хозяйки и выдала как заправский гугл, что Мустанг это одичавшая домашняя лошадь. Или одомашненная дикая… И посоветовала показаться психиатру, обнаружив нездоровую тенденцию называть друзей на "Му".

— Апрелия, деточка, — обратилась ко мне за ужином госпожа Ласкалья. — До начала практики достаточно времени, а ты уже завтра собираешься выезжать. Не рано, а? Может, побудешь еще немного дома? Мы ведь смотрели на карте и примерно высчитали за сколько дней до этого Момыша добраться можно. Время есть.

— Ну, мы же решили не спешить, — улыбнулась я доброй женщине. — Будем себе ехать спокойно без нервотрепки и боязни не успеть.

Основным правилом отработки было условие явиться на место службы вовремя. За опоздание запросто могли прибавить к трем годам еще пару месяцев, а то и год. И не поспоришь — такова политика академии, которая пять лет предоставляла кров, еду, стипендию, между прочим, и конечно знания.