Ночь с убийцей (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 42

— Живы они, — понимающе усмехнулся враг и покрутил в пальцах карандаш. — И даже не пострадали… почти. Да и ты, гадёныш, умудрился выжить, хоть и был похож на решето. И раз очнулся, у меня к тебе несколько вопросов.

Я откинулся на спину и, закрыв глаза, прислушался к боли. Она мне нравилась — доказывала, что я жив и иду на поправку. Все дни, которые я провёл в больничном изоляторе, сейчас казались мутным сном, я не смог отличить бред от реальности, но спрашивать врага, сколько я тут находился, не собирался.

Какая разница? Мои девочки живы, в безопасности. Это главное.

Мои девочки… Мысль о Владе и малышке отозвалась теплом в груди. Лишь потом я подумал о Тэкэре. То, что жена отошла для меня на второй план, оказалось настолько неприятным, что затмило боль от пуль. Нет, я не разлюбил мою женщину. Но что тогда? Мысли мешались, чувства терзали, я не смог разобраться, что и кто сейчас в моём сердце.

Слушая вопросы врага, я размышлял о том, что мучило меня. Разве можно любить двоих? Любить искренне, всей душой, но совершенно по-разному? Нет, это шутка демонов. Так не бывает… Но почему же тогда именно это я и чувствую?!

— Говорить ты не собираешься, — захлопнув папку, вздохнул враг. — Впрочем, я не удивлён.

— Может, на него надавить?

Новый голос прозвучал оттуда, куда я, прикованный к кровати, не смог бы посмотреть. Чужой, царапающий, неприятный. Я не знал этого человека, но по тону понимал, кто это. Как осознавал, как именно он может на меня «надавить». Лицемерие правосудия!

— На Куная?! — расхохотался мой враг так, что его прищуренные глаза цвета мёда влажно заблестели. Отсмеявшись, он поправил воротник на худой шее и хмыкнул: — Ты не видел, в каком состоянии он сюда поступил? Думаешь, этого парня можно испугать болью?

— Преступник был под действием стимулятора, — упрямо возразил второй. — Сейчас он слаб…

— Это слово никогда не относилось к этому человеку, — сухо перебил враг.

— Но его жена оказалась более сговорчивой, — в голосе того, кого я не видел, я услышал нечто, от чего захотелось выдрать его глотку, чтобы даже не говорил о моей Тэкэре! — Может, это… «попросить» её убедить мужа? При нём.

Я сжал челюсти до скрипа зубов, сдерживая оглушающую волну ярости, но, судя по тому, как побелело лицо моего врага, ему было многим хуже. О, я видел, что этот человек помнит каждый миг из того дня, когда его жену «просили» убедить его сотрудничать. При нём…

Второй осёкся, понимая, что зашёл туда, куда не следовало, но было уже поздно.

— П-шол вон!

Мой враг не простит ему этого высказывания. Слишком свежи воспоминания, очень уж тогда его потрепало. И жену. И детей. Гаду с грязным языком повезло, что я прикован, но должности сегодня он точно лишится. Как минимум.

— Что лыбишься? — жёстко спросил мой враг. Разумеется, для него не осталось загадкой, о чём я думаю. Как и для меня не были тайной его мысли. — Твоя жена действительно весьма… рьяно пожелала сотрудничать. И рассказала, что именно хотел от тебя Ингот.

Он поднялся и прошёлся от стены до стены, рассуждая:

— То, что я услышал, сходится с теми слухами, что донеслись до меня. Информация, которую хотели заполучить фейсы, но в одночасье потеряли всех, кто работал у Ингота под прикрытием. — Он остановился напротив меня, взгляд его потяжелел: — Я видел трупы… что от них осталось. Потому понимал, что информация крайне ценна. Твоя жена рассказала, почему.

Я молча следил за ним, размышляя, что задумала Тэкэра. Почему она раскрылась так легко? Или тот смертник «надавил» на неё так, что моя женщина сломалась? Что может переломить мою Тэкэру? Желание выдрать сердце у гада усилилось. И я сделаю это, стоит только кому-то допустить оплошность.

— Счета и деньги меня не интересуют, — с безразличием покачнул головой мужчина в идеально выглаженной форме. Глаза его опасно сверкнули: — А вот списки тех, кто обращался в вашу… фирму с «просьбами», очень даже. А так же фото и видео материалы, подтверждающие это. О, Ингот был очень запаслив. Под его ноготком сидели такие чины, что мне и за десять жизней не удалось бы подобраться к гаду. Но эта флешка…

Он покачнулся и, вцепившись в кровать, навис надо мной:

— Где она, Кунай?! Скажи, и я отпущу твою женщину. С деньгами, которые она украла у твоего босса. Пусть летит ко всем чертям! Но, твою мать, мне нужны эти списки!

Я молча смотрел на врага. Тэкэра сделала всё, чтобы защитить меня. Если о местонахождении этих данных знал только я (по мнению врага), значит ей ничего не сделали. И «нажать» тот гад лишь мечтал. Уголок моего рта дёрнулся.

Шанс!

Нет, я не собирался ни сбегать, ни спасаться от тюрьмы. Слово Куная — закон. Я сдался, на этом всё. За это мои девочки живы… Но я хочу убедиться, что с Владой всё хорошо. Что Дара избавилась от немоты. А ещё извиниться и попытаться хоть что-то исправить.

Хотя бы просто обнять их на прощание.

— Я буду… — голос скрипел, язык едва ворочался. — …Сотрудничать.

— Вот и хорошо, — выдохнул враг с облегчением и поднялся. — Выйдешь, как сможешь ходить, но твоя жена останется. Как гарантия, что ты выполнишь свою часть сделки, принесёшь куклу и вернёшься в тюрьму.

Он направился к выходу и застыл у двери. Глянул остро:

— К ней не прикасались. И я прослежу, чтобы так оно и оставалось.

Я благодарно кивнул. Мне нравился мой враг. Как и я ему. Но это ничего не изменит.

Закрыв глаза, я слушал учащённое биение сердца. Кукла… Как я сам не догадался? Тэкэра ради неё полезла в дом, полный взрывчатки. Такая же игрушка была у Дары.

Скоро я увижу своих девочек.

Глава 53. Кунай

Я смотрел на неё, а в груди становилось всё горячее. Моё солнце, моя Влада… Нежная и хрупкая, как статуэтка. В окружении детей. Она двигалась грациозно, мягко и… страстно.

Ощутив боль, я потёр грудь, хотя дело было не в заживающих ранах. Часть меня выла волком, страдая от разлуки с Тэкэрой, часть парила от счастья, что вижу Владу, и я разрывался на части, не зная, что делать с самим собой.

Как можно любить двоих?

— Я за дверью, — глухо предупредил охранник, которого мой враг приставил к Владе.

Я кивнул, мысленно благодаря его за защиту моих девочек. Ингота больше нет, но ещё остались те, кто мог попытаться причинить им вред. Из-за флешки или из мести мне — не важно. Главное, что они под защитой. Но «спасибо» от меня никому из оперов не услышать. Это их обязанность, если желают моего сотрудничества. Если хотят запереть меня до конца дней. Понимают же, что иначе Кунай попросту исчезнет, забрав по пути тех, кто посмеет препятствовать.

Тут всё это выскочило из головы, стоило мне увидеть, как, побледнев, покачнулась Влада. Она едва не упала на колени, чуть не ударилась головой о станок, но с трудом устояла. И перед моим внутренним взором мелькнули кадры из просмотренного видео. Там, где девушка танцевала на сцене. С которой однажды упала и повредила бедро.

Тогда она была беременна Дарой.

Пальцы сжались в кулаки до острой боли в ладонях, ногти впились в кожу до крови. Девушка, прижимая руку ко рту, поспешно прощалась с подростками. А после побежала к двери так, будто её вот-вот вырвет. Она даже меня не заметила, пролетела мимо, так ей было плохо.

Моё солнце… Она ждёт ребёнка!

Моя девочка беременна от меня. Ноги приросли к полу, а в груди будто провернули сразу несколько мечей. Мне не было так больно, даже когда меня расстреляли. Она беременна, а я согласился сесть в тюрьму. Хотелось выть и рвать на себе волосы. Я не увижу своего ребёнка, потому что Влада не придёт ко мне. Зачем ей мужчина уголовник, жена которого — её собственная сестра?

Упёрся в ледяную стену пылающим лбом. Я так не могу… Не брошу их. Но я женат! Люблю Тэкэру. И Владу тоже. А Дара заставляет меня улыбаться. Как же так? Что мне делать?!

Слово Куная — закон.

Оттолкнувшись от стены, я, тяжело ступая, направился к туалету, в котором, как предполагал, сейчас находилась моя Влада. Охранник шёл следом, и я не мог его упрекнуть. Я был опасен, и мужчина напоминал сжатую пружину, готовую ко всему.