Свет зажегся (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 22

Полина уже начинала догадываться, что это была за девушка, в лучшем случае проститутка или наркоманка, в худшем, и то и другое. Но Толик говорил о ней с таким восхищением, что и она не думала о ней как о грязи. Таким заразительным романтизмом он обладал.

— Мы зашли в квартиру, я куртку с нее снял, сразу в любви признался, ясное дело, она вроде бы не посмеялась надо мной, но как-то и не восприняла всерьез. Не говорила «нет», я ее целовать сразу начал, серьезно без каких-то мыслей, что раз предложила ко мне пойти, то сразу шалава, решившая отсосать за деньги. То есть, так оно и было, это очевидно, и я не был настолько наивным даже в то время, просто действительно думал не об этом. В общем, целовал ее, прижимал к себе, а она говорит, нет, Толик, подожди. Я уже думал, что все сделаю для нее, лишь бы дала мне и со мной была, хотя у меня особо ничего и не было, чтобы ей предложить. Но Катя, она не хотела чего-то потребовать с меня в тот момент, наоборот, решила сделать так, чтобы все лучше было. Достала она значит из кармана бонг и маленький пакетик, и говорит, сейчас все будет просто кайф, потрахаемся как боги. Как ты поняла уже, она искала закладку с метамфетамином. Я тогда только гашиш и пробовал, и то он был для меня не лучше бутылки, но оказалось, что она не обманула, секс у нас действительно был ангельский, такая любовь была невероятная.

Полину охватила злость, будто Толик был неразумным мальчишкой, которого совратила коварная наркоманка, словно он мог не стать таким без нее. Наверное, ее эмоции были очень наивными, он не был любимым сынком, и вряд ли кого-то из его окружения удивила дорожка, на которую он вступил. Так или иначе, он все равно с большой вероятностью к ней бы пришел. Но все-таки, ведь были шансы. Далеко не все дети, лишенные родительской любви не способны на любовь сами, далеко не все сыновья алкашей стараются переплюнуть своих отцов и сигануть еще глубже на дно, чем они. С первым Толик справился, даже если эта любовь и была к наркоманке или к студентке, которой он оставил ребенка, которого почти не навещал. Она не сомневалась в искренности его чувств, даже если про них совершенно нельзя было сказать слово «вечность». А вот со вторым он справился по-фрейдийски, победил своего отца, стал страшнее.

— И что дальше было с твоей наркоманкой?

— А, с Катей мы были дома у меня еще сутки, пока батяня не объявился, вусмсерть пьяный, ели дополз до дивана. Нам пришлось бежать из квартиры, поехали к ее подруге в дачный дом, кутили у нее больше недели, пока все до копейки не закончилось. Я обещал Кате покатать ее на карусели, а когда пришел в парк, выяснялось, что меня уже и уволили давно. Но я короче по старой дружбе договорился, чтобы нас туда ночью пустили, хотя уже не вышло врубить электричество. Я работал на такой карусели, где, знаешь, такие ракушки крутятся вокруг себя и еще и по кругу. Засели мы тогда в одну такую и до рассвета курили сигареты, прикинь? Катя тогда что-то медленное принесла, мы перед этим закинулись немного, и так хорошо было, как в сказке.

— Все у тебя со своей наркоманкой было сказочное да божественное.

— Это, правда, хорошее время было.

Толик сказал об этом чересчур мечтательно, и Полина не могла понять, ему действительно так тепло об этом вспоминать или он немного смеется над ней.

— А дальше что с ней было?

— Мы полгода прожили, она постепенно стала сама бегать и прятать закладки. Игра в Форт Боярд, как она это называла. Совсем скурвилась, меня достала так, что я готов был ее убить. Я как забрал от нее свои манатки, стал более чистую жизнь вести на какое-то время, доказывал себе, что я не дерьмо какое-то безвольное, а все могу.

Он переставал любить так же быстро, как влюблялся. И на своих возлюбленных он не держал особенной обиды, более того, на себя он тоже не злился. Какой удивительно чистый и наглый экземпляр, думала Полина.

— Ладно, давай оставим воспоминания о твоих грустных наркоманках…

— Катя веселая была скорее.

— … И я расскажу тебе историю. И в ней я тебе тоже поведаю, как однажды сменила квартиру на дачу, правда мне тогда было шесть лет, и кутить я не хотела. У нас сгорела квартира. Мама говорила, что однажды поджигала аромапалочку и случайно задела занавеску, от которой огонь распространился по всей квартире. Зрелище было печальное, но ты, наверное, представляешь, у тебя же отец поджигал все вокруг. И мама сказала, что на время ремонта нам требуется пожить в другом месте. Так я оказалась у дяди Егора на даче. У нас у самих был загородный дом, но мама объяснила мне, что это неплохой повод познакомиться с родственником. Сама она не поехала, осталась якобы следить за ремонтными работами. Его дача была далеко от Москвы, вокруг леса, и я бы даже назвала это глушью. У него там не было ванны, а только баня, в которой я чувствовала себя очень важной, а в коридоре было целое кладбище старых курток. Нам с дядей Егором жилось очень весело. В сарае у него стояла огромный джип, мы ездили на нем по грязи, а иногда ходили в лес и дядя Егор стрелял по уткам. У него не было ружья, но был настоящий пистолет. Уток мне было жалко на самом деле, но выстрелы приводили меня в восторг. Потом он носил этих уток одной деревенской жительнице, она ощипывала их и готовила на ужин. Еще дядя Егор учил меня лазить по деревьям, а когда я поцарапала до крови ногу о кору, раздумывал, а не отвести ли меня в травмпункт. Вообще он очень много времени проводил со мной, ни на шаг не отпускал от себя. Мы были настоящими друзьями с дядей Егором, мне так казалось. И когда мама сказала, что ремонт затянулся, и мне придется пожить там еще месяц, я не слишком расстроилась, хотя и поплакала по маме. Когда дядя Егор, наконец, привез меня в Москву, у нас оказалась другая квартира. Она была в соседнем районе, и мне нравилось, что теперь у нас другой вид из окна. Переезд я восприняла одновременно и с детским восторгом и безразличием к переменам.

У Полины был такой загадочный вид, что Толик сразу понял, что это не конец истории, развязка ждала впереди. Она потянула остатки коктейля из трубочки, но только взбурлила лед. Взгляд из-за стакана у нее казался особенно лукавым.

— Отчего-то это приятное воспоминание, хотя и было дорого для меня, оно отошло на второй после знакомства с Ваней, школьными друзьями и учебой. Только когда уже вернулся отец, в его разговоре с мамой прозвучало имя Егор, и я каким-то образом поняла, что они говорят о нем. Я с удивлением от собственного безразличия спросила у них, а почему с тех пор мы больше ни разу не виделись с дядей Егором? Чей это был родственник, я даже этого не знала, может быть, он был чьим-то кузеном? И тогда отец повернулся ко мне с серьезным видом, а такое выражение он принимал частенько, и сказал, что я уже достаточно взрослая девочка, чтобы узнать. Пока он был в заключении, темные волшебники нашли маму и решили напасть на нее, ведь он больше не мог защитить ее достаточно хорошо. Они фаерболами подожгли нашу квартиру и требовали, чтобы она отдала им важные отцовские артефакты. Моя мама не была особенно сильна в магии, поэтому ей пришлось просить о помощи отцовских приспешников, а меня же она отправила с профессиональным магом Егором подальше от Москвы, чтобы защитить.

— Профессиональный маг?

— Ага, проколись. Это просто анекдот какой-то. Серьезно, не жизнь, а шутка. Но правда веселилась и удивлялась я недолго. Отец неспроста упомянул Егора в их разговоре с мамой. Оказалось, недавно какие-то вражеские маги убили его заклинанием в поезде. Это случилось вовсе не из-за того случая, он потом продолжал работать на других волшебников, но жалко было невероятно.

Толик мог только качать головой.

А вот Лазарю видимо было что сказать. За секунду до того, как Толик посмотрел в сторону барной стойки, он уже знал, что тот появился здесь.

— Какая абсурдная история, это действительно анекдот! Полина, разрешишь ли ты мне травить ее своим посетителям, как одну забавную историю, которую я как-то слышал?

Она махнула рукой.