Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович - Страница 83

…С Региной я познакомился в кафе «Волна». Она сидела за столиком с пожилой матроной, словно мама и прехорошенькая дочка. Я сел к ним за столик, сделал заказ, и почти сразу же мы познакомились. Поболтали о погоде, о море, яхтах — Регина любит яхтспорт, — о музыкальных группах, тут она не уступала мне в знаниях. Оказалось, что у нас общие вкусы на еду. Она сравнительно неплохо говорила по-английски — в Одесском университете дают хорошие знания. Я поломался с языком, прикидываясь большим слабаком: надо же было дать ей какое-то преимущество. Они с «мамой» бегло обсудили мою личность, а я притворился, что плохо их понимаю. Потом «мама» сказала Регине:

— Этот парень тебе подходит, не упускай его. Он приехал на машине, я видела.

Такая прямолинейность меня слегка покоробила, но я отнес это за счет элементарной беспардонности старой одесситки. Регина на ее рекомендации загадочно улыбнулась, подчеркнув, что я ей нравлюсь. Я мог бы ответить по-английски, что поражен ее внешностью. Она была действительно необыкновенной: красиво посаженная головка на длинной, как у восточных женщин, шее, полноватые капризные губы и убийственные, как у Иммы Сумак, глаза — вытянутые, полуприкрытые веками, темно-карие, блестящие, словно купающиеся в слезах. Волосы, каштановые, высоко подняты и прихвачены какой-то замысловатой заколкой. Грудь у нее была не африканки и не тети Раи — красивая и высокая, что было удивительным при ее　идеальной фигуре. «Мама» вдруг поднялась и сказала, что она опаздывает по своим делам, оставила нас вдвоем к моей вящей радости и заметному удовольствию Регины.

— Я от нее устаю! — сказала облегченно Регина. — Мы вместе работаем в лаборатории, и она считает своим долгом устроить мою судьбу.

— Что же это за лаборатория, где сотрудники говорят по-английски? — удивился я для того, чтобы узнать, где она работает.

— Это портовая санитарная служба. Нам приходится иметь дело не только с документами и грызунами.

Я пригласил ее в гости, она, не жеманясь, согласилась. Вечером мы встретились у Дюка, гостиница «Одесса» была рядом. Я не хотел вести Регину в квартиру, опасаясь, что вечером придет Нина Сергеевна, и мы будем чувствовать себя неловко. А еще хуже — могла заявиться Кия, что она уже не раз проделывала: приезжала среди ночи, но, к своему разочарованию, заставала меня одного. В такие вечера и ночи она уезжала от меня раздосадованной, потому что в отместку ей я прикидывался очень усталым и сонным и выпроваживал ее домой. Насчет Регины я договорился с Владиком, и он проявил королевскую щедрость, дав мне спецномер в «Одессе».

Я привел Регину в этот номер. Она с восхищением рассматривала картины на стенах, наверно, прикидывалась невеждой, зная заранее, что это все подделки. Цветы, шампанское, конфеты доставили ей не меньшее удовольствие. А потом была любовь! Трудно все это описать или рассказать, но было прекрасно. Я давно ничего подобного не испытывал, может быть, потому, что встречался и спал с женщинами не по любви, а по служебной необходимости и физиологической потребности. И лишь впервые я почувствовал, что главное в наших отношениях не факаться, а ощущать близость, гармонию, наслаждение и уж потом удовлетворение. Через несколько минут она снова хотела нашей близости, и мы снова испытывали такое же наслаждение и удовольствие, как и в первый раз. Тело у нее было упругим, гладким, в нужный момент эластичным. Она была гибкой и охотно принимала любую позу, очевидно получая и от этого истинное наслаждение.

Где-то около полуночи Регина вдруг стала серьезной и сказала:

— Мне надо домой! Я обещала матери.

Мы договорились встретиться завтра вечером, я вывел ее из гостиницы.

— Ты не провожай меня, — сказала она решительно, — дай мне десятку на такси. На транспорте долго добираться.

Я дал ей червонец и расслабленный, умиротворенный пошел в гостиницу. Мне не хотелось ехать домой, и я решил остаться ночевать в номере. Допил полбокала шампанского и едва коснулся головой подушки, как полностью выключился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проснулся оттого, что почувствовал чье-то присутствие: у моей кровати стоял улыбающийся Владик.

— Как ночная фея? — спросил он.

— Ничего подобного в жизни не испытывал!

— Давно бы сказал, мы бы тебе выделили из нашего запаса такую кадру, что одуреешь. Чего только не умеет, словно обучалась в спецуниверситете!

Я засмеялся и ответил, что Регина тоже кончала университет.

— А может быть, она из моих кадров. Я таких держу для иностранцев, которые мне очень нужны.

— Нет, это не из твоих кадров. Сделаю ей сегодня вечером предложение — женюсь. Для твоих кадров она слишком скромна.

— Не скажи! Мои кадры — настоящие артистки: надо прикинуться скромницей — прикинутся, что будешь думать — целку встретил. А хочешь, такой хуной предстанут, каких ты не видел и на Ближнем Востоке.

— Собственно, почему мне на ней и не жениться? Узнавать друг друга — это архаизм. Можешь год встречаться, а такую стерву получишь после свадьбы, что не поверишь, что именно с ней встречался целый год.

— Тут ты прав! Вон моя Милка — блядует с кем хочет. Она к тебе не приставала? Ты ей нравишься.

— Я с женами друзей имею лишь дружеские отношения.

— Ну и напрасно. У меня французская натура и отношения такие же: хочет с кем переспать — пусть спит. У меня на нее достаточно фотокомпры, чтобы выгнать. Но у нас дочка, и где найдешь такую, что не будет тебе рога наставлять, особенно в Одессе? Так, по крайней мере, я знаю все ее похождения, и рогов у меня нет.

— А если знаешь, что жена тебе изменяет, то рогов нет?

— Конечно! Это просто демократическая семья: спим, с кем хотим. — Владик засмеялся. — Ну так как насчет твоей пассии? Когда будешь жениться? Я все же ее проверю по своим каналам. Во всяком случае, Регины у меня в картотеке нет. Где она работает?

— В портовой санитарной службе, в лаборатории.

Владик, что называется, сделал стойку: он внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Рост метр семьдесят два, года двадцать два — двадцать четыре, свободно говорит по-английски, разрез глаз восточный, концы век приподняты кверху? Верно?

— Глаза, как у Иммы Сумак, певица есть такая в Перу.

— В словесном портрете нет таких терминов «глаза, как у Иммы Сумак», но у нее действительно такие глаза, полуприкрытые веками. Ее зовут Сара, а псевдоним Злата. Деньги платил?

— Да нет! Дал червонец на такси, она далеко живет, — чувствуя, как на меня накатывается душевное опустошение, отвечал я Владику.

Он весело рассмеялся:

— Узнаю одесских проституток. Они никогда не попросят с тебя деньги за то, что переспали с тобой. Они попросят на такси, и у тебя не появится ощущения, что ты спал с хуной. А живет Сара на соседней улице, возле касс Аэрофлота. Будешь жениться? Или передумал? — весело издевался надо мной Владик.

Он снял телефонную трубку, набрал номер и сказал:

— Там у тебя далеко фотография Сары Лидерман? Будь другом, быстренько подошли их мне в наш номер в «Одессу».

Да, это было большое разочарование, лучше бы Владька не приходил. Он испортил всю идиллию, он помял, потоптал, вытер ноги о мои высокие чувства. Я и без фото уже верил, что Регина — это и есть Сара.

На фотографиях она была в таких позах, в каких факались мы. Только там был другой мужик, пожилой, лысый и с пузом. Когда она делала ему минет, он полулежал с отвалившейся от сексуального экстаза челюстью. А она закрывала свои «иммасумачьи» глаза и держала в полноватых губах его член, будто это было мороженое «лакомка» за шестьдесят копеек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну что? Жениться будем? Я ей, курве, рот раздеру, чтобы прекратила заниматься проституцией, — разозлился вдруг Владик. — Мы ее под иностранцев подкладываем. Видел, какие кадры получились? А она еще себе подрабатывает. Ей мало, что и мы платим, и иностранцы валюту. А потом подхватит что-нибудь и нашему «другу» подарит! Башку ей оторву! Последний раз прощу, потому что с тобой факалась, а то посажу ее в колонию. Спать можно только со мной! — заключил он весело.