Правила отбора (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 19

Стоим, прижавшись друг к другу. А потом…

Хм, а целоваться Жанна совсем не умеет. Наверное, в первый раз. Но это не страшно, научится. У нас ещё вся жизнь впереди…

Глава 4

— Котик, меня уволили.

— И что? — пожал плечами Тарас Степанович.

— Как это что?! Ты что, не понимаешь? Меня у-во-ли-ли! — появившаяся в дверях девица демонстрировала почти трагическое отчаяние.

— Успокойся и расскажи по порядку. Откуда уволили, кто, за что…

Свиридяк пропустил даму в прихожую и, прислонившись к стене, принялся наблюдать за разыгрывающейся на его глазах «драмой». Переживание от порушенных в хлам надежд Лариса изображала весьма артистично. На какой-то миг полковнику даже показалось, что она и вправду страдает.

— Это всё Заза-охранник, — Лара со злостью плюхнулась на пуфик возле дверей и принялась стягивать туфли. — Две недели ко мне приставал. А потом Оскару, видать, нажаловался, сволочь такая. Якобы я клиентам грубила. А какие там, к чёрту, клиенты?! Одни его друганы, он их специально привёл, чтобы меня доставали. Это не так, то не этак, и каждый за задницу норовил ухватить. Тьфу! Уроды!..

— Так тебя из ресторана, что ли, уволили? — «догадался» Тарас, складывая на груди руки.

— Ну да, из ресторана, откуда ещё? — прошипела девица. — Эх! Вот взять бы сейчас этого Зазу за причинное место, да бараньими ножницами…

— Ну, ты сказала! — рассмеялся полковник. — За что такое наказание мужику?

— А за то, что нечего лапы свои распускать…

— Да ладно тебе, эка невидаль. Нормальная мужская реакция. Дала бы парню разок, и всё, никто бы тебя не уволил.

— Ага, как же! — огрызнулась Лариса. — Такому дашь один раз, потом весь аул будет трахать. И вообще…

Она вдруг потянулась как кошка и томным взглядом посмотрела на Тараса Степановича:

— Я сейчас только с тобой и больше ни с кем. Ты ведь меня не уволишь? Да, котик?

— Посмотрим, как поведёшь себя, — ухмыльнулся полковник, приобнимая поднявшуюся девицу.

— Я буду паинькой, — промурлыкала Лара, прижимаясь к «хозяину». — Исполню любое желание, только скажи.

«А Оскар всё-таки молодец! — подумал Тарас Степанович, шаря у девицы под юбкой. — Ловко комбинацию с увольнением разыграл, не подкопаешься. И фотошоп — штука хорошая. Всего полтора часа мышкой туда-сюда повозил, соединил на одном фото Зураба и девку, и компромат готов. У Оскара даже мысли, что это монтаж, не возникло. Да и шлюшка станет теперь покладистее. За деньги сделает всё что угодно. Маму родную продаст, не то что какого-то там профессора…»

— Как у тебя нынче с финансами? Хватает на жизнь? — поинтересовался полковник через десяток секунд, слегка отстраняясь от дамы.

— Ну как хватает? Квартиру я на полгода вперёд проплатила, а вот всё остальное…

— На шпильки уже не хватает?

Лара презрительно фыркнула.

— Скажешь тоже, на шпильки! У любой порядочной девушки расходов полно. Кредит надо за машину отдать, на море слетать, в кафе с подружками посидеть, то, сё. А ещё работу подыскивать… Не знаю, может, секретаршей в какой-нибудь офис устроиться? Как думаешь?

— Угу, чтобы хозяина с женой развести, — хмыкнул Тарас.

— А почему бы и нет, если папик богатый? — плотоядно прищурилась Лара. — Наверняка ведь, жена у такого — грымза, старая и стервозная. Плюс дети придурки. А тут я! Молодая, красивая и без комплексов. Отдыхай — не хочу, хоть телом, хоть этой, как её там? Во! Душой!..

— Хороший план, — одобрил полковник. — Только, боюсь, ничего у тебя не получится.

— Это ещё почему?

— Конкуренция на рынке большая, — развёл руками мужчина.

— Это точно, — погрустнела Лариса. — Так что же мне делать тогда?

Свиридяк сделал вид, что задумался.

— Хм, что делать, что делать, — почесал он в затылке и испытующе глянул на бывшую официантку. — Знаешь, есть у меня одна работёнка. Не сказать, что лёгкая, но… думаю, тебе понравится.

— Что за работа? — заинтересовалась Лара.

— Оплачивается хорошо, много времени не отнимает, — неспешно продолжил полковник. — В случае положительного результата, может стать постоянной. При этом, заметь, рутины почти никакой. Творческие подходы приветствуются. Есть простор для фантазии…

— Предлагаешь, типа, передком поработать? — скривилась гостья.

— Фу! Как грубо! — деланно возмутился Тарас Степанович. — Я же тебя не в проститутки вербую, а предлагаю добровольно сотрудничать с органами. Знаешь ведь, где я служу?

— Ну, знаю.

— А раз знаешь, значит, должна понимать, что мы не в бирюльки играем, а заботимся о безопасности государства, — полковник поднял вверх указательный палец и выжидающе посмотрел на Ларису. — Ну что? Согласна поработать на благо Родины?

Дама выдержала короткую паузу и… решительно тряхнула кудрями.

— А! Была не была! Чего не сделаешь для Отечества? Согласна. Если, конечно, зарплата хорошая.

— Оплата будет достойной, — осклабился Свиридяк. — На жизнь хватит и даже немного останется.

— Здорово! — кивнула девица. — Мне теперь как? Надо бумагу какую-нибудь подписать? Типа, обязуюсь хранить секреты и всё такое.

— Успеешь ещё дать подписку, — отмахнулся Тарас. — А сейчас мы с тобой пройдём в кабинет и…

— У-у-у! А я думала, мы сначала в постельку пойдём, отработаем приёмы борьбы со шпионами, — разочарованно выдохнула Лариса.

— Никуда от нас постелька не убежит, — расхохотался полковник. — И над приёмами мы ещё поработаем. Но — позже. Сперва, как и положено, инструктаж…

Воскресенье. 30 сентября 2012 г.

Профессор перегрузил покупки из тележки в пакеты и не спеша двинулся на выход из супермаркета. Вроде немного купил, а всё равно, денег потратил уйму. Здоровое питание стоило дорого, а экономить Александр Григорьевич так и не приучился. Был у него такой пунктик. Особенно сильно он проявлялся в Англии, где учёный проработал около десяти лет. Про вкусовые пристрастия англичан анекдоты ходили по всей Европе. Смысл их сводился к тому, что жители Туманного Альбиона вечно хмурые не потому, что у них погода дождливая, а потому, что готовить они нифига не умеют. Вечно всякую гадость едят, от которой желудки «сворачиваются». Сплошные чипсы, тосты, бекон, яйца всмятку … Ну, разве что чай у них неплохой, да и тот — регулярно молоком разбавляют. Гастрономические извращенцы какие-то. Нет, чтобы кашки гречневой навернуть, борща, картошечки с салом, пирожков, селёдки под шубой, водочкой все это дело заполировать… Нет, не умеют островитяне трапезничать. Ох, не умеют…

Вспомнив проведённые на чужбине года, Синицын чертыхнулся вполголоса, перехватил поудобнее сумки и перешёл к более важным мыслям. Думать он не переставал никогда. Даже ночью не мог до конца отвлечься от роящихся в голове гениальных идей. Поэтому и сны ему снились не такие, как всем. Из-за чего иногда просыпался, вскакивал, как очумелый, с кровати и бросался к столу записывать пришедшие во сне «откровения». Жёны профессора (а женат он был целых три раза) конечно пытались «сделать из него человека», но в итоге просто сбегали от сдвинутого на науке учёного. Сам Синицын относился к этому философски. С женщинами он сходился легко, а расходился ещё легче. Развод, так развод. Тем более что и в холстяцкой жизни имелись свои преимущества. Никто не стоял над душой, не требовал повышенного внимания, не устраивал сцен… не мешал, одним словом. Хотя, если бы нашлась та единственная, что годилась не только для постельных утех и домашних скандалов, но и стала бы, в некотором роде, «соратницей и единомышленницей»… Увы, такую женщину Александр Григорьевич в своей жизни не встретил. И потому отчаянно завидовал другу. В отличие от профессора, Андрей Фомин не только нашёл свою половинку, но и прожил с ней без малого тридцать лет, сохранив то, что никак не давалось Синицыну — романтику отношений…