Дань для Хана (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 13

— Тогда заканчивай реветь и кричать, словно недорезанный поросёнок.

— Ненавижу тебя! — процедила сквозь зубы, но зачем-то качнула бёдрами. А если учесть, что я на ней лежал, и движение по нраву пришлось озабоченному телу, мою плоть сдавило от нового спазма кончить.

— Ты реально нихера не боишься или тупая настолько, что не всасываешь насколько уже черту перешла?

— Так не я на тебя залезла, — напомнила язвительно. — Отвали от меня, и я дальше спать буду…

Я только сейчас понял, что Юсупова права, и ситуация донельзя неправильная. Девка подо мной. Молодая, раздетая, обещанная сыну, а что гаже — член продолжал колом стоять и в неё упираться.

Я хотел её, как бы аморально это не было. И она это прекрасно понимала.

— Значит полегчало? — решил переиграть момент и бросил с насмешкой, скрывая свою озабоченность. Кровь гулко в башке грохотала, сердце от дикости заходилось и дышал я шумного и голодно.

— Да! — почти выплюнула.

— Ну раз лучше, — торопливо скатился на ближайший к выходу край, желая сбежать из комнаты, и радуясь, что хоть и глох от желания трахнуть девчонку, но ещё в руках себя держал.

Порывисто одеялом её накрыл:

— И не ори больше! — совсем без мягкости, даже скорее с презрением и отвращением.

— Не оставляй меня… одну, — повисшую тишину нарушил шелест Юсуповой. Тихий, но искренний, хотя реплика громом посреди ясного небо прозвучала, опять меня аж до души пронизав.

Я не оборачивался, так и застыл у порога, рукой в косяк уперевшись.

Она не смела этого просить! Она вообще не имела права звучать! Особенно так!

— Я темноты боюсь… — опять прошелестел её голос. — И одиночества.

— Мне для тебя нянькой стать? — недопонял прикола.

Девчонка ничего не ответила, но судя по резкому выдоху приняла мой ответ… злыми, гордыми слезами.

— Ну и на хер, — шикнул, ступив в коридор, но уже секундой погодя, вернулся, так и не врубаясь, как у неё выходило мной манипулировать.

Проклиная свою слабость, опустился на постель — она приятно подо мной спружинила.

— Только открой рот не по делу или попробуй спровоцировать, — пригрозил нешутливо.

Уже знал, что это было необдуманно и вопиюще неправильно. И тело говорило о том. И мозг! Да какое там говорило — просто орало!!! Орало: всё, что я делаю — глупость!

Но не сдвинулся с места — лежал бревном и напряжённо слушал тишину. Мирное дыхание Юсуповой. Тепло, идущее от неё. И её запах, отравляющий собой весь мой мир, в который упорно никого до этого не впускал.

— Спасибо, — почти беззвучно отозвалась минутами погодя девчонка.

Я упорно держал дистанцию, а Юсупова немного придвинулась, видимо, желая согреться. Поёрзала рядом, умещаясь:

— Ты ведь меня не тронешь? — опять шероховатой голос нарушил наше молчание и прозвучал почти с мольбой.

— Ты мне нахер не сдалась, — теперь я зло шикнул, с горечью признавая, что ему-то она очень даже «сдалась». — А ну спи, не то уйду.

— Молчу, — торопливо заверила девчонка и даже нотки благодарности послышались. — Только не уходи… Мне… страшно… тут… одной… — обронила, почти в меня впечатавшись задом.

Я даже дышать забыл. Хоть и лежал поверх одеяла, а она под… но сердце исступлённо грохотало. Причём везде. Я, как юнец, впервые возлёгший с девушкой, не мог собрать мысли в кучу и унять разнузданное либидо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И про себя молился, чтобы дрянь нарушила своё слово и учудила что-нибудь. Как обычно! Гадость какую-нибудь сказала, пошлость, ведь тогда я с чувством выполненного долга смогу уйти…

Но она была на удивление молчалива и спокойна.

Сколько таращился в потолок, не знаю, но когда покосился на девчонку, с облегчением выдохнул — она мирно спала…

Так и лежал, мечтая забыться сном, как и она, но лишь глубже погружался в неутешительные мысли о том, что Юсупова младшая меня неправильно волновала. Не думал, что дожив до сорока, открою в себе тягу к молодому.

Я это категорически осуждал. Всегда! И потому никто из моих парней никогда не сунет члена в неокрепшее тело! По крайней мере, о своих такого не слышал, а узнай — наказал бы по всей суровости. И тут на тебе — оказался сам с замашками педофила.

Юсупова, как назло, задом о моё бедро тёрлась. Не специально, это почти невинно получалось — она во сне опять металась. Перевернулась набок, выворачиваясь из одеяла и в меня грудью упругой и сочной в чёрном бюстике втесалась. Прямо в руку! А у меня член болезненно дёрнулся.

Я уж и не знал, как его угомонить без рукоприкладства и без растления спящей. А секс был нужно! И немедля!

Покосился на девчонку. Взглядом по полуобнажённому телу скользнул, в который раз отмечая, что она мне нравилась до безобразия. И это плохо! Она, вроде как, невеста сына, так с какого хера мне с ней секса нездорово хотелось? И срочно!

Дотошней по изгибам глазами прогулялся, а в башке яростней мысль долбилась, спустить по-быстрому пар… Она давно напрашивалась. Да и девчонка, словно нарочно, об меня потёрлась, а потом руку и ногу закинув, что-то нечленораздельное простонала.

— Бл*! Да иди на хер! — скрипнул зубами, проклиная свою дурость и Юсупову младшую, ставшую мне не данью, а наказанием!

Грех мой! Она, мать её, мой грех! Хотел наказать кровно, а получается себя проклял: на грех и порок.

Как так?!

И ища спасения, глянул в окно, где уже зарождался рассвет.

— Да! Быстрее бы… — будто подгонял солнце.

Ещё чуть помучился от желания, и когда больше не было сил это терпеть, аккуратно выбрался из постели, да тихо к себе вернулся.

Сон меня накрыл быстро — едва голова коснулась прохладной подушки на широкой и пустой постели.

Глава 14

POV Даниила/Дань

Проснулась со странным, смешанным чувством тревоги и сладости одновременно, но приятное быстро смазалось, когда назойливо зажужжала мысль, что ночью мне бессовестно не давали спать. То ли сны были кошмаром от и до — и я измоталась, то ли не были кошмаром, и тогда…

На этом в душе шевельнулось нечто неприятное и мерзкое.

Хан и его голос, пронизывающий меня до печёнки… они что, были на самом деле?

Сердце застучало в диком, неистовом ритме волнения.

Мне отчаянно захотелось…

Я отлепилась от своей подушки и испуганно покосилась на другой край постели.

Пусто! Но… смятость одеяла, погнутость на соседней подушке…

Мне удушливо дурно стало — теперь сомнение укрепилось, и я с опаской переползла на тут сторону, а потом, не будь дурой, носом уткнулась в подушку.

Пахла ХАНОМ!!! Тут, вообще, всё пахло этим несносным типом!!!

Нет-нет-нет!

В ужасе отшатнулась: точно дикий зверёк вскочила с постели. Обхватила себя руками за плечи и затравленно обшарила комнату взглядом. Неужели это был не сон? Этот грёбанный извращенец реально был у меня? Со мной? Мы… спали??? Я что реально была в постели с врагом? Рядом! Дышала им, мы соприкасались…

Бл*! Чуть не завыла от чувств, когда на смену гневу и рассеянность, пришло осознание, что ЭТО Я ЕГО просила остаться!!!

Я, бл*, совсем чокнулась что ли?

Хотя, как меня винить? Я была не в себе! Я… я бредила! Меня кошмар накрыл. И вообще, была сомнамбул! Потому что в здравом уме — ни за что бы не попросила…

Голова заболела от неутешительных мыслей, я чуть не заскулила от расстройства — так гадко стало за себя и свою слабость. За малодушие, трусость, за свой язык…

Стоп, а почему я так волнуюсь? Ну брякнула в смятении и дрёме, что спросонья не сделаешь?! Ну проспала рядом, так ведь Хан меня не осквернил собой. Да, что-то шептал/угрожал, касался…

Стоп! Это я… к нему прижималась! Мне было жутко холодно, а он… от него веяло теплом, силой и уверенностью. Потому я и потянулась. Мне с ним было хорошо и спокойно — как за каменой стеной!