Наследник для оборотня (СИ) - Моран Маша - Страница 58

Он так легко и уверенно в этом признавался. Не чувствуя ни смущения, ни неловкости. Убивал ее каждым словом. Убивал тем, что она почему-то верила.

— Это нелепо… Вы не можете меня любить. Может, я жадная и жестокая? Храплю. И ненавижу всех вокруг. Я могу быть самой ужасной женщиной из всех живущих на земле… Невозможно кого-то любить за запах или голос. Это глупо.

— Самая ужасная женщина — моя мать. Так что, это точно не про тебя. А все остальное… Это никак не повлияет на мои чувства. Просто прими их. И найди в себе ответные.

Марина не выдержала. Напряжение вырвалось из нее ослепляющей волной. Она ударила его в грудь кулаками, с наслаждением замечая, что на секунду у него перехватило дыхание. Но скорее от удивления. Он явно не ожидал от нее такой вспышки и смотрел, вздернув брови.

— Ты знаешь меня несколько дней! Несколько! Дней! Нет такой любви! Ее вообще не существует! Не может быть никаких ответных чувств. Найти их? За что мне любить тебя? За то, что унизил и обращаешься со мной, как с вещью? Я — не ты. Пусть даже эти берсеркеры и существуют, но я не одна из них. Я не могу кого-то любить только за то, что он приятно пахнет. Я не могу любить из-за внешности или голоса. Ты сделал все, чтобы я ненавидела тебя. И ничего, чтобы полюбила. Не думай, если придумал красивое признание о внезапно проснувшихся чувствах, то я сейчас же разрыдаюсь и упаду перед тобой на колени. Нет ничего глупее того, чтобы любить кого-то из-за запаха, голоса и внешности.

Лицо Дагмара окаменело. С него опять стерлись все эмоции, и Марина испугалась, что ее ждет та же судьба, что и качка. Но единственное, что он сделал, — выпустил ее из объятий и отступил на шаг. На его щеках играли желваки, и уголок губ слегка подергивался. Он сделал еще один шаг назад, как будто находиться рядом с ней было противно или оскорбительно.

Марина вдруг ощутила могильный холод и такое безумное одиночество, что стало больно.

— Ты не хочешь меня понять. Даже не пытаешься. Я сказал, что сожалею и попытаюсь все исправить. Сделать все по человеческим правилам. Тебе нужно лишь дать мне шанс и попытаться принять меня. Я готов извиняться столько, сколько ты захочешь. И буду делать все, чтобы ты меня простила, потому что действительно повел себя неправильно. Но ты смеешься над тем, что я тебе сказал. Называешь глупостью мою любовь, даже не представляя, что это значит для берсеркера. Хочешь знать, как ты поступаешь? — Он наклонился к ней, приблизив свое лицо почти вплотную к ее. — Точно так же, как поступил я. Мой поступок тебя унизил и оскорбил. Но я не мог иначе. Потому что это — мой инстинкт. Ты же можешь… Но даже не пытаешься.

Нет, она не отступит перед ним. Не сдастся, пусть даже тысячу раз не права! Он — никто в ее жизни, чтобы вот так отчитывать! Кричит о своих задетых чувствах? А ее, ее чувства он не задел?!

— Очень хорошо придумано — сбросить все на какой-то там инстинкт! Именно этим ты будешь оправдывать себя? Инстинктом?

Преувеличенно бодрый и громкий голос Лили заполнил пространство:

— Я нашла все, что нужно! О, а вы уже здесь?

Марина отскочила еще дальше, ударяясь пятками о ведра с камнями, и едва не упала. Дагмар среагировал молниеносно. Выбросил вперед руку и снова схватил ее за запястье, удерживая от падения. Рывок, и вот она опять прижата к его горячему телу. Дыхание перехватывает, и в груди расцветает странное чувство, что она находится именно там, где нужно, где должна находиться, где ее законное место — в его объятиях, в твердом и прочном кольце рук.

Лиля бодро сбежала с лестницы:

— Мы можем ехать домой?

Дагмар спокойно кивнул:

— Да. Пошли.

Марина начала выворачиваться из плена его рук:

— А как же Даша? Что с ней будет?

— О ней позаботится новый хозяин города.

Боже, это до сих пор звучало бредово и нелепо. Хозяин города? Ведьмы? Люди-звери? Призывающая Туман? Что ждет ее завтра? Путешествие по радуге и дорога из желтого кирпича? Радостные единороги и веселая семерка гномов?

— Не дергайся! — Дагмар встряхнул ее как бесполезный мешок и, обхватив пальцами локоть, повел за собой. — Ты поедешь со мной. А ты, — он повернулся к Лиле, — с Радваном. С сегодняшнего дня вы обе переезжаете ко мне.

Лиля промолчала, а в Марине снова бешеной змеей взвилось чувство протеста:

— С чего это вдруг мы должны переехать к тебе? У нас есть свое жилье.

Он остановился и приподнял верхнюю губу, демонстрируя удлинившиеся клыки. Но даже они его почему-то не портили.

— Жилье у вас есть, но нет мозгов. Теперь вы обе под моей защитой. В первую очередь от самих себя.

Марина дернула рукой, пытаясь вырваться из его хватки. Но он и не думал ее выпускать.

— Единственный, от кого меня нужно защищать, — это ты! Оставь меня в покое. — Она снова попыталась выдернуть руку, и неожиданно он выпустил ее.

Марина едва не упала. В последний момент вцепилась в стойку. На полу больше никого не было. Только пятна крови выдавали, что здесь что-то происходило.

— В покое, значит? Ладно. Наверное, мне стоило оставить тебя в покое раньше. Но я зачем-то приехал. Больше не буду повторять таких ошибок.

Он отвернулся и подтолкнул Лилю в плечо:

— Шагай давай. Надеюсь, ты умнее, чем она.

Лиля бросилась к Марине:

— Ну ты чего? Уже поздно. Поехали.

Не-е-ет, пусть ее трижды назовут дурой, но будет стоять на своем до последнего. Ее не смогли сломить обезумевшие родители, и этому самовлюбленному психу это тоже не удастся. Наверное, думает, что делает ей одолжение, снизойдя до простого воспитателя. Она пешком пойдет до Логовца! Но не уступит ему ни на шаг.

Лиля по-прежнему мялась рядом. Марина видела, что та хочет поехать, но не совесть не позволяет оставить ее здесь одну.

Марина пожала плечами:

— Поезжай. А то вдруг господин Дагмар, — она с ненавистью выплюнула его имя, — передумает.

Дагмар запер на ключ потайную дверь и придвинул на ее место холодильник.

— Насчет нее не передумаю. — Его взгляд снова вспыхнул золотисто-оранжевым пламенем. Как мед на солнце. Невероятный цвет. Марина ненавидела себя за то, что продолжает и дальше увязать в его взгляде. Продолжает любоваться им… — В отличие от твоих, ее мозги пока еще на месте.

Лиля совершенно по-детски топнула ногой:

— Без Марины я никуда не поеду.

Дагмар кивнул до сих пор молчавшему Радвану, и тот, без лишний церемоний, подхватил Лилю на руки, закинул себе на плечо и вынес из кафе.

Дагмар повернулся к Марине. Его лицо опять стало холодным и равнодушным. Даже не верилось, что всего полчаса назад он отрывал чьи-то конечности и успокаивал ее.

— Захлопни дверь, когда будешь уходить.

Это все, что он сказал ей. Обыденно-скучным голосом. Таким… человеческим. Исчез тот рык, который она постоянно слышала, куда-то пропал бархат, который ласкал кожу, когда он признавался ей. Осталась только сталь. Холодная и гладкая. Ничего не выражающая.

Он отвернулся и, не спеша, вышел из кафе.

Марина не могла сдвинуться с места. Приросла к полу, наблюдая за тем, как он неторопливо идет вдоль зданий, заложив руки в карманы. Со стороны кажется, что прогуливается. Спокойный, уверенный в себе мужчина. И не скажешь, что только что он убил двоих, а потом признался в том, что не человек. И что им руководят какие-то идиотские инстинкты, которые заставляют его любить ее.

Он оставил ее! Не смотря на эту свою невероятную любовь, оставил! Но разве не этого она хотела? Марина саданула кулаком по стойке. Оставил в покое. Все, как она и просила. Какая готовность исполнять ее желания. Только почему-то в детдоме он не остановился. И в подземелье тоже. Как унизить ее и использовать, так он ее не слышит. А как оставить одну в месте, где только что произошло несколько жестоких убийств…

Марина зарыдала. Прижала ладони к лицу, понимая, что запуталась в собственных желаниях и чувствах. Ее раздирали десятки эмоций. Все, хватит! Пора прекращать быть тряпкой. Она взрослая девочка и уж как-нибудь доберется до дома.