Последний из Легиона (СИ) - Ежов Михаил - Страница 8

Охотник прихватил кое-что из вещей мертвеца — не пропадать же добру, тем более, снаряжение истребителей нечисти большая редкость и стоит немалых денег. Особенно порадовал Эла большой бинокль с целыми стёклами, надетый на шею скелета. Пришлось приподнять череп, чтобы снять его.

Сложив трофеи в седельную сумку, Легионер сел на циклопарда и двинулся дальше, размышляя о странном поведении своих сгинувших коллег. Обычно после заката охотник выслеживает упыря, только чтобы убедиться, что имеет дело с кровососом, или чтобы выяснить, где тот прячется днём. Но в данном случае, тот, кто догадался, что стригоем стал бродяга, должен был и так сообразить, где находится логово. Собственно, Эл уже и сам видел его сгнившие, осевшие крыши, торчавшие из травы у кромки леса, которым заканчивалось поле. И тут демоноборца осенило: ну, конечно! охотники хотели узнать, где прячется именно первый упырь, родоначальник выводка, так сказать. Им ведь предстояло иметь дело с несколькими десятками тварей. Не лазать же по всем подвалам, погребам и заброшенным, высохшим колодцам в поисках трансформировавшегося старика.

Глава 10

Особое обоняние заставило Эла притормозить возле последней вышки. У её основания он обнаружил ещё один труп, тоже истерзанный хищниками. Вещи и этого демоноборца оказались нетронутыми — стригоев интересовала только его кровь. Некоторые кости оказались не только погрызены, но и переломаны. Осмотрев их, Эл задрал голову и долго глядел на ржавую вышку. Да, наверху было множество площадок, выступов и перекладин, где можно было устроить гнездо для наблюдения, а торчавшие из основания скобы, хотя поломанные и частично отсутствовавшие, могли послужить опорами при восхождении для ловкого человека, которым охотник на нечисть, несомненно, являлся. Подозрения Эла подтвердила оптическая труба, валявшаяся в траве и частично втоптанная в землю. Выходило, оба демоноборца, вычислив убежище стригоев, заняли позиции в поле — один в траве, а другой — на вышке — чтобы узнать, где скроется основатель выводка. Они следили за развалинами рабочего посёлка при помощи оптики и стали жертвами нападения упырей. Эл задумался. Ну, допустим, тот, что лежал на земле, не заметил, как к нему подкрались. Но второй находился наверху, и свалился оттуда, переломав кости. Уж, конечно, не потому что не удержал равновесия. Его сбросили — в этом Эл не сомневался. Однако, вопреки распространённому заблуждению, стригои, являясь всего лишь низшими вампирами, не умели ползать по стенам и потолкам. А прикончить упыря, вздумавшего забраться на вышку, используя скобы, не стоило бы опытному демоноборцу никакого труда. И, тем не менее, кто-то столкнул его вниз, где уже поджидали стригои.

Прибрав вещички незадачливого охотника, Эл вернулся к телу и опустился на корточки. Он собирался узнать кое-что ещё у своего павшего коллеги, но для этого требовалось немного чёрной магии. Магии, самой страшной из всех, которой владели люди. Бледные губы демоноборца зашевелились, произнося заклинание. Затянутые в перчатку пальцы сложились особым образом и принялись чертить над костями символ Тантоса. Спустя десять секунд изо рта Легионера повалил зелёный дым. Клубясь, он «проливался» на то, что осталось от скелета, окутывал рёбра и череп, словно «впитываясь» в них. Когда Эл замолчал, треснувшая челюсть мертвеца дёрнулась, зубы стукнули друг о друга, а пустые глазницы наполнились зелёным сиянием. Голова повернулись, сломанные пальцы пошевелились.

— Ты здесь? — проговорил Эл, глядя не на скелет, а поверх него.

В воздухе медленно материализовался образ человека — вернее, только верхняя его часть. Всё, что было ниже пояса, походило на дым и смешивалось с сиянием, исходившим из глазниц черепа. Со стороны могло показаться, что демоноборец призвал джина, но на самом деле он вернул на время из Нижнего мира душу погибшего.

— Я здесь, — пошелестел ответ, хотя призрачные губы не шевельнулись.

— Как ты умер? — спросил Эл.

— Разбился о землю. Было больно.

— Почему ты упал?

— Меня столкнули. Было больно.

— Кто сбросил тебя с вышки?

— Маленький человек.

Демоноборец ненадолго задумался, прежде чем задать следующий вопрос.

— Какого он был роста?

— Не знаю. Размером с собаку.

— Какую собаку? Большую?

— Среднюю.

— Опиши его.

— Маленький, покрыт шерстью, руки чёрные, клыки. И хвост. У него был хвост.

Эл кивнул, словно ожидал услышать что-то подобное.

— Как он мог тебя сбросить? Почему ты не убил его?

— Маленький, быстрый. Не заметил, как поднялся. Стригоя бы увидел — они большие. Этот маленький. Прыгнул и укусил в шею. Кровь из артерии. Сорок секунд — и конец. Но я потерял равновесие и упал. Было больно.

— Ты узнал, где прячется первый стригой?

— Нет. Не успел.

— Хорошо. Теперь уходи.

Эл сотворил символ Тантоса наоборот и произнёс короткое заклинание. Зелёный «дым» начал таять, а призрак охотника задрожал и словно втянулся в глазницы черепа. Демоноборец поднялся. Все его подозрения подтвердились. Несомненно, предшественника укусила обезьяна бродяги, ставшая первой жертвой переродившегося в стригоя. Приматы были единственными животными, которые подвергались подобным трансформациям, ибо имели такую же кровь, как люди. Недаром они и болезням подвергались тем же самым. Почему охотник не стал упырём? Потому что только укус основателя выводка превращает в кровососа. Все, кого он обратил, были помечены его клыками. И это значило, что он выходил на все вылазки своей стаи — важная информация для истребителя нечисти. Но демоноборцев в ряды стригоев не приняли. Одного вон вообще посадили на собственный кол.

Эл забрался в седло и двинулся к заброшенному посёлку по дуге. Сейчас, конечно, там остались только дозорные — те, кто убивал охотников, подобравшихся слишком близко. Четыре-шесть упырей, едва ли больше. И обезьяна была с ними. Демоноборец, даже обычный, легко разделался бы с парочкой низших вампиров, может, даже с тремя, но не с отрядом часовых. Поэтому охотники и ждали рассвета, считая, что надёжно укрыты от глаз и чутких ноздрей ночных тварей. Они ошибались. Несмотря на то, что предшественники Эла, несомненно, пользовались маскировочными составами, забивавшими запах человечины, их обнаружили. Но не люди, ставшие стригоями. Да, их органы чувств обострились, но не настолько, ибо изначально были весьма слабыми. А вот зрение и обоняние обезьяны, усилившись после перерождения в той же мере, стали в несколько раз острее, чем привыкли учитывать демоноборцы, встречаясь со стригоями. Это бедолаг и подвело.

Эл подъезжал всё ближе к развалинам посёлка, и вскоре почувствовал обращённые в его сторону пристальные взгляды, излучавшие злобу. Но не жажду. Упыри не воспринимали его как добычу. И, тем не менее, они осознавали угрозу и потому приготовились к атаке. Демоноборец не мог определить, сколько их, но не сомневался, что не больше шести. С этим количеством он справился бы. Конечно, весь выводок легко одолел бы его, потому он и не торопился добраться до логова — ждал, пока стригои уберутся подальше в сторону Годура, и останется только дозор.

Чуткий слух охотника уловил шуршание травы, рассекаемой стремительно приближавшимися телами вампиров. Луна вышла из-за туч, и стало видно, как на поле прочерчиваются едва заметные полоски — там, где неслись к демоноборцу стригои. Всего семь. Один след был совсем маленьким. Ну, да, обезьяна! Главный часовой выводка.

Глава 11

Эл положил циклопарда в траву, соскочил с него и достал из ножен меч. Зачарованный Кровопуск не нуждался в дополнительных заклинаниях — вытравленные на нём руны и так вспыхнули зеленоватым светом, стоило сплаву серебра и небесного железа освободиться от ножен.

Один из стригоев немного обогнал других. Увлекшись, он вырвался вперёд и первым прыгнул из травы. Растопырившее руки с крючковатыми пальцами тело взвилось на два метра и ринулось в сторону демоноборца по плавной дуге. Бросок сделал бы честь даже тигру, но Эл был готов. В отличие от своих предшественников, он явился сюда не наблюдать, а убивать. Поэтому меч мелькнул перед стригоем так быстро, что тот даже не почувствовал, как внутренности выпали из него ещё в полёте. Удар не изменил траекторию движения упыря — лезвие Кровопуска было для этого слишком хорошо заточено. Так же остаётся незаметным для падающего пёрышка нанесённый профессионалом удар дамасской сабли, рассекающий его пополам.