Пехота-2. Збройники - Брест Мартин - Страница 18

— Здорово, — распахнул я дверку.

Мастер выбрался и тут же закурил.

— Бажаю здоров’я, — осторожно ответил незнакомый высокий погранец и зачем-то поправил шапку. Подумал и добавил: — Черговий по … наряду старший сержант В….

— Контрразведка генерального штаба, отдел по борьбе с перенаселением, полковник Херов, — козырнул я. — Нам бы старшего.

— А… Зара, — сержант покосился на меня и пошел в фанерный домик.

Мастер невозмутимо курил, лениво озирая окрестности. Я вытащил автомат и чуть не запутался в трехточке.

— … який нах@й полковник з гєнштаба, х@лі ему тут робить… — раздалось из приоткрытой двери, потом выскочил сержант, а следом за ним — здоровенный майор С. в накинутом на плечи бушлате.

— Привет, — по уставу поздоровался я.

Мастер все так же молчал.

— Бажаю здоро… Мля, Мартін! Ну вы, мля, дошуткуєте колись! — Старший шагнул ближе и протянул руку. От майора тянуло едой и еще растворимым кофе.

— Не дошутимся. Как вы тут?

— Да пошли к нам, шо тут, мля, на холоді сто́ять? — махнул рукой С., и мы с Мастером зашагали к светлому проему, разрубившему темноту пункта. — Шо ти там моєму сержанту морознув?

— Отдел по борьбе с перенаселением.

— Оце точняк, бггг… Давай, заходьте. Кава-кава?

— Тіко єслі растворіма.

— Растворімой, мля, дохєра. Зара чайнік… Шо как?

— Та подякувать заїхав.

— За шо?

— Та за вчо́ра. Як ми проїзжали.

— А… та то ж не моя, мля, зміна була. Це про комендачів?

— Ага.

— Та там ржака, я гово́рю, а мені зам зво́нить, а я шо — я, мля, без дупля, сиджу на інтернаті і відомість хєрачу… Які комендачі, шо хочуть?..

— А чим скінчилось?

— Та наші ж не залупались, мля, просто шо не пропустили, бо пропуска ж не бу́ло. Так вони щє сьодні приїзжали, хтіли їхати до вас.

— І шо?

— Та мені піх@й, хай їдуть.

Электрочайник забулькал. Круто у них тут, а наш геник не тянет. Майор поставил пластиковые стаканчики, слегка смяв их громадными руками, рассыпал кофе и кинул по ложке слипшегося сахара.

— І шо вони? Бо до нас не доїхали.

— А шо вони? До вас же, мля, повертать треба, там якраз ця таблічка «МІНИ» стоїть. Та й з того поворота ніхєра вас на розгле́диш. То вони не зорієнтірувались і поїхали прямо, на наш пост на трасі. Шо возлє Ясного, получаєцца.

— І?

— Ну покрутились там, наші мені вже зво́нять, питають, шо тут волновахські роблять. Покрутились та й обратно.

— Корочє, не знайшли.

— Ну, получається так. Мля, каву россипал. Ну нічо, миші доїдять. — Майор вручил нам с Мастером по стаканчику и привалился к стене. Домик ощутимо покачнулся.

А больше в домике толком ничего и не было. Два расшатанных офисных стула, не менее расшатанный столик, застеленный тем, чем всегда стелят в армии — газетами, чайник, какие-то коробки и лампочка под низким потолком. Ну и удлинитель с торчащими зарядками. Еще самодельный обогреватель, и мне тут же стало жарко. Не привык к теплу, струйки пота побежали по спине.

— Іванич, я вибачаюсь, то я на вулиці поку́рю.

— Та тут курі, мля, ми тут курім, і нормально.

— Жарко. То я кращє вийду.

— Ну пішли.

Мы вывалились из домика, и ветер-вдоль-трассы, благодаря которому стрелок с террикона и не мог ни в кого попасть, мгновенно выдул тепло из-под софтшела, термуха прилипла к телу, я отвернулся и попытался найти сигареты в многочисленных подсумках. Старший сержант продолжал замерзать возле шлагбаума, подтопывая ногами в каких-то летних ботинках. Кофе обжег губы и оставил горечь на языке. Рядом с домиком, почти вплотную, холодной громадой возвышался «Спартан».

— Іванич, ти про сьогодні шось чув?

— Та чув, — чуть погодя ответил майор и начал застегивать бушлат. — А ти про шо?

— Та про сєпарів. Чи як не війна на сьогодні намічається.

— А. Ну то дово́дили таке. Ну так, а я шо? В мене стрілкове.

— І шо?

— То до вас чухнемо, якщо шо. В мене ж зара тільки «Ніва» і «шаха». Но «Ніву» я на Ясне погнав, бля, шоб там могли до нас оперативно сваліть. «Пазік» наш в інтернаті.

— О. А ми думали до вас чухнуть, — заржал я. — А «Спартан»?

— Уграли «Спартан», — печально ответил погранец. — П@зда двіглу. Доїздились, мля.

— Ну «дашка» хоч работає?

— Работає, так а хєра з той «дашки»? Це ж не ваша… Та і бач, як поставили?

«Спартан» угрожающе возвышался возле домика на «нашей» стороне. Сепары были на «той». Бронемашина стояла с абсолютно неудачной стороны, и если стрелять с «дашки», то нужно было работать ровненько сквозь домик. Мда… И перетолкать не получится…

— Давай я «Урала» пригоню і переставимо? — я докурил и стал искать, куда выкинуть окурок. Сорить в чужом доме не хотелось.

— Давай. Та то вже завтра зрання, бо вдень тут жопа, — майор протянул пустую пачку. — Наче показились усі, черги на два кілометра.

— Скупаються перед Різдвом.

— Ну да, ну да… Так шо, зробимо?

— Да, давай на шість… Нє, на сім утра, під’їдуть наші, потягають. Ну, чуть позже відкриєшся.

— Не можна пізніше. Зразу зво́нять у адміністрацію, оруть, як дурні.

— Ну, давай на півсьомої. А сьогодні я до тебе моїх, може, пришлю. Троє.

— Присилай. А шо з ними? Зальотчики, мля, виставляємо на трассу? — заржал майор.

Мастер, молча стоявший рядом и растягивающий остывший кофе, представил себе Президента на трассе с фонариком и тоже заржал.

— Нє. То так, на всякій случай. З РПГ будуть. Єслі якась фігня полізе технікой, подработають.

— А. Ну давай. В нас шось од вечері буде, погодуємо. Зараз?

— Нє. Десь в десять, нє раньше. На «Волинці» приїдуть. Якщо заведеться.

— Ну давай. За «Урала» не забудь.

— Не забуду.

Я зашел за «Спартан» и набрал Серегу. Тот долго не брал трубку.

— Але. Шо ти хочеш?

— Сереженька, скажи мне, друг мой, как ты относишься к игре «Call of Duty»?

— Охурєнно. А шо?

— Вечером, мабуть, двинешь сюда с Галой и Ветром…

— Куда — сюда?

— На КПВВ. Не перебивай. На «Волыньке». Если шо — отработаете с РПГ в бочину. Як в кино.

— Я на «ленді» поїду.

— Да щас.

— Тоді на «Жабі». Там хоч пічка робить.

— Ладно. Та тут есть де погреться.

— А відкуди стріляти — єсть?

— Есть, на «Спартан» залезешь, тут с него поле нормально видно.

— Ага, там і жопа нам приснится, на тому «Спартані».

— Не сцы, позиция надежно укрыта за мощным фанерным домиком. Почти как линия Маннергейма. Враг не пройдет, и все такое.

— Клаузєвіца. — Нет, ну все-таки Вася нас сильно заразил этими Маннергеймом и Клаузевицем, вот ведь привязалось! — Ладно. Коли?

— На десять, если ничо не поменяется.

— Ключі від «ленда» винесеш.

— От «Лягушки». Сам зайдешь возьмешь, завели, понимаешь, моду меня гонять…

— Тобі полєзно, вже кіло з десять дурного жиру наїв.

— Это от нервов, — вздохнул я.

— Які в тебе нєрви, ходиш, нічого не робиш і всіх задовбуєш, — заржал Серега.

— Все, давай, атлет тоже мне, мля, нашелся.

Мы уселись в остывший «лендровер», вывернули с КПВВ и с потушенными фарами двинули обратно домой. Не видно были ни черта, я стянул с головы шапку и положил перед рулем, закрыв светящиеся приборы. Слепят, блин. На поле бы не въехать по-темному, тщательно сберегаемая табличка «МІНИ» хоть и стояла для красоты, но все-таки… по этому полю мы не ходили и ходить никакого желания не испытывали, а такого понятия, как «карта минных полей» у нас не существовало.

— На поле не въедь, мля, полковник Херов, — пробурчал Мастер.

— Не сцыте, военный. Все будет зашибись. Сиреневый тумааааан… — я запел.

Мастер поморщился и вытащил «баофенг»:

— Гендель, Гендель, я Мастер, два-два-один.

— Шшш… Мастер, я — Гендель, принял… — раздался вечно недовольный голос Феди.

— Треба не забыть Васюму сказать про «Урал» на утро. И шоб троса́ матерые взял.

— Та погоди, мы еще ночь, мля, не пережили, — опять включил Мастер свой фатализм.