Неизвращенная история Украины-Руси. Том II - Дикий Андрей - Страница 48

Во всем же остальном, в особенности, в страхе перед контрреволюцией и в уверенности, что социализм – панацея это всех зол – они были единодушны с общероссийскими эсерами и эсдеками.

И когда им приходилось выбирать между активными антибольшевиками (среди которых подавляющее большинство были не только антибольшевики, но и антисоциалисты) и большевиками – их симпатии были на стороне последних.

Не удивительно поэтому их тяготение к большевикам и стремление с ними сговориться, во время Гетмана, и полное отсутствие пафоса для борьбы, когда Гетман был свергнут, немцы ушли, а они очутились лицом к лицу со своими же, пробольшевистски настроенными, украинскими массами.

В результате этих настроений самых различных группировок, несмотря на их междоусобные расхождения и борьбу, в вопросе отношения к немцам, господствовало редкое единодушие: все они были против немцев, хотя и по совершенно различным причинам.

Единственными безоговорочными сторонниками немцев была чисто монархическая русская группировка (ни чем себя не проявившая в деле борьбы с большевиками) да Гетман и его сторонники. Но и эти последние, делая ставку на немцев и самостийность Украины, оказались в одиночестве, когда немцы заколебались и надо было искать сотрудничества с антибольшевистскими силами общероссийского направления. Предыдущая деятельность Гетмана, в первые месяцы правления, в деле “украинизации” Украины предопределила отталкивание от него его естественных союзников – Доброармию и ее многочисленных сторонников на Украине. Между этими естественными союзниками – активными антисоциалистами – не было ни взаимопонимания, ни доверия. Ставка Гетмана на общероссийские силы, была сделана слишком поздно и результатов не дала.

Так была упущена, посланная историей, возможность объединить антисоциалистические силы, украинские и общероссийские, в борьбе против координированных действий большевиков и, сотрудничавших с ними социалистов, помощь и неспособность которых, большевики умело использовали для установления советской власти на Украине. Если 1917 г. был годом захвата власти большевиками, то год 1918 был годом их спасения и укрепления.

Кому принадлежит главная заслуга в этом, определить почти невозможно, так как много упомянутых выше факторов принимали в этом участие.

§ Самоуверенность и недальновидность немцев и их желание уничтожить Россию.

§ Боязнь всех (и русских и украинских) социалистов контр-революции и, вытекающее отсюда, отсутствие активного антибольшевизма.

§ Шовинизм некоторых украинских кругов, мешавший их сотрудничеству с общероссийскими антибольшевиками.

§ Непонимание руководителей Белого Движения социальной и национальной сущности происходящих событий и неумение консолидировать антибольшевистские силы.

§ Колеблющаяся политика Гетмана, приведшая к его изоляции.

§ Непонимание или нежелание Антанты-победительницы, принять срочные меры (в конце 1918 г.) для создания из Украины плацдарма антибольшевистской борьбы, что тогда было возможно и легко осуществимо.

В результате – захват большевиками Украины, что, в значительной мере, предопределило и весь исход гражданской войны.

Наступивший вслед за гетманским периодом период Директории был временем быстрой сдачи всех антикоммунистических позиций на Украине.

ДИРЕКТОРИЯ

(Киевский период)

14 декабря 1918 г., войска Директории вступили в Киев. В пасмурный декабрьский день, молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Вибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала – “сечевые стрельцы” – галичане, потом – разнообразно одетые колонны “Петлюровской Армии”, как уже тогда киевляне окрестили вооруженные силы Директории. Ни радости, ни одушевления заметно не было. Единичные и редкие крики приветствия тонули в гробовом молчании жителей столицы, не знавших, что несет им ближайшее будущее.

Украинизация

Новая власть быстро заняла все государственные и общественные учреждения и уже на следующий день занялась работой. Прежде всего, приказом нового коменданта – австрийского капитана, галичанина Коновальца, было предписано все вывески на русском языке переменить на украинские. С утра до вечера трудились маляры и столяры, меняя вывески. Киев был “украинизирован” под редакцией галичан – “сечевых стрельцов”, благодаря чему не мало прирожденных украинцев-киевлян не понимали многих вывесок, т. к. каждый “стрелец” редактировал по своему. 17-го декабря 1918 г. было опубликовано распоряжение Директории о том, что – “пропаганда федерализма карается по законам военного времени”.

Расправы с противниками

Одновременно с этим начались охоты на гетманцев и контрреволюционеров, во время которых одних просто пристреливали, а других “брали в плен” и препровождали в Педагогический музей – здание, где раньше заседала Центральная Рада.

Через несколько дней тысячи этих “пленных”, как сельди в бочке, заполнили огромное здание музея. Позднее немцы, опасаясь расправы “петлюровцев”, вывезли их в Германию.

Сила Директории

Формально, Директория захватила всю власть на всей Украине, но, фактически, эта власть была не большей, чем власть Центр. Рады, год тому назад. Сумевши поднять 200–300 тысячную вооруженную массу для свержения немецко-гетманского режима, Директория сразу же увидела, что эта масса вовсе не может считаться надежной опорой ее масти.

Часть, и весьма значительная, сразу же вернулась в села для реализации своей победы и занялась дележом земли и разгромом, еще уцелевших, или восстановленных во время гетманства, имений и заводов.

Другая часть имела очень сильные пробольшевистские настроения и, особенно рассчитывать на нее, не приходилось, особенно в случае конфликта с большевиками. Принявшие самое активное участие в свержении гетманского режима, местные, украинские, большевики и сочувствовавшие им украинские “независимые” эсдеки и эсеры-”боротьбисты”, заполнили собою административные органы на местах, сменившие гетманский административный аппарат.

Единственными подлинно антибольшевистскими силами были офицерские и унтер-офицерские кадры, созданные при Гетмане для формирования Украинской Армии, небольшие отряды антибольшевистских “вольных казаков” (были и пробольшевистские), да галичане “сечевые стрельцы”.

Если, на последние две группы (весьма малочисленные), захватившая власть Директория и могла рассчитывать, то самая многочисленная, первая группа (офицерские кадры) была определенно неблагонадежной с точки зрения социалистов-шовинистов, составлявших Директорию: в ней были очень сильны настроения и общероссийские и антисоциалистические.

Поэтому, в рядах самой Директории и ее приверженцев, по словам социалиста-марксиста премьера Украины Исаака Мазепы, “господствовала общая тревога и неуверенность: украинская армия распадалась; а среди военных и политических руководителей, был заметен большой хаос мыслей и взглядов”. (“Украина в огне и буре революции”, стр. 66).

Международное положение Директории

Международная обстановка давала все основания, для тревоги и неуверенности Директории. На севере, на территории, подвластной СОВНАРКОМ-у, стояли две украинские дивизии, большого состава и хорошо оснащенные: одна – на юге Курской губернии; другая – в северных уездах Черниговской губ. Сформированы они были из повстанцев против Гетмана, ушедших летом 1918 г. из Сквирского и Таращанского уездов Киевской губернии, к которым по пути влилось не мало повстанцев Левобережья. Логично было предполагать, что они захотят вернуться на Украину и что им помогут, как местные большевики, так и Москва-покровительница, бежавшего на ее территорию, Харьковского Правительства. На немцев, при помощи которых украинских социалисты, вопреки воле народа, получили над ним власть в марте 1918 г., после происшедшей у них в ноябре 1918 г. революции рассчитывать не приходилось. В Галиции шла борьба с поляками. Зная настроения польских националистов, не отказывавшихся от мечты о Польше – “от моря до моря” и утверждающих, что “Киев – старый польский город”, не без основания, можно было опасаться, что они предъявят претензии, если не на всю Украину, то – на Правобережье, всего сто с небольшим лет тому назад возвращенное России.