Маэстро - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 64

Но нет, напомнила себе Кирий: она из рода Бэнр. Если оставить ее в живых и кто-нибудь узнает об этом, это даст Верховной Матери отличный предлог для того, чтобы обрушить всю свою немалую мощь на Дом До’Урден.

Та же самая рука, которая так нежно ласкала шею Ба’сулы, мелькнула в воздухе, и Кирий, проходя мимо, сотворила заклинание.

Это был простой двеомер отравления, который обычно убивал жертву, не оставляя видимых следов. Но Кирий хитрым образом видоизменила этот двеомер для развлечения наблюдавших за ними жриц Меларн; кроме того, она хотела, чтобы жрица Бэнр увидела весь ужас приближавшейся смерти.

Призраки огромных пауков, размером с раскрытую ладонь Кирий, появились в воздухе вокруг застывшей женщины; они парили на блестящих нитях паутины. Голодные твари с нетерпением карабкались вниз, и нити паутины раскачивались. Они прыгнули на лицо и плечи жрицы. Ба’сула видела их – и они начали ее кусать. Не имело значения то, что пауки были всего лишь иллюзией, созданной, чтобы добавить к боли от «яда» еще и ужас. Они кусали женщину, и она видела, как ее кусают, она чувствовала это. Они жалили ее глаза. Они забрались ей в рот, впивались в ее язык. Один пополз по ее шее вниз, кусая ее по пути, добрался до живота.

Кирий ушла, уверенная, что это зрелище доставит удовольствие Верховной Матери Жиндии. Она получила подтверждение этой мысли, пройдя дюжину шагов, когда жрицы Меларн освободили Ба’сулу Бэнр.

Умирающая женщина завопила, из горла ее вырвалось бульканье, затем она начала задыхаться от ощущения, будто пауки заползают ей в глотку.

Эти вопли и хрипы сладкой музыкой звучали в ушах Кирий Ксорларрин.

Энтрери с сомнением взглянул на Дзирта, но тот лишь пожал плечами – он растерялся не меньше самого ассасина.

– Изобразить Верховную Мать Шакти? – неуверенно пробормотал он. – Женщину?

Джарлакс лишь махнул в сторону зеркала, в котором изображение Шакти Ханцрин накладывалось на отражение лица ассасина.

– Ты свихнулся.

– Сосредоточься и прикажи маске совместить изображения, – объяснил Джарлакс.

Энтрери снова оглянулся на Дзирта.

– Если будешь и дальше топтаться на месте, нас схватят, а твою драгоценную Далию наверняка прикончат! – воскликнул Джарлакс.

Энтрери впился взглядом в зеркало и испустил тяжелый недовольный вздох. На мгновение маска Агаты превратилась в простую белую театральную маску. Затем она начала изменяться, и одновременно изменились лицо и тело Энтрери: на глазах у потрясенного Дзирта ассасин превратился в Шакти Ханцрин.

– И что теперь? – спросил Энтрери, когда иллюзия стала полной, включая голос.

Джарлакс вытащил волшебную палочку, прикоснулся ею к своему виску, произнес слово-приказ и, в свою очередь, превратился в женщину, жрицу Ллос. Затем напомнил Дзирту:

– Ты простой мужчина, а мы имеем дело с фанатичками Меларн. Следуй за нами на расстоянии пары шагов и не вздумай поднимать голову. – И он повел своих спутников к оплетенной паутиной стене, за которой скрывался дворец клана Меларн.

Когда они приблизились, Джарлакс остановился за спиной Энтрери, чтобы вся магия, предназначенная для распознавания чужаков, сосредоточилась на «Верховной Матери Дома Ханцрин» и утратила свою силу при столкновении с могущественными чарами маски Агаты.

– Просто сделай злобную гримасу и смотри на них испепеляющим взглядом, – прошептал он ассасину, когда они подошли к стражам, охранявшим вход.

Энтрери так и сделал, и весьма успешно. Немногие в этом мире способны были пригвоздить противника взглядом так, как это умел Артемис Энтрери.

В любом обличье.

– О, это чудесно! – воскликнула Ивоннель. Они с К’йорл наблюдали за действиями Джарлакса и его товарищей у дворца Меларн. – Он разобрался в этих хитросплетениях и собирается нанести удар с тыла.

– Тебе доставляет удовольствие смотреть на то, как один Дом атакует другой? – спросила К’йорл, и эта реплика настолько сильно удивила Ивоннель, что она едва не выдернула руки из магической чаши. К’йорл редко разговаривала, разве что отвечала на обращенные к ней вопросы. Она никогда прежде не осмеливалась перебивать Ивоннель, особенно во время «сеанса», когда они сидели, «слившись» с магическим сосудом, и их объединенное сознание находилось далеко от этого зала.

– Джарлакс не принадлежит ни к одному из Домов. И его сообщники тоже.

– Но там идет война. И тебе это нравится.

Ивоннель открыла глаза и снова увидела перед собой зал прорицания; она взглянула поверх чаши с водой, которая показывала Джарлакса и его друзей, приближавшихся к Дому Меларн.

Она несколько мгновений разглядывала К’йорл, потом опустила взгляд и посмотрела на сцену в чаше. Повинуясь внезапному порыву и охватившему ее страху, она опустила веки, но затем вздохнула с облегчением, обнаружив, что по-прежнему может видеть окружающее глазами Артемиса Энтрери. Итак, она находилась в двух местах сразу, подумала она, затем поправила себя. Она могла побывать либо в одном месте, либо в другом, здесь, в своем физическом теле, или там, как бесплотный дух, но не в двух местах одновременно. Она снова открыла глаза и увидела, что К’йорл усмехается.

Эта усмешка послужила предупреждением Ивоннель. Да, она сама могла мгновенно «перемещаться» из одного места в другое, но только в этот миг поняла, что ее пленница способна находиться одновременно и в Доме Бэнров, и у дворца Меларн.

«Мне нравится, что агрессор, Дом Меларн, не нарушит моих планов», – телепатически обратилась она к К’йорл, снова отправилась к дворцу Меларн и «вселилась» в сознание Артемиса Энтрери.

– Они фанатичные служанки Паучьей Королевы, – услышала и почувствовала она ответ К’йорл.

Ивоннель попробовала повторить это. Она заставила себя произнести фразу вслух, мысленно оставаясь на площади перед Домом Меларн.

– Как и все мы, – сказала и подумала она; Ивоннель услышала где-то вдалеке собственный голос и ощутила, что этот двойной ответ, неожиданное проявление ее необыкновенных способностей, застал К’йорл врасплох. – Но все же кто-то из них победит, а кто-то проиграет. Слишком часто мы объясняем тот или иной исход войны вмешательством Госпожи Ллос.

– Ты не веришь в подобные вещи?

– Я верю в то, что Госпожа Ллос благоволит к наиболее ловким и умным из нас. Ты должна надеяться на то, что я права, К’йорл Одран. В этой истине ты сможешь найти спасение.

И она почувствовала, как враждебность, исходившая от К’йорл, исчезла и сменилась надеждой на новую жизнь и отмщение врагам.

Она снова сосредоточилась на Доме Меларн, Джарлаксе, Дзирте и Энтрери, которые подошли к ощетинившимся стражникам.

Воспользовавшись могуществом К’йорл, Ивоннель внушила стражам ощущение тревоги и страха, хотя они уже и без того были испуганы – любой испугался бы при виде приближавшейся Верховной Матери Шакти.

– Мы пришли к Верховной Матери Жиндии, пропустите нас немедленно! – приказал Джарлакс переминавшимся с ноги на ногу стражникам Меларн.

– Мы доложим о вашей… – заговорил один из воинов, но Джарлакс был к этому готов; едва стражник успел открыть рот, как наемник задействовал чары кольца, которое носил на левой руке. Он взмахнул рукой, и стражник превратился в слизняка, ползающего по камням у подножия стены – «паутины».

– К Верховной Матери Жиндии! – повторил Джарлакс, обращаясь к ошеломленному второму воину, и раздавил слизняка каблуком.

Дзирт приложил огромное усилие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Разумеется, он понимал, что иначе было нельзя, но это хладнокровное убийство, и вообще жестокость жизни в Мензоберранзане, покоробили его.

И это была только первая смерть.

Оставшийся в живых страж торопливо повел их по качавшимся подвесным мостикам из паутины. Дзирт постарался не отставать. Джарлакс многозначительно глянул на него и несколько раз сделал: им с Энтрери знак: «Не сомневайтесь!»