Ваше благородие. Альтернативная история - Северюхин Олег Васильевич - Страница 18

Надо же как глубоко глядит, как будто знает, что у кого впереди будет. А зря я тогда не попросил его научить меня метать ножи. Да кто тогда знал, что он это умеет.

Мои записки, конечно, не такие подробные, как записи Его благородия, но постараюсь что-то добавить к изложенному. Вон, Марфа Никаноровна свои мнения тоже дописала, как бы со стороны посмотрела на то, что происходило.

Прочитывая записи Его благородия, я начал вспоминать то, что мне казалось тогда второстепенным или странным и не имело никакого значения.

– Потом ты будешь сам составлять свои решётки Кардано по ширине страницы, – говорил господин капитан. – Это очень просто. У тебя будет с десяток решёток, а потом люди поймут, что эти решётки являются прототипом перфокарты, то есть карточки, которая будет хранить огромный объём информации для её обработки на электронно-вычислительной машине.

Сейчас, когда ЭВМ стали повседневной обыденностью для учёных, можно сказать, что Его благородие что-то знал о будущем или просто предвидел его.

Время, когда я стал служить у Его благородия, было тревожное. Совсем недавно были подавлены революционные выступления в Москве. По всей России полыхнуло пламя недовольства после японской войны. Народ озлобился, а солдаты, ехавшие с Маньчжурского фронта, вообще дезорганизовали Транссибирскую железнодорожную магистраль. Потом поехали бывшие военнопленные моряки с крейсера «Варяг». Морды откормленные, пьяные, наглые, они так бы воевали за честь России, как они хулиганничали в поездах. Я был тогда молодым солдатиком, но многое слышал от старослужащих и от тех, кому довелось услышать жужжание пуль японских арисак. Про «Варяг» вообще много странного говорили. Будто не было никакого песенного боя, а так, перестрелка, после чего крейсер затопили прямо в корейском порту, поэтому почти весь экипаж живой и остался. После того, как нашу эскадру разгромили под Цусимой, нужны были герои, вот и взяли героев с «Варяга». Говорят, что взяли какую-то немецкую песню, перевели её, вот и стали моряки в пьяном угаре со слезами на глазах распевать: «товарищ, я вахту не в силах стоять, сказал кочегар кочегару, котлы в моей топке совсем не горят, в котлах не сдержать больше пару».

Народ наш особенный. Как по сусалам получит, так на начальство начинает вызвериваться, а не на врага. Да жизнь-то у народа была такая, что хоть волком вой, хоть в сырую землю ложись. То печенеги с половцами, то монголы с татарами нас грабили, то потом в рабство к помещикам угодили. Когда Наполеон пришёл, то всё думали, что он от рабства-то и освободит. Ан нет, такой же рабовладелец оказался. А когда армия наша пришла во Францию, так солдатики толпами начали разбегаться в разные стороны, вот армию поскорее и вывели из-за границы. Говорят, тысяч пятьдесят в бега подались, французами стали. Моего прадеда старший брат тоже во Франции дезертировал, а вот брат с ним не пошёл. Сейчас где-нибудь в винограднике своём сидит и вино попивает.

Глава 18

Августа 29 дня ко мне прибыл жандарм и передал записку от начальника жандармского управления подполковника Скульдицкого Владимира Ивановича посетить его тридцатого числа в десять часов пополудни.

Я расписался в записке, и жандарм отбыл восвояси.

Компромата на меня никакого нет. Про геройский поступок прописано в газете «Губернские ведомости». Сейчас и я стал мишенью для социалистов. Надо же, с десяти шагов проткнул ножом исполнителя социал-демократических приговоров. Террорист выжил и находится пол следствием. Мог настучать Иванов-третий. Ну и что? Никакой крамолы не было, просто призыв к сдержанности в отношениях с людьми. Ладно, пойдём, узнаем, что и как.

После жандарма прибыл курьер из канцелярии генерал-губернатора с письменным уведомлением о необходимости сентября первого числа прибытия в канцелярию в кабинет номер один в четыре часа после полудня, одежда – вицмундир с орденами и шпагой. Расписался. Вицмундира и шпаги нет, чинов и орденов тоже нет. Надену строгий костюм, благо недавно купили вместе с Марфой Никаноровной, белую рубашку и галстук чёрный, повязанный виндзорским узлом. Или одену? Правильнее будет – надену. Есть такое старое грамматическое правило: одеть Надежду и надеть одежду.

К начальнику жандармского управления я прибыл вовремя. Не люблю опаздывать. Опоздания могут быть вызваны только обстоятельствами непреодолимой силы. В остальных случаях уважающий себя человек должен делать всё точно по расписанию. Если уважаешь сам себя, то будешь уважать и других.

Подполковник Скульдицкий, шатен среднего роста и среднего возраста, в жандармском мундире, погонах с голубыми просветами и шпорами на сапогах, как признак принадлежности к кавалерии, встретил меня радушно. Распорядился принести чай и усадил за приставной столик к огромному письменному столу, за которым висел в полный рост портрет самодержца Российского Николая Второго.

Заметив мою улыбку, подполковник спросил:

– Что вас развеселило? У меня что-то не в порядке с мундиром?

– Что вы, Ваше высокоблагородие, – сказал я, – мундир безукоризнен, просто вспомнился поручик Лермонтов Михаил Юрьевич.

– Ну, естественно, – засмеялся подполковник, – «и вы мундиры голубые, и вы послушный им народ». И мы вообще злодеи под синими мундирами. Перестаньте титуловать меня благородиями, называйте просто по чину или по имени-отчеству Владимир Иванович. А что вы скажете о социал-демократах?

– Вы выпустили джинна из бутылки и сейчас думаете, как его упрятать обратно, – сказал я, – но эта задача невыполнимая. Действовать нужно было тогда, когда господа Маркс и Энгельс писали «Манифест коммунистической партии». Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма и что пролетариату нечего терять кроме своих цепей. Тот же господин Маркс в своей работе «Капитал» расписал, что нужно делать, чтобы избежать социальных потрясений, но его проигнорировали как городского сумасшедшего и в ответ получили социал-демократию. Выход Манифеста совпал с революцией во Франции. Французам пришлось воспользоваться советами господина Маркса, и они создали более или менее стабильное общество, у которого есть пути для совершенствования. Россия пошла по своему пути, получила воскресенье 1905 года, баррикады на Пресне и социал-демократию. А всё могло быть по-другому. Сейчас господин Столыпин старается пойти по пути Маркса в сельском хозяйстве, но у него вряд ли получится что-то дельное, так как много препятствий на его пути. Как-то вот так, господин подполковник.

Скульдицкий сидел молча, что-то обдумывая, потом сказал:

– Что вы чай не пьёте, любезный. Специально для вас финики из Ирана. Сахарные, говорят для сердца очень полезно. Древние их очень любили. Они были их основным питанием вместе с лепёшками, смоквами или фигами, поэтому пророки были мудрыми, не то, что мы. А откуда вы всё знаете про социал-демократов?

– Человек существо любопытное, – сказал я, – многие люди живут, засунув голову в песок, люди, решающие, не видят дальше своего носа, богатые боятся поделиться, а в результате теряют всё, бросив низы расхлёбывать то, что они заварили.

И что же нужно делать? – спросил Владимир Иванович.

– Ничего, – просто сказал я. – Тогда дольше продлится период существования самодержавия. Если что-то делать, то увеличится число социал-демократов, которых поддержат националисты, и час «X» придёт намного быстрее. А это развал России, гражданская война и все сопутствующие с ними болячки. И всё потому, что социал-демократы обещают построить общество равенства и счастья для всех, а за мечту не страшно и погибнуть. Напомню господина Маркса – пролетариату нечего терять кроме своих цепей. А что народу может предложить самодержавие? Только то, что есть уже на протяжении почти что трёхсот лет. И чем сильнее давить людей, тем больше будет социал-демократов даже из числа тех, кто раньше никогда не думал об этом, но оказался кровно обиженным властью. Я, кажется, наговорил лет на десять каторги? Ваш стенографист успел записать всё? Могу повторить на бис.