Волшебство без прикрас (СИ) - Fox Harold R. - Страница 43

Чтобы я не умер с голоду, толстушка Стакси, три раза в день вставляла мне в задницу свечи с питательными веществами. Благодаря ее стараниям, через неделю я уже проснулся с бодрым стояком.

– О, кто-то идет на поправку, – улыбнулась она, заметив мою боеготовность. Той же ночью, я и Стакси, провели несколько бурных соитий в её палатке. Это единственное, что отвлекало меня от мыслей об Аннариэль и о том, что я застрял в этом поганом мирке. По сравнению с ним, жизнь на водорослевой ферме Тартувы или университетского холопчика во Врамисе была настоящей сказкой.

Госпиталь находился в здании, которое было когда-то школой. Врачи и «тяжелые» располагались под крышей. Младший медперсонал и легкораненые жили в палаточном городке во внутреннем дворе госпиталя. Снаружи раскинулся еще один лагерь, в нем жили готовящиеся к выписке бойцы, технический персонал, водители и пилоты.

Днем, когда Стакси была занята, а мне повеситься хотелось от скуки, я читал учебники местной истории. Оказалось очень познавательное чтиво.

Во главе всего была партия и генералиссимус Хлайкс – харизматичный высокий подтянутый военный. Его портреты висели на каждом шагу. Общественная собственность, отсутствие денег (все необходимое получали по карточкам, которые выдавали командиры взводов или иные начальники), всеобщее равенство и братство.

Запрет на религии и суеверия. В общем, от каждого по возможности, каждому по потребности.

А, вот, честь местные отдавали, мягко говоря, неприличным для меня способом: били правым кулаком себя в грудь и выбрасывали правую руку вперед. У меня ушло немало времени, чтобы привыкнуть к такому.

Ангвария занимала бо́льшую часть континента и послужила костяком для союза. Все остальные страны мира, с общими границами или нет, объединились с ней против Квальтийской империи.

Квальтия раскинулась на трех континентах, в противоположном полушарии этого мира. По площади материки были меньше чем, тот, на котором находился союз. Квальтийская империя представляла собой классическую феодальную страну, с крепостным правом и всеми вытекающими. Ею правили знатные семьи во главе с императором.

Не смотря на серьезное ограничение прав и свобод, квальтийцы преданно служили короне. Авторы учебника делали акцент на фанатичной преданности. Это достигалось грамотной «промывкой мозгов» и отсутствием образования среди простого люда. Точнее образование было, но в зачаточной форме: научились писать, а главное, читать священные манускрипты, на этом достаточно.

Власть императора крепко держалась на слепой преданности народа, который верил, что их монарший род – посланники богов. Многие верили, что император мог говорить с высшими сущностями и, никто не сомневался, что он диктует их волю. Так что если монарх сказал: «Нужно уничтожить Ангварию!», никому и в голову не пришло задаваться вопросами, ибо так велели боги.

Несмотря на свою неказистую внешность и жир, который колыхался, когда Стакси прыгала на мне, она была довольно страстной женщиной. Близость с ней отнимала немало сил, благо спрос с раненого был небольшим: спи да ешь. Через неделю такой жизни, пришел приказ о моей выписке и направлении в учебку Роудвилля. Это был небольшой городок глубоко в тылу Ангварии.

«А после учебки куда? На войну? – подумал я, держа в руках письмо с приказом, – ну, уж нет, не буду я рисковать жизнью в местных разборках».

Мой план был не нов и прост до безобразия: сломаю себе руку и останусь здесь, со своей милой толстушкой. Полный решимости, я направился на пост старшей медсестры, Стакси должна была быть там. Я хотел подрезать у нее каких-нибудь таблеток, чтоб не так больно было увечить себя.

К слову сказать, она периодически пользовалась служебным положением и приносила с дежурств различные колеса, которые превращали окружающий нас серый мирок, в радужную сказку. Под их действием все было намного приятнее, да и Стакси превращалась в красотку не хуже чем Аннираэль.

На посту меня ждал неприятный сюрприз: два кренделя в кожаных френчах, что-то выпытывали у толстухи. И все бы ничего, да только один из них был ни кто иной, как Танкред.

«Нашел все-таки, – пронеслось у меня в голове. Я как можно незаметнее вышел и стал думать над тем, как быть дальше. – А, что я парюсь-то? Имени моего он не знает. Главное, не попадаться рыжебородому на глаза и все будет хорошо».

До вечера я просидел в палатке Стакси. Когда толстушка вернулась со смены, я как можно незаметнее принялся выпытывать у нее про кренделей во френчах.

– А, – махнула она рукой, – какие-то штабные, наверное, решили выслужиться. Ищут кого-то.

– Вот как. А кого?

– Не знаю, – пожала толстушка плечами, – но они такие аппетитные, я так завелась, что чуть не накинулась на одного из них, – с этими словами Стакси меня обняла и впилась своими губами в мои.

– А, что же доктор Ленцив? – оторвавшись от страстного поцелуя, спросил я.

– А что он? – не поняла девушка. Она скинула с себя одежду, обнажив белую кожу и складки жира.

– Ты как-то говорила: «Он не любит, когда штабные хозяйничают в его госпитале».

– Не любит, – кивнула Стакси. Она села на кровать, и стягивая юбку с колготками, добавила: – Эти двое из двенадцатого отдела, Ленциву пршлось смириться.

«Двенадцатый отдел – Аннираэль при встрече с Корцивом, тоже представилась оттуда. Наверное, это у них с родни совковой гебни», – размышлял я.

– Иди же ко мне, сладкий, – проворковала голая толстушка, и потянула за собой на кровать. Деваться некуда – если она возбудилась, то пока не получит свое, не отстанет.

– Почему ты еще одет? – недовольно простонала толстушка, стягивая с меня рубаху. Я и глазом не успел моргнуть, как совсем голый лежал в кровати, а на мне прыгала Стакси.

Тогда, мне, даже, в голову придти не могло, что скоро больше ее не увижу. Утром мы простимся, и я улечу в учебку – подальше от кренделей в кожаных френчах. А две недели спустя, до меня дойдут новости, что во время налета квальтийских бомбардировщиков толстушка погибла.

Глава 82

Прибыв в учебку, я предстал перед ее командиром – полковником Дроффком. Это был коренастый мужчина лет сорока, может, чуть больше. Лысый, гладковыбритый и со шрамом от ожога на пол лица.

Мы находились в его кабинете. У окна за столом сидела секретарша – симпатичная брюнетка не старше восемнадцати. Девушка стучала по кнопкам печатной машинки, заполняя мои документы, перенося данные из сопроводительного листа.

– Разрази меня гром, тебе же не меньше четвертака! – округлив и без того большие глаза, воскликнул Дроффк. Он, прихрамывая, ходил вокруг меня, изучая словно диковинку.

– Двадцать четыре, – пробормотал я.

– Что за вид у тебя?! В какой дыре ты прятался?! Граждане Союза, с семнадцати лет защищают свою родину не жалея себя, а, ты, сволота, прячешься!

– Я не прятался…

– Мне плевать! Скажи спасибо верховному за объявленную амнистию, иначе я б тебя, не задумываясь, к стенке поставил, за одни только патлы!

«Прям уж патлы, на Вройсе все так ходили и ничего…» – пронеслось у меня в глове.

– Варкана, – обратился он к секретарше, – определи-ка его куда надо!

– Слушаюсь, ваш бродь. В какой отряд?

– А в каком на прошлой неделе прострелили башку тому малахольному?

– Шестой, ваш бродь.

– Вот к ним и оформляй!

– Будет сделано.

– Не отряд, а сборище клоунов! Вирнуд будет рад, – довольно оскалился полковник.

После этого мне дали помыться под холодным душем, обрили наголо, выдали комплект формы и сопроводили к командиру курса – сержанту Вирнуду. Это был коренастый вояка, с деревяшкой вместо правой ноги. На вид около пятидесяти. Гладковыбритый, коротко стриженый и абсолютно психически неуравновешенный ублюдок. Чем-то напоминал моего физрука в школе: Горностаева Сергея Павловича, по прозвищу Горностай. Он воевал в Чечне, был не раз контужен, что непременно сказывалось на нас во время уроков.