Избранница Серых холмов (СИ) - Иванова Инесса - Страница 28

А когда повозка и каярды, один из которых грустно брёл без всадника, скрылись из виду, Арлен произнёс:

— Теперь ты веди меня, юная королева. Я не вижу тропы сидов.

Обернувшись, я хотела было сказать, что тоже ничего не замечаю, но только застыла в удивлении. От менгиров шли туго натянутые, будто струны, серебряные нити, и конца этим воздушным тропам не было видно. Только разве можно ступать по лунному свету?

Я поделилась своим соображением с Арленом, и он пояснил, что это только на первый взгляд кажется, что тропы невесомы и не выдержат ни мелиаду, ни фейри.

— Если ты их видишь, значит, они приглашают тебя в новый путь.

На секунду, любуясь переливами нитей дороги, я забыла о горестях, что оставила позади, равно как и о тех, что ждали меня по окончании этой серебряной дороги.

— Возьми меня за руку, — произнесла я, повинуясь внутреннему зову. — Мне так будет спокойнее.

Ищейка улыбнулся и крепко стиснул мою ладонь. От неё шло совсем иное тепло, нежели от руки Маркуса. Если последний дарил тёплый, дружеский свет, то источник Арлена обжигал и одновременно оставлял в душе щемящую томность. Будто обещание чего-то прекрасного.

— Давай, ступай первой, не бойся, я рядом, — произнёс фейри, и я кивнула. Именно его близость делала меня смелой, на грани безрассудства.

Я закусила нижнюю губу и аккуратно, будто шла по заколдованному Тьмой полю, сделала первый шаг. Нога утопала в серебряном свете, но он не был ни холодным, ни тёплым.

Уже через мгновение я без страха шла по тропе сидов, испытывая лишь радость малютки, первый раз сотворившего магию. И пусть это пока лишь фокус, всё же дар уже нашёл новую душу, которая теперь внесёт свою лепту в магическую ткань мира.

И Арлен шёл рядом, чуть сжимая мою ладонь. Какое-то время мы молчали, я была поглощена дорогой, серебряными нитями стелющейся передо мной, а фейри молчал из солидарности, давая мне время насладиться новой магией. Впрочем, вполне допустимо, что он испытывал схожие чувства, потому что ранее никогда не ступал на священные тропы сидов.

Их дороги отличались от тех, к которым я привыкла. Мы шли по ним и совсем не уставали, время как бы перестало существовать здесь или остановилось, по крайней мере дорога давалась легко, а природа вокруг будто бы застыла. Ни ветерка, ни шороха не доносилось до нашего слуха.

— Я не знаю, правильную ли тропу выбрала, — первой нарушила я молчание, но руку высвобождать не стала. Вдруг Арлен исчезнет, и я останусь одна? Это было бы невыносимо жестоко — лишиться его присутствия. И всё же мне надо привыкать к мысли, что вскоре я потеряю и его плечо.

— Правильную. Те, кого ведут сиды, не могут ошибаться.

— Они сейчас слышат наш разговор? — спросила я шёпотом, посмотрев на фейри. Мы замедлили шаг, походя на двух улиток, что медленно ползут к неведомой цели.

— Не думаю. Говори смело.

— А что было бы, если бы сиды позволили тебе взять меня в жёны? Ты же понимаешь, что потом нельзя будет отказать от нашего союза! И нельзя создать другой. Это навсегда.

Я спросила, а сама замолчала, время от времени поглядывая на Арлена. Он молчал, казалось, задумался, а может, просто не хотел признаться, что совершил тогда непростительную ошибку, и только мудрые жители Холмов не позволили ему такой проступок, тем самым спасая от раскаяния.

— Можешь не отвечать, — через некоторое время добавила я. — Прости, что спросила, это я не подумав.

— Меви, я хотел тебе рассказать о своей мечте, если ты не против, — Арлен будто не слышал меня и начал разговор с чистого листа. — Когда-то на этой земле жили Боги. Их звали Туата Де Даннан. Они были столь могущественны, что для них не существовало времени. Они не старились, не болели и не умирали. Им прислуживал дикий вереск и чёрные вороны, а знаком служил зелёный трилистник, растущий там, где земли касались их руки. Но в их сердца, размягчённые прелестью нового мира, в котором они поселились, проникла вражда. И Боги стали воевать друг с другом, и ни одна сторона не знала поражения в битве, длящейся до скончания веков. Однако магии вокруг стало так много, что она начала искрить и вырождаться, превращая своих детей в немощных стариков. Боги вовремя поняли, что дороги в бессмертие больше нет. Часть из них, которые считали, что этот мир не стоит того, чтобы оставаться в нём смертными, ушли за Черту. Другие остались и подались в Холмы.

— Они стали сидами, — ахнула я, зачарованная сказанием.

Своими историями фейри не делятся с чужаками, потому что считают, что, зная прошлое, маг способен изменить будущее. Впрочем, так думали и мы, мелиады, поэтому в Фейвильде была запрещена письменность, и без особого позволения никто не смел касаться бумаги.

— Именно, Меви. Мне закрыта дорога за Черту. Не только за одну, за все. Значит, остаётся путь в Холмы, потому что в обычной жизни Ищейкам нет места. Что я стану делать? Вести оседлую жизнь тому, кто привык каярду, невыносимо тоскливо. Я мог бы помогать друидам, может, стать одним из них, но и это сродни жизни вполсилы. Меня всегда манит дорога, и вдвоём она веселее. Я рад, что иду сейчас рядом с тобой.

— И я этому рада, — ответила я остановившись. Я повернулась к Арлену, моя вторая ладонь нашла его свободную руку, и мы соединились, замкнули ладони в круг жизни. — Правда, что фейри не выносят, когда их благодарят?

— Правда. Это слово возвращает добро дарителю, это как швырнуть Даром в вечность.

— Тогда я не стану благодарить. Я загляну в твою душу и позволю тебе заглянуть в свою.

Высказав сокровенное, я опустила глаза и сладко выдохнула. Такие слова мелиады произносят только тем, кто им дорог, но не по принципу кровного родства, а по влечению души. Может, фейри не придаст им того значения, которое вкладываю в эти звуки я, но это неважно. Важно, что слова родились и выпущены в мир.

— Не печалься, Меви, — услышала я ответ. — Наша дорога ещё не закончена. Некоторые пути никогда не кончаются, а связи не рвутся.

И в этот миг я могла в это поверить. И поверила.

Глава 10

Время пролетело незаметно. Мы остановились, только когда потребовался ночлег, и ради этого сошли с тропы сидов.

— Где это мы? — удивлённо оглядывалась я по сторонам, совсем не узнавая местность. Разве в Фейвильде есть горы?

— В Западных предгориях. Здесь неподалёку прекрасный постоялый двор, — ответил Арлен и выпустил мою руку из своей. Я ощутила уязвимость и холод, но понимала, что не везде следует привлекать внимание к своим персонам.

Вскоре мы вышли к Главному Тракту и слились с прохожими, бредущими по своим делам. Чаще нам навстречу попадались повозки с фейри, некоторые из них носили знаки отличия, которые говорили об их принадлежности к королевскому двору.

Здесь было непривычно оживлённо, я давно отвыкла от многоголосья, и теперь мне казалось, что если так пойдёт и дальше, я скоро оглохну.

Постоялый двор напоминал небольшое поселение и носил говорящее название «Приют одиноких странников». Кого здесь только не было!

И дриады, и лепреконы, сопровождающие фейри, и даже Ищейки, старавшиеся держаться особняком. Здесь же находился небольшой рынок, на котором можно было пополнить запасы продуктов или предметов обихода.

На прилавках были выставлены и совсем диковинные вещи, вероятно, пришедшие к нам из других миров и не имевшие названия в нашем.

— Что это? — спросила я Арлена, ухватив мужчину за руку. Я старалась держаться ближе к нему, чтобы не отстать и не потеряться, хотя на рынке было больше продавцов, чем покупателей.

Я указала на лоток, на котором были разложены предметы, похожие на чашки или небольшие сосуды, только сделанные не из раскрашенной и обожжённой глины, и не из стекла, а из матового твёрдого материала.

— Пойдём спросим, — улыбнулся Арлен и провёл рукой по моим волосам, будто убирая налипшую на лоб прядь. Со стороны мы, должно быть, походили на двух праздно шатающихся влюблённых.