Маэстро - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 51

– Без Дзирта у нас ничего не получится, – возразил Джарлакс, стараясь говорить как можно убедительнее. Он, Дзирт и Энтрери, все они, каждый из них получал выгоду от совместного путешествия, и они это знали. То, что они сражались втроем, отражая атаки демонов, было немаловажным фактором – Джарлакс и Энтрери просто не могли заменить Дзирта кем-то другим и не могли продолжать свой путь вдвоем.

– А мне плевать на Дзирта! – прорычал в ответ Энтрери.

– В таком случае тебе плевать и на Далию, – отрезал Джарлакс. – Без него мы к ней и близко не подойдем.

– Я тебе не верю.

– Значит, поворачиваем назад.

– Нет!

И они уставились друг на друга: Энтрери – с ненавистью, а Джарлакс – в недоумении.

– Мы идем дальше, – заговорил Дзирт, и оба повернулись к нему. Он взглянул Джарлаксу в глаза. – Или я пойду один. Далия там, в городе. Она была моей спутницей в странствиях, моим другом. Я не могу покинуть ее в отчаянном, безнадежном положении.

– Собираешься взять себе вторую жену? – прошипел Энтрери.

– Для нее лучше стать моей рабыней, чем наложницей демона, замаскировавшегося под Артемиса Энтрери! – заорал в ответ Дзирт, и оба обнажили клинки.

– Один выпад! – предупредил Джарлакс, становясь между ними. – Как только ваши клинки скрестятся, как только один из вас ранит другого, даже в разгар битвы, даже нечаянно, наш поход будет закончен. – Он оглядел своих товарищей и сурово смотрел на их мечи до тех пор, пока они не были убраны прочь.

– После того как Далия вернется в Верхний Мир, я разрешу вам убить друг друга, если вы так этого жаждете.

Она услышала свист – странный звук, который, подобно реву сирены маяка, многократно повторялся в мозгу К’йорл и, соответственно, в мозгу Ивоннель.

Что это означало?

А в следующий миг сердце Ивоннель учащенно забилось от ликования. Они сделали это! К’йорл при помощи чаши для прорицания устремила вдаль свой мысленный призыв, призыв к Киммуриэлю, и он разнесся на нескольких уровнях существования. И там, в «улье» иллитидов, она нашла своего сына.

Однако радость сменилась раздражением, потому что Киммуриэль отреагировал на зов матери разгневанно и не пожелал прийти к ней.

Киммуриэль упрекал мать в том, что она заставила его внушить Громфу Бэнру основы заклинания для вызова Демогоргона в Подземье, заставила его обмануть архимага, который в результате невольно разрушил барьер Фаэрцресса.

Ивоннель довольно долгое время не могла понять, о чем идет речь, но, когда К’йорл ответила Киммуриэлю, все стало на свои места: это было делом рук Ллос. В Бездне, в логове балора, Паучья Королева в обличье К’йорл говорила с Киммуриэлем и использовала его, чтобы обмануть Громфа. А теперь Киммуриэль скрывался от разгневанного архимага. Ивоннель чувствовала ненависть Киммуриэля, угадала его желание отомстить матери. Даже растерянность и явное неведение К’йорл не могли убедить Киммуриэля, что это не она встречалась с ним тогда, в Бездне.

Ивоннель почувствовала ужас несчастной женщины. Бывшая Верховная Мать Дома Облодра отчаянно желала оправдаться перед сыном – разумеется, не потому, что она испытывала любовь к Киммуриэлю, но просто потому, что боялась за собственную репутацию. Ведь теперь ее имя будут произносить не иначе как с проклятиями, возможно, еще спустя сотни лет после ее гибели; все дроу будут считать, что именно она разрушила Фаэрцресс и впустила в Подземье лордов демонов. И К’йорл совершенно ничего не могла с этим поделать.

Киммуриэль в этот момент насильственно прервал мысленную связь, так внезапно, что Ивоннель буквально «вышвырнуло» в реальность и она, хлопая глазами, не сразу сообразила, что находится в зале прорицания. Она подавила страх и растерянность, а также инстинктивное желание ударить К’йорл, чтобы вывести ее из транса. Вместо этого она сосредоточилась на изображении в магическом сосуде и довольно кивнула, заметив, что К’йорл покинула «улей» иллитидов, что ее «дух» стремительно летит по туннелям Подземья – возможно, обратно по следам того свистящего зова.

Изображение замерцало, стало четче, потом снова исчезло, и так повторилось несколько раз.

При виде последней картины, появившейся в чаше для ясновидения, Ивоннель замерла, и у нее перехватило дыхание.

Но в следующее мгновение вода снова потемнела, К’йорл застонала и открыла глаза, и мысленная связь прервалась.

– Где они? – настойчиво спросила Ивоннель Бэнр, и ее властный тон заставил К’йорл очнуться. К’йорл уставилась на свою тюремщицу и даже изобразила ехидную усмешку. – Где они? – повторила Ивоннель Бэнр. – Говори, или я позову иллитида Мефила и прикажу ему вырвать эти сведения у тебя из мозгов. А потом, обещаю, он оставит тебе несколько неприятных подарочков.

К’йорл попыталась сохранить высокомерное выражение лица, но взгляд Ивоннель дал ей понять, что это не пустые угрозы. Иллитид Мефил Эль-Видденвельп мог внедрить в сознание К’йорл страхи и даже фальшивые воспоминания, которые стали бы мучить женщину. Она ни за что не сумела бы отличить эти воображаемые кошмары от реальности.

– Киммуриэль не уверен…

– В их точном местонахождении, – закончила за нее Ивоннель. – Где примерно они сейчас? И кто они такие? Джарлакса я знаю, но двое других…

– Дзирт До’Урден! – выпалила К’йорл, и у Ивоннель снова замерло сердце.

– Где? – повторила она едва слышным голосом.

– Ты просишь…

– Я спрашиваю тебя об этом в последний раз, – произнесла Ивоннель, на сей раз низким грозным голосом, похожим на рычание.

К’йорл отбросила последние сомнения.

– Джарлакс и его спутники сейчас в Подземье, в нескольких днях пути от Мензоберранзана.

Ивоннель выдернула руку из чаши, но приказала магическому сосуду Бэнров удерживать К’йорл на месте. Девушка, грозно сверкая глазами, подошла к К’йорл и приблизилась почти к самому лицу пленницы.

– Давай не будем ссориться, – заговорила она неожиданно мягким голосом. – Я понимаю, что ты меня ненавидишь, – более того, я понимаю, что ты прежде всего ненавидишь Дом Бэнр. Это все прекрасно и замечательно, и, скорее всего, Бэнры заслужили твою ненависть. Но мне нет до этого дела. – Она помолчала и взяла К’йорл за подбородок. – Зачем они идут сюда?

К’йорл не ответила, но на лице ее появилось такое выражение, будто она сама не верила тому, что узнала от сына.

– Им нужен Дом До’Урден, – догадалась Ивоннель. – Они хотят освободить эту эльфийку по имени Далия.

К’йорл с трудом кивнула.

– Но это же чудесно, неужели ты не понимаешь?! – воскликнула Ивоннель и со смехом принялась кружиться по комнате. Однако внезапно замерла и посмотрела на К’йорл. – Выходит, Джарлакс прячет Громфа от Верховной Матери Квентл?

К’йорл кивнула, и вид у нее при этом был такой, словно она решила – ей точно пришел конец.

– Рискованно! – воскликнула Ивоннель. – И смело – Джарлакс идет сюда, чтобы лично позаботиться об успехе всего дела. Великолепно!

К’йорл уставилась на девушку в недоумении, будучи не в силах постичь причину ликования, совершенно неуместного в подобной опасной ситуации.

– Ведь теперь у нас появился новый, более удобный способ шпионить за ними! – продолжала Ивоннель.

У К’йорл даже отвисла челюсть, и она тряхнула головой, явно не понимая, в чем дело.

Ивоннель догадалась, почему ее пленница так ошеломлена. Для К’йорл Одран молодая Ивоннель Бэнр была лишь отражением или, может быть, перевоплощением, а может, даже точной копией Ивоннель Бэнр, которую та знала прежде.

Она не понимала, что ребенок, стоявший перед ней, был существом гораздо более могущественным.

– Превосходно! – воскликнула Ивоннель, поспешила обратно к сосуду для ясновидения, снова погрузила руки в размягченный край чаши и коснулась пальцев К’йорл Одран. – Отправляйся немедленно, – приказала Ивоннель и, когда К’йорл никак не отреагировала, добавила: – К Джарлаксу! Сейчас же! – Она подумала секунду и отказалась от этой идеи. – Нет, иди к Киммуриэлю. Иди к нему, но не вступай с ним в контакт.