Мой чужой король (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 25

Не попрощавщись.

Странно, но произошедшее сейчас не оставило тягостных чувств как было прежде после наших разговоров. Будто, помывшись, мы смыли с себя еще и постоянное неудовольствие друг от друга.

Может прав был Даг? И мне стоит… проявлять больше мягкости? Делать шаги навстречу — если он также решит?

Я прошла мимо охранителя, а тот тенью двинулся за мной.

Говорить не хотелось. Хотелось заснуть и проснуться, не упустив этот странный росток удивления и надежды, что все может стать… как-то лучше.

Но на следующее утро Эгиль-Ворон снова наполнился тьмой. А я… я только пожала плечами.

ГЛАВА 25

Снег пошел неожиданно.

В долинах это была редкость — и то, достигая земли, вялые снежинки угасали, оставляя лишь грязные потеки. На моей памяти только однажды крепость занесло снегом, и я, как любой ребенок, была счастлива от возможности попробовать что-то новое.

Холодное и пушистое.

Но этот снег был другим.

Он укрывал эти земли уже давно, быть может с зарождения мира, и стал твердым, как камень, местами скользким, как стекло. Вот поверх этого и падали новые перья. Даже целые комки, налипавшие на мой плащ, шкуру, подбитые мехом сапожки — они в какое-то утро просто появились возле обоза, на котором я теперь спала, укрытая шкурами. И Даг посмотрел одобрительно и весело, но сообщил, что также спал и не видел никого.

А я, так и не обнаружив дарителя, натянула обновку с улыбкой.

Снег сделался совсем густым. Как бывали у нас дожди, что превращают окрестности в блеклое полотно. И, видимо из-за снега, мы свернули с широкой наезженной тропы в сторону. Как было объявлено — переночевать в одной из крепостей.

Крепости, принадлежащей Ледяному королю?

Я испытала беспокойство.

И прежде не могла не задумываться, как это будет, когда мы прибудем не просто в его владения, но в дом. Как себя поведет он со мной — как с пленницей, с отступницей и колдуньей, или же все-таки с хозяйкой? И другие — как будут себя вести?

Поначалу я полагала, что даже не стану прилагать усилий, чтобы взять хозяйство в свои руки. Пусть их всех. Недалекие, злые, вечно что-то обо мне подозревающие.

Поначалу я думала, что я — жена в насмешку. В назидание. Быть может даже заложница. Одно название, а не жена — и уж точно меня никто не будет делать хозяйкой, хорошо если не запрут в башне. И кюной мне не быть в полном смысле этого слова.

Но теперь… теперь мне казалось, что где-то я ошиблась. В положении ли, во времени, которое я в этом положении пробуду, может быть в глубине наказания… Я начала верить, что мне и верно есть смысл стараться. Пусть даже ради себя самой — и ради того чтобы занять достойное меня место.

Кюны имели право на почетное ложе на пиру, самое лучшее после своего мужа — то касалось и покоев где бы то ни было. У них могло быть собственное имущество и собственное мнение, которое можно высказывать во всеуслышание. Право участвовать в советах. Оставшись одни, они могли принимать самостоятельное решение, от кого обороняться, а кого привечать. Могли вести в бой, казнить и миловать. Оставшись вдовами, могли выбрать нового мужа — и более низкого статуса. И крепостью, замками управляли с охотой — ведали хоть хозяйственными, хоть денежными делами, хоть воинами. В долинах даже соперничество между кюнами шло, не меньшее, чем между королями — уж очень каждой хотелось показать свою сноровку и умение совладать с самыми даже сложными проблемами.

Но любое действие кюны предполагало веру в нее людей. И даже если не уважение — намерение подчиняться. Было ли это у меня, в особенности в условиях переменчивого отношения мужа? В особенности в условиях, когда я сама могла по несколько раз поменять свое мнение — и то решала, что не буду никому ничего доказывать и показывать, пусть сами живут.

То размышляла о возможном укладе в Сердце Ворона и о том, как я с ним справлюсь.

Мои переживания и размышления не давали соскучиться в снежной пелене. Что там, я и не заметила, как мы подобрались к совсем узкому тоннелю — причем большинство воинов осталось снаружи, а туда отправились только человек двадцать, из самых близких к королю. К таковым причислили и меня, и Дага.

А как вышли оттуда…

Первая увиденная на Севере крепость поразила меня в самое сердце, еще не заледеневшее на холодном ветру. Я привыкла к долинам. К тому, что дома у нас строятся возле плодородных полей и рощ, и их окружает частокол или крепкие каменные стены. Но Север был настолько суров, что самой сутью своей делал жилища неприступными.

Крепость была вырублена в скале и являлась её продолжением. Мощным, тяжеловесным, не столь уж большим — мой родной дом был в три, а то и четыре раза больше. Но точно уж более неприступным — так и казалось, что своих врагов она уничтожает самостоятельно, без участия крохотных людских фигурок.

И, что удивительно, она не была занесена снегом.

Я внимательно осмотрелась: крепость стояла ниже снежных пиков и была ими окружена не только в назидание врагам, но и от ужасающих вьюг.

— Переждем непогоду в Свободном доме, — со мной поравнялся Эгиль-Ворон. Я вздрогнула — снова успела отвыкнуть от него, потому что последовавшие за нашим совместным купанием дни он ни разу ко мне не обращался. Даже не смотрел — я чувствовала.

— Свободном? — удивилась. А потом хмыкнула, — И не думала, что на Севере кто-то из независимых остался.

— Ты полагаешь меня настолько всеядным? — уголки губ короля дернулись вверх.

Пошутил.

Или я пошутила первой?

Неловко пожала плечами, а Эгиль уже двинулся вперед, сказав что-то воинам.

— Вы на верном пути, — заявил Даг.

— Ох, оставь, — прикусила губу и тоже пришпорила лошадь.

ГЛАВА 26

Отапливали помещения здесь совсем не так, как я привыкла. Посередине ставили железный короб, полный камней, и каменная же кладка поверху выводила дым под высокие своды. Вокруг дрова подсовывали, раскаляя и железо, и камни — и тепло распространялось равномерно даже по общей зале.

Интересно, а в Сердце Ворона также?

Замялась немного, но потом спросила таки ярла Мули, с которым мы общались, если так можно выразиться, больше, чем с прочими. Его приставили на мою охрану взамен провинившихся, хотя я в этом больше и не нуждалось с Дагом.

Возможно, приставили и для того, чтобы охранять прочих от меня.

— В нашем замке все еще лучше, продуманней, — неожиданно охотно пояснил мужчина. Запнулся немного, будто оценивая мою реакцию — действительно ли мне интересно — а потом продолжил, — В больших залах и по два таких жара стоит, а в некоторых трубы по другому расположены, чтобы не мешать пользоваться раскаленными камнями.

— Пользоваться? — удивилась.

— Да, на них ведь и котелок можно поставить, сварить чего, воду подогреть…

Кивнула удовлетворенно.

Похоже, хозяйство в том месте, куда мы с такой горячностью едем — успеть бы до самых лютых холодов — налажено, и налажено хорошо. Интересно, кем?

— А Сердце Ворона… старинный замок?

— Был построен давно… — ярл запнулся, — другим королем. Но Эгиль-Ворон все там под себя переделывал и надстраивал.

Я хотела еще хоть что-нибудь спросить, но мужчина уже ушел. Нас же проводили за добротные столы, стоявшие в правом углу. Здесь и предполагалось поесть и отдохнуть, пережидая непогоду. Хозяева крепости проявили должное почтение к гостям, но что меня удивило — без страха и подобострастия. Они как-будто на равных держались с королем и его ярлами, а на меня смотрели без напряжения, с любопытством разве что. Из чего я сделала два вывода — на Севере и верно осталось немало мест, которые с Ледяным королем считались соседями, но никак не подчинялись ему.

И слухи, каким образом я стала кюной, сюда пока что не проникли.

И то, и другое меня почему-то обрадовало.

Но то, что я оказалась за одним столом со всеми сопровождающими, заставило напрячься и еще больше распрямить спину, с которой скинули груз шкур. Я ведь со свадебного пира не садилась со всеми вместе.