Всевышнее вторжение - Дик Филип Киндред - Страница 31

На дощечке сияло слово: ПРИЗВАТЬ

– И это всё, что ты можешь мне сказать? – спросил дощечку Эммануил. – На ней появилось новое слово – греческое:

PARAKALEIN [греч. Утешитель]

Он думал, напряжённо думал об этой новой сущности, призванной в мир… О персонаже, который может быть призван нуждающимися, теми, кому грозит осуждение. Это была ещё одна загадка, загаданная ему Зиной. А их уже было много. Они ему нравились, но всё равно он недоумевал.

Призвать на помощь: parakalein. Странно, думал он. Мир развивается по мере того, как падает всё ниже и ниже. Есть два различных движения: падение и, в то же время, возвышающая работа восстановления. Антитетические движения в форме диалектики всего мироздания и сил, сокрытых в нём. А что, если Зина подаёт знак павшим частям? Подбивает пасть их ещё дальше? Этого он не мог ещё сказать.

ГЛАВА 11

Херб Ашер подхватил мальчика на руки и крепко обнял.

– А это Зина, – сказал Элиас Тейт, – Эммануилова подружка. – Он взял девочку за руку и подвёл её к Хербу. – Она чуть-чуть его постарше.

– Здравствуй, – сказал Херб Ашер. Но девочка не слишком его интересовала, он не мог насмотреться на сына Райбис.

Десять лет, думал он. Этот ребёнок вырос, пока я спал и видел сны и считал себя живым, хотя в действительности не жил.

– Она помогает ему, – сказал Элиас. – Учит его. Учит куда больше, чем школа, больше, чем я.

Взглянув на девочку, Херб Ашер увидел бледное прекрасное лицо с огромными глазами, в которых плясали искры. Какой симпатичный ребёнок, подумал он и снова повернулся к Манни. Затем он ощутил какой-то толчок и взглянул на девочку снова.

Её лицо прямо сияло лукавством, особенно глаза. Да, подумал он, в её глазах есть нечто такое, некое знание.

– Они не разлей вода уже четыре года, – сказал Элиас. – Она подарила ему информационную дощечку, это нечто вроде высокотехничного компьютерного терминала. Дощечка его спрашивает – ставит вопросы и даёт подсказки. Верно, Манни?

– Здравствуй, Херб Ашер, – сказал Эммануил. Он выглядел серьёзным и немного пришибленным, особенно рядом с девочкой.

– Здравствуй, – сказал Эммануилу Херб Ашер. – Ну до чего же ты похож на свою маму.

– В этом тигле мы выросли, – загадочно откликнулся Эммануил. Пояснять свои слова он не стал.

– А-а-а… – начал Херб и смолк; он не знал, что сказать. – Ну как тут, всё в порядке?

– Да, – кивнул мальчик.

– На тебе лежит тяжкое бремя, – сказал Херб.

– Эта дощечка выкидывает фокусы, – сказал Эммануил.

На несколько секунд повисла тишина.

– В чём дело? – повернулся Херб к Элиасу.

– Ты чем-то недоволен? – спросил у мальчика Элиас.

– Когда моя мать умирала, – сказал Эммануил, глядя в упор на Ашера, – ты слушал пение фантома. Она ведь не существует, она голограмма. Твоя Линда Фокс – это фантазм, призрак.

– Но это было очень давно. – отвёл глаза Ашер.

– Этот фантазм всё ещё с нами, в этом мире, – сказал Эммануил.

– Это не моя проблема, – пожал плечами Ашер.

– Зато моя, – сказал Эммануил, – и я намерен с нею разобраться. Не сейчас, но в нужное время. Ты уснул, Херб Ашер, из-за того, что некий голос сказал тебе уснуть. Этот, где мы находимся, мир, вся эта планета, все живущие на ней люди, всё здесь спит. Я наблюдал за этим миром десять лет кряду и не могу сказать о нём ничего хорошего. Он делает то же самое, что делал ты, он то же самое, чем был ты. Может быть, ты ещё спишь. Ты спишь, Херб Ашер? Лёжа в криостате, ты видел сны про мою мать. Я подсматривал твои сны. Из них я узнал про неё многое. Я – в такой же степени она, как и я сам. Как я ей и обещал, она продолжает жить во мне и через меня; я сделал её бессмертной – твоя жена пребывает здесь, а не там, в захламлённом куполе. Ты можешь это осознать? Взгляни на меня, и ты увидишь Райбис, коей ты пренебрегал.

– Я… – начал Херб Ашер.

– Тебе нечего сказать мне, – оборвал его Эммануил. – Я читаю в сердце твоём, не в твоих словах. Я знал тебя тогда и знаю тебя сейчас. Херберт, Херберт, воззвал я к тебе. Я вернул тебя к жизни ради тебя и ради неё; раз это было во благо ей, это было во благо и мне. Помогая ей, ты помогал и мне. А когда ты пренебрегал ею, ты пренебрегал и мной. Так речёт твой Бог.

Чтобы успокоить Херба Ашера, Элиас обнял его за плечи.

– Херб Ашер, – продолжил мальчик, – я всегда говорю тебе правду. В Боге нет лжи и обмана. Я хочу, чтобы ты жил. Я уже вернул тебя к жизни однажды, когда ты лежал в психологической смерти. Бог не желает смерти ни одной живой твари, для Бога нет радости в небытии. Знаешь ли ты, Херб Ашер, что такое Бог? Бог есть Тот, иже причиняет бытие. Говоря иначе, если ты займёшься поисками сущности, подлежащей всему, ты неизбежно найдёшь Бога. Ты можешь прийти к Богу от феноменального мира или ты можешь прийти к феноменальному миру от Творца. Одно предопределяет другое. Творец не был бы Творцом, не будь вселенной, а вселенная прекратит существование, если Творец не будет её поддерживать. Творец не предшествует вселенной во времени, он вообще вне времени. Бог творит вселенную беспрестанно, он с ней, а не над ней или за. Для тебя это непостижимо, ибо ты сотворен и существуешь во времени. Но в конечном итоге ты вернёшься к своему Творцу и тогда не будешь больше существовать во времени. Ты дыхание своего Творца, и по мере того как он вдыхает и выдыхает, ты живёшь. Запомни это, в этом всё, что тебе нужно знать о твоём Боге. Сперва Бог выдыхает творение, а затем на какой-то точке начинается обратный процесс – вдох. Этот цикл беспрестанен. Ты покидаешь меня, ты вдали от меня, ты становишься на обратный путь, ты воссоединяешься со мной. Ты и всё во вселенной. Это процесс, событие. Это действование, моё действование. Это ритм моего бытия, и он поддерживает вас всех.

Поразительно, думал Херб Ашер. И это говорит десятилетний мальчик. Это говорит её сын.

– Эммануил, – сказала девочка Зина, – ты зануда.

– Поиграем, значит? Это будет лучше? – улыбнулся мальчик. – Грядут события, которые я должен определить. Я должен раздуть огонь опаляющий, огонь сжигающий. В Писании сказано:

«Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щёлок очищающий».

В Писании сказано также:

«И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится?»

– И я говорю, однако, что будет больше, чем это. Я говорю:

«Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей».

– Ну и что ты скажешь на это, Херб Ашер? – Эммануил смотрел на него в упор, ожидая ответа.

Зина сказала:

– «А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдёт Солнце правды и исцеление в лучах Его».

– Это верно, – сказал Эммануил.

И тут негромким голосом заговорил Элиас:

– «И вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные».

– Да, – кивнул Эммануил.

– Я боюсь, – сказал Херб Ашер, глядя мальчику в глаза. – Я действительно боюсь.

Он был рад обнимавшей его руке, утешительной руке Элиаса.

– Он не будет делать всех этих жутких вещей, – заметила, скромно потупившись, Зина. – Это только чтобы людей попугать.

– Зина! – сказал Элиас.

– Это правда, правда, – рассмеялась она. – Спроси у него самого.

– «Не искушайте Господа, Бога вашего», – сказал Эммануил.

– А я не боюсь, – спокойно заметила Зина.

– «Ты поразишь их жезлом железным; Сокрушишь их, как сосуды скудельные».

– Нет, – качнула головой Зина и повернулась к Хербу Ашеру: – Не бойся, это у него такая манера выражаться. А если ты испугался, пошли со мной, и я с тобой побеседую.

– Это верно, – сказал Эммануил. – Если тебя схватят и бросят в темницу, она пойдёт туда вместе с тобой. Она никогда тебя не покинет. – И тут на его лице появилось несчастное выражение, он снова стал десятилетним мальчиком. – Вот только…

– В чём дело? – спросил Элиас.