Холодное сердце пустыни (СИ) - Волховец Вера - Страница 61

И чем дальше она смотрела вперед, тем крепче становилось ощущение — Эльяса в бою Сальвадор уже видела.

В какой-то момент Пауль поймал огненный шар Короля-Ворона на перекрестие своих клинков, и швырнул его назад, преумножив силу раз в десять.

Пламя окутало Эльяса секунд на пятнадцать, не навредил — так просто магией его было не проковырять, но на несколько секунд полыхнула и одежда Ворона, точнее — штанины на его шароварах.

И на голой (о боже, какое бесстыдство) голени Ворона, до того, как он восстановил форму своей одежды, Сальвадор успела заметить короткий белый шрам.

На том самом месте, куда она так любила пускать кинжалы, подсекая противника, чтобы быстрей его обезвредить…

И вообще откуда шрам на теле бога? Мало того, что их сложно достать, так ведь и рану любую им заживить ничего не стоит. Любую, нанесенную божественным оружием. Или… Почти любую?

А ведь именно кинжалы Судьи оставляли от себя такие следы «на память».

— Стойте! — рявкнула Сальвадор так, что даже у неё самой заложило уши.

Кажется, Пауль услышал её не сразу, и Эльяс тихо охнул, хватаясь за нос. Ну, ничего, вот ему-то корректировка формы не помешает.

— Сердце мое…

— Ш-ш-ш, — Сальвадор вскинула палец. У неё ломило виски. Настолько сильно, что хотелось снять голову с плеч и попросить у Шии-Ра новую.

Ей хотелось поднять глаза. Посмотреть в глаза Эльясу и задать один простой вопрос.

Вот только она уже сомневалась, что он сможет ответить прямо, для чего именно она здесь. Слишком изощрен был тот путь, которым он привел её сюда, в его Чертог, в этот зал. Зал…

Да, пожалуй, дело было именно тут.

Пол в зале был исписан демоническими письменами. Это был круг силы Эльяса. Сердце его Чертога, место, где он был сильнее всего. И он, при всем при этом, развлекался простенькими магическими атаками, как дотошный учитель, заставляя Пауля прочувствовать его силу Судьи?

Он ведь мог бить сильнее! Еще как мог! Да, ему бы это вернулось преумноженное, да — вошедший в медвежий раж Пауль смел бы в этом случае Эльяса как мешок с соломой, но…

Эльяс и вполовину силы не дрался… Почему?

Истина была где-то рядом… Сальвадор ощущала её чутьем опытной ищейки и ничто кроме этой истины сейчас её не интересовало.

— Лилия моя… — снова кашлянули за спиной.

— Пауль, замолчи, — Эльяс прошипел это сквозь зубы и — судя по запаху магии — в ход пошли чары немоты. Судя по звуку удара за спиной — за это Ворону впечатали кулаком в солнечное сплетение.

Почему-то именно сейчас перед ним стало самую чуточку неловко… Впрочем, это все равно не отвлекло сейчас Сальвадор от её странного состояния, отчасти напоминавшего легкий транс.

Она ступала по мозаичным плиткам. Она ступала, перескакивала, со стороны, возможно, даже казалось, что танцевала, отчасти так и было — тело пыталось вспомнить, как именно оно сражалась здесь. Куда шагала. Откуда начала…

Здесь…

Ноги сами остановили её посредине двойного белого кольца.

Все начиналось здесь… Именно здесь она и вошла в этот зал.

Трего.

Сальвадор позвала кинжал спокойно, точно зная, что он к ней придет. И он нырнул в её ладонь послушным любимцем, будто бы даже слегка ласкаясь.

— Уже не твои, говоришь? — тихонько хмыкнул Ворон, а девушка в ответ лишь едко фыркнула. Венчание бы непременно ослабило её связь с кинжалами, но все-таки — Судьей Сальвадор назначили в обход всех противоречащих этому традиций. И брак не помешал бы ей быть тем, кем она сама решила. Хотя бы потому, что воля Шии-Ра была выше воли Эльяса эль Мора.

Вот только сама за себя Судья вступиться не могла. А вот Пауль — смог. Но сейчас не это имело значение.

— Покажи мне, — кратко велела Сальвадор, и кинжал послушно скользнул вперед по причудливой траектории, и белесым туманом от пола потянулись тени прошлого. Немногое, совсем чуть-чуть, дело было давнее, но самое важное Сальвадор увидела.

Белый мешочек на маленькой черной мозаичной плитке. На белой ткани — крохотное красное пятнышко. Такие ладанки носили многие женщины Махаккара, чтобы Судья могла услышать их в любом месте пустыни. И кровь на ткани.

Здесь Сальвадор призывали на помощь.

Шии-Ра, ну почему же так отчаянно болит голова? Все было бы так просто, если бы не эта проклятая боль, мешающая… вспомнить?..

К Эльясу Сальвадор развернулась прыжком. Взглянула в бесстыжие лиловые глаза, на выжидающую ухмылочку Эльяса эль Мора, и резким движением кисти дернула к себе и второй нож.

Он даже не пытался давать ей сдачи.

Было что-то в движениях Ворона болезненное, будто он уже знал, чем все это закончится. Да, он точно сражался с ней однажды. Он просто знал, что она в любом случае победит, если её дело — правое.

Все так и закончилось — так же, как и в первый раз. Когда Эльяс оказался на обеих лопатках, когда Трего любовно прижался к его горлу, когда Сальвадор самолично уперлась коленом в ребра Короля-Ворона.

— Что ты сделаешь, Судья, с тем, что её предназначенный — это я? — выдохнула Сальвадор, впиваясь взглядом в лиловые глаза Эльяса. Это были его слова… Старые, что сумел нашептать Сальвадор кинжал.

— Читаем по ролям? — насмешливым шепотом откликнулся Ворон. — Тогда, позволь, я прочитаю твою партию. Я давала ей благословение. Её предназначенным был не ты.

Этого просто не могло быть…

Пальцы легли на плечо Эльяса, на его испещренную темными знаками белую кожу.

Она не видела.

Она и не должна была видеть.

Если все то, что сейчас она поняла, вспомнила верно — глазами она не увидит ни за что. И никакая магия не способна этого преодолеть, потому что — это была магия самой Судьи…

То, что не видели глаза — ощущали пальцы. И они нашли, то, что искали — еще один длинный белый шрам, оставленный кинжалом Тейлат. Именно сюда в тот забытый Сальвадор день притянул её нож Эльяс, чтобы доказать правдивость этих слов.

Нож скользнул только по его плечу, но в ту же секунду за спиной Судьи раздался и девичий вскрик. Истинные — делящие напополам и боль, и радость, и сны, и мысли…

— За это Нии-Фэй готова убивать всякого, кто носит знак твоего благословения на плече? Ты осквернил её связи истинных пар, похитив чужую истинную?

— Я её не похищал, — ровно откликнулся Ворон, безмятежно, будто к его горлу и не был прижат нож, — припомни сама, что там было.

Жертва. Жертва, принесенная добровольно. Величайший дар фанатика-культиста своему кумиру. Истинная… Дар такого рода и вправду мог возвысить демона до бога. В конце концов, в пустынных храмах приносили в жертву скот и дичь, урожай и воду.

Только откровенный фанатик решился бы принести в жертву вторую половину своей души…

Которая была совсем не готова к такому предательству от того, к кому шла столько времени.

Да и Судья, которую несчастная призвала на помощь, оказалась не готова к такому положению дел. Сейчас Сальвадор будто заново ощутила то ощущение безысходности, что одолело её тогда.

Сто лет…

Сто лет биться за то, что у женщины должно быть больше прав, чем у курильной лампы, а после — пустынник приносит в жертву демону живую женщину. Как вещь. Дарит из рук в руки, с поклоном и последующим целованием стоп кумира.

И она не смогла бы забрать девушку, не имела права отрывать её от “предназначенного”…

— Я наказала тебя за грех твоей паствы, — проговорила Сальвадор выпрямляясь и глядя на разрушенный Паулем венчальный алтарь, — я не могла казнить тебя, от этого пострадала бы девушка, я не могла нарушить истинной связи, поскольку перед этим я просто бессильна. Но я…

Она замолчала, поскольку вспомнила и это.

Обратить против Эльяса нить связавшей их идеи смертных, существовавшей до той самой поры, покуда ходила по пустыне нелепая сказочка о наглом демоне, что сделал предложение самой Сальвадор.

Дать ему согласие — и проклясть саму себя в ту же секунду, на бесконечное перерождение в телах смертных женщин, чтобы ни минуты, ни секунды не провести в своем истинном обличье, и не сдержать этого слова, не выйти за Эльяса замуж, или, искусившись собственной свободой — все-таки рассечь их связь, в любом из случаев позволив ему брак с той самой истинной, которую он так вожделел…