Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 56

Глаза Пуна загораются лихорадочным энтузиазмом, Валери тоже выражает сдержанное любопытство.

Мне снова смешно. Кажется, первый курс ждёт неделя «с полным погружением».

Примечание 1.

Насчёт забегов по 50 км в сутки. Ничего не придумываю.

Региональное Управление “ШЫҒЫС”, Пограничная Служба КНБ РК. Мой товарищ с проверкой из Регионального Управления был в одном из погранотрядов. Зима, под Новый Год.

Как водится, выпили, закусили. Выходит на улицу покурить, на крыльце сталкивается со срочником в старой форме. Причём в форме даже не погранвойск, а вообще Министерства Обороны.

— Боец, стоять, ко мне.

Далее — вопросы, кто такой, откуда. Почему не по форме. Почему на территории Отряда, кто тебя сюда пустил, что ты тут делаешь.

ОКАЗЫВАЕТСЯ.

Это было в 1999, после того, как Погран. Служба, побыла в подведомственности Министерства Обороны пару лет, а потом её обратно вернули в Комитет.

Вместе со Службой, МО на баланс Комитета передало и ведомственную базу отдыха в горах (база супер, но очень неудобно находится. Добраться 8 месяцев в году только вертолётами Или — см. ниже).

Министерство Обороны эту базу на зиму тупо консервировало. Чекисты — нет. Там селили четверых бойцов срочников из погранвойск, жратву им бросали вертолётом раз в неделю, электричество — свой генератор, в общем, комфорт.

Проблема одна. Баня.

Один раз в неделю, каждый боец брал в дорогу пожрать и топал в Отряд. Зимой, по горам, пешком. Общее расстояние — то ли 52 то ли 54 км. Повторюсь: зимой, по горам (снега местами по пояс).

Утром с базы отдыха сообщали в отряд, кто идёт, и время выхода. Обычно около 7–8 утра. Примерно к 17.00–19.00 этот боец был уже в отряде (насколько помню, даже лыж не было, всё исключительно ногами). Там его кормили, он парился несколько часов, ночевал, а утром в 7 утра — обратно на базу. В 19.00 с базы «с горы» маячили в отряд, что боец добрался благополучно.

Следующее утро — следующий боец. Тем же путём.

И так всю зиму.

А в форме старой ходили — типа чего новую изнашивать, там на базе нашли какие-то залежи ещё формы Министерства Обороны. Вот в эти вояжи в ней и ходили.

Товарищ, понятно, в амбицию: Что творите? Почему у вас бойцы с таким риском для жизни, мать-мать-перемать.

Сам боец в ответ: пожалуйста, не гоните волну, а то вы сейчас тут «порядок наведёте» и свалите. А нам потом в отряде мыться всю зиму давать не будут.

В общем, сам боец его за руки хватал, чтоб он в процесс из благих побуждений не вмешивался.

Оказывается, для самих срочников, эти 54 км в один конец были вообще как награда. Типа и прогулка, и пожрать нормально, и попариться, и телевизор поглазеть.

Товарищ считал, что срочников типа в нечеловеческие условия — по 54 км пешком в день, а для них, оказывается, это вообще расслабон был.

Товарищ потом узнавал: за всё время — ни одного ЧП, ни одного обморожения, ни одного заблудившегося и даже просто ни одного выхода из графика движения. В течение многих лет, в 19.00 боец всегда был на месте (хоть внизу, хоть вверху).

Не исключаю, что меня сейчас читает кто-то из тех, кто эти 54 км регулярно «гулял»:-)

Примечание 2.

Червяков есть можно. Говорят, детское питание США чуть не на 60 % состоит из их белка. Типа не аллерген, усваивается, дёшево и т. д.

Глава 33

Лю за ужином напоминает мне, что моих личных занятий по целительскому профилю колледжа никто не отменял.

После ужина, все дружно маршируем в учебный корпус. Далее Пун с Лю весь вечер грузят первый курс, и меня вместе с ним: Лю даёт упражнения, мы их старательно выполняем. А Пун следит за нашей старательностью.

Вначале Лю засыпает каждого кучей задач по диагностике, с поправкой на местную специфику. Какой сейчас пульс у соседа? Нет, не прикасаясь. А давление? А у второго соседа? Тщательнее, ну-ка, ещё раз. А внутричерепное? Какие зоны мозга у соседа сейчас активны?..

У кого-то получается почти сразу, к таким она больше не подходит.

У кого-то что-то не идёт. Им она даёт дополнительные упражнения, и идёт дальше по рядам.

Получаемую от каждого из нас обратную связь она со скоростью принтера записывает вместе со своими комментариями на какой-то длинный рулон бумаги, напоминающий свиток.

Через некоторое время, к ней присоединяется и Пун, записывая под её диктовку на второй рулон то, что не успевает она.

Ещё через какое-то время Лю переходит в разговоре с Пуном на свой язык, а скорость их записи, похоже, увеличивается.

У меня, кажется, диагностика получается на нормальном среднем уровне. Видимо, из-за эмпатии, которая даёт возможность чувствовать не только эмоциональный фон пациента.

На каком-то этапе, первый курс приспосабливается к ритму и типу задач диагностики, которые ставит Лю. Она чутко ловит этот момент и тут же меняет тип упражнений.

Невинная фраза Лю об «упражнениях на усвоение нагрузки» по факту оказывается марафоном и каторгой почище, чем наш забег «пять раз по шесть миль».

Теперь каждый работает с собственной нервной и кровеносной системами.

Через некоторое время мне начинает казаться, что лучше бы я вместо медицинских упражнений доктора Лю бежал ещё два раза по пятьдесят кэмэ. Там хоть всё понятно. И дело не в физической сложности. Хотя, пожалуй, всё же именно в ней…

Оказывается, центр мозга, отвечающий за приложение волевых усилий, очень нежная штука. Лично я всегда считал, что с силой воли у меня всё в порядке. Да и жизнь была такая, что только железная самодисциплина была моим самым главным инструментом в обоих мирах.

Но сейчас, после серии её задач, я физически ощущаю зону в верхней части мозга, которая отвечает за слово «надо!».

Не могу это ощущение назвать приятным. Это ещё не головная боль, но уже очень сильный неприятный зуд под собственным сводомчерепа. Местами всё же переходящий в ноющую боль.

Через какое-то время, мой мозг частично отключается, впадая в транс, и задачи доктора Лю я выполняю на автомате. Кажется, большая часть первого курса тоже.

Ещё часа через полтора этого зуда в голове и после серии задач на автомате, у меня появляется стойкое ощущение, что я уже могу даже зарастить порез на своей руке. Экспериментировать прямо здесь и сейчас не решаюсь, при всех спрашивать Лю тоже стесняюсь. Поинтересуюсь у неё потом.

Кстати, я был не прав, считая местных дворян неженками и мажорами, не способными на усилия над собой. Судя по тому, что сейчас чувствую я, они просто ребята-кремень.

От упражнений, задаваемых доктором Лю, лично у меня просто скоро лопнут мозги. Я, конечно, не сдаюсь, но преодолевать себя каждую секунду лично мне приходится похлеще, чем когда просто бежишь через силу.

Первый курс ни грамма не скрипит, не ноет; все добросовестно напрягаются вместе со мной. Кое у кого даже лица красные настолько, что давление, если в наших единицах, небось хорошо за двести. Начинаю их где-то уважать…

Видимо, культура преодоления себя у местных дворян всё же есть. Просто ориентирована она не на наши прикладные «бей — беги».

Наконец, с заходом солнца появляется мэтр Хлопани, обменивающийся с Лю парой фраз и забирающий меня к нам в номер. Его приход воспринимаю, как небесную манну.

По приходе в наш номер, Хлопани смотрит на меня несколько тягучих секунд, усаживает меня в центр комнаты на стул и, ухмыляясь, говорит:

— Если бы ты был стихийным магом, ты бы сейчас смог зажечь свечу, не прикасаясь к ней. Вот именно сейчас. Чем вы занимались сегодня?

— Вначале решили убить двух птиц одним камнем. Бежали пять раз по шесть миль, без воды и отдыха.

— Как успехи курса? — вежливо интересуется Хлопани, великолепно понимающий, что это упражнение рассчитано в первую очередь никак не на укрепление голеностопа.