Бездна, полная звёзд (СИ) - Иванова Инесса - Страница 35

Мнение Рэнга было предвзятым, и опираться только на него я не мог, поэтому решил расспросить психолога. Уж Алина точно должна быть беспристрастна

 — Как мне избежать участи Алика?

 — С чего это вы о нём вспомнили?  — Смоляная бровь Алины поползла вверх.  — Вы вполне себе здоровы.

 —Зачем мне тогда пить таблетки?

 —  Правило Ока диктует одни законы для всех. Пишите в министерство, говорят, вы с ними дружны.

Я пропустил её колкость и повёл разговор в нужное мне русло:

 —  А таблеток на  всех хватит? Мы всё-таки годами здесь…

 — Склад медикаментов ими завален,  — фыркнула она.  — И с Эллиона поступают целые партии новых лекарств.

Так, отлично. Пусть про Алика я ничего не выяснил, но хотя бы проверну дело с пирогеналом.  Осталось найти этот склад! Провокация - лучший способ. Хоть и грубый.

 — Я слышал от  ребят, что нет здесь большого склада, поэтому и запас не делают, чтобы пилюли не испортились.

Алина скривила рот, глубокая складка сделала её старше, но красоты не испортила.

- Кто ещё говорит такую глупость! На первом уровне. Напротив смотрового кабинета - дверь без номера! Это и есть склад. Только не надейтесь, что вы сможете туда проникнуть,  – парировала она с самодовольной улыбкой.  — К чему вы интересуетесь складом?

 — Я очень мнителен и люблю держать всё под контролем.

 — Так-так. Как бывает обманчиво первое впечатление.

 — Вы очень умны, Алина, и проницательны. Скажите, почему таблетки не помогли Алику?  Я хочу это знать, чтобы не разделить его участь!

Алина давала людям довольно меткие определения. Этим я и воспользовался, попытавшись вывести её на воспоминания о погибшем.

 — Отнюдь, ему они прекрасно помогали,  — сказала Алина бархатным голосом. В её глазах мелькнул недобрый огонёк, но тут же исчез, уступая место озабоченности.  — Простите. Даже у меня нервы сдают. Загорски был душевно болен, к сожалению, это трудно разграничить с депрессивным расстройством. Психиатр на Оке в штат не входит, что, кстати, очень жаль. Постепенно Алик становился неразговорчивым  подозрительным. Потом болезнь достигла пика, и вот итог.

Я поблагодарил Алину и поспешил распрощаться. Мне надо было обдумать полученную информацию в одиночестве, покачиваясь в кресле-качалке у искусственного камина.

Итак, компанейским человеком Алик не был, что не удивительно, если он не понравился шефу и его прихлебателем. Загорски стал персоной нон-грата и не выдержал давления и издёвок. Только зачем эта болтовня о важной информации? Привлечь внимание Евы, допустим. Восстановить отношения. Может, он запутался настолько, что решил врать? Или действительно был болен манией, в результате которой и подозревал всех в несуществующих заговорах? В любом случае, он должен был оставить предсмертную записку, послание для Евы, а заодно и спрятать её, чтобы не нашли и не смогли уничтожить.

С Аликом, вроде, кое-что понятно.  Теперь про склад. Я теперь знаю где он, дело за малым: проникнуть незамеченным и подменить патроны пирогенала. Или сделать вид, что не получилось? И остаться без лекарства? Я привык к теплу, бешеной работоспособности.

 Перед рассветом я совершил вылазку. Не мудрено, что не замечал его ранее. Напротив кабинета врача еле выделялась серая дверь без обозначений, которая почти сливалась со стеной. Пару раз я медленно прошёл мимо. Око спало. Стояла всегдашняя тишина, можно было услышать жужжание мухи, если бы здесь были насекомые.

Дверь была заперта, открыть её без ключа не представлялось возможным. Реальность моих планов таяла на глазах, превратившись в неосуществимые мечты. В ниточки, обрывающиеся в бездну, полную искусственных звёзд.

Глава 4

За окном было темно, снежная манка била в стёкла, словно кто-то со злости бросал белый песок, но благодаря звукоизоляции завываний метели я не слышал. Электрический камин имитировал потрескивания дров, принося в мою обитель уют и спокойствие.

 Монитор на столе поблёскивал чёрным. На его поверхности скопились пылинки, словно редкие гаснущие звёзды. Я мог бы сидеть так бесконечно, покачиваясь в кресле, пока не засну, но вместо этого мучительно думал, чем закончится  очередной сеанс связи с Евой. Я опять спрошу её об Алике, девушка моей мечты снова рассердится и заподозрит, что я просто тяну время.

Вскоре так и вышло.

 — Он любил ребусы, шарады, загадки?  — спросил я её, как только мы покончили с официальными приветствиями.

 — Это так важно? Не припомню,  — голос был близким, объёмным, словно мы беседовали в одной комнате за чашкой ароматного жасминового чая. Ева выглядела как живая, суровая Диана, дева-воительница, карающая мужчин за один фривольный взгляд.

 — Так, я рассматриваю разные версии. Ответь, если не сложно.

 — Нет,  — неуверенно протянула она.  — Алик был неуклюжим, его руки дрожали, стоило ему только начать нервничать. А ещё, он вечно забывал, где что положил.  Любил читать печатные книги, представляешь? Говорю же, он был очень необычным.

 — Напряги память. Если бы он хотел спрятать что-то важное, где бы Алик устроил тайник, на твой взгляд?

 — В комнате или в своём кабинете.

 — Слишком очевидно.  Нет, я уже всё там посмотрел, чуть ли не на корточах ползал и плинтуса простукивал.

 — Ну, тогда не знаю. Ты нашёл хоть какой-нибудь след той информации, которую Загорски жаждал предъявить министерству?  —задала Ева «в лоб» тот вопрос, ответа на который у меня не было.

 — Нет пока. Но я найду.

 — Активнее бы над искать, Макс. Министерство теряет терпение.

 — Вам там легко требовать быстрых разоблачений!

 — Если всё, что говорил Алик - пустышка, не тяни время - скажи. Я сообщу наверх, и мы все успокоимся и забудем бред Алика, как страшный сон. Пора бы собираться обратно, нечего тебе делать на Оке! – вздохнула разочарованная карьеристка.

 — Ну уж нет! – я был зол и возвращаться с поражением не намеревался.  — Что-то здесь не так. Слишком все убеждены, что он покончил с собой!

 — Может довольно играть в детектива?

 — Ещё месяц! Обещаю, я что-нибудь нарою!

 — Хорошо. Через пару дней я свяжусь с тобой,  — сказала она сухо и пропала. Мне бы так хотелось, чтобы Алик действительно скрывал сенсацию, а я бы обнаружил её без всякой помощи извне. Но пока всё говорило в пользу версии о невротике.

***

Ева позвонила через день, но я отклонил вызов. Наверное, боялся, что она скажет собирать вещи и  ехать обратно, а мне так хотелось довести начатое до конца. К тому же, я был уверен в победе.

В этот момент рядом, как назло, оказался шеф, он смерил меня подозрительным взглядом и поспешил напомнить о нашем соглашении. Я заверил, что всё помню и соблюдаю уговор, но этого Александру показалось мало, и он пустился в пространные рассуждения о том, что каждому необходимо помнить о своём долге перед обществом.

 — Хотя бы изредка, – добавил шеф вкрадчиво и пристально, как он это умел, взглянул на меня.

Программа “Млечный Путь” отнимала всё моё время. Как и Александр, я не отвлекался на перерыв. На мне были сортировка сигналов, полученных с радиотелескопа, поиск истинного, исключение помех и ложных срабатываний. Дополнительно, я обрабатывал данные со спутника, отправленного к двойной звёздной системе 55 Рака, и контролировал данные спектрального анализа от сверхмощного телескопа. Рэнг смотрел мою работу в режиме нон-стоп.

Неудивительно, что в конце дня я еле доползал до постели, измученный наступившими и грядущими днями. Даже пророчества позабылись. У меня едва хватало силы воли на размышления перед сном, пока последний не накрывал беззвёздной чернотой.

Я решил позвонить Еве перед сном, когда буду один в комнате. Мы давно не говорили ни о чём, кроме необходимого. С рабочими отношениями я смирился, как смиряются с приходом зимы. Это легко, когда объект влечения находится за тысячи километров, а когда рядом?