Криабал. Апофеоз - Рудазов Александр - Страница 31

– Сын мой, прошу, остерегись произносить столь непристойные словеса! – укоризненно сказал Дрекозиус.

– Чё?.. На кир пошел, жирносвин.

Второй привал сделали на небольшом плато. Дрекозиус сказал, что отсюда до его знакомого волшебника уже рукой подать, но часть пути осталась самая трудная, через изрезанные трещинами ледяные пики. Надо как следует передохнуть перед последним рывком.

Мектиг развел костерок, с презрением поглядывая на изнеженных спутников. Достал из вещевого мешка лосятину с сухарями и предложил часть остальным.

Впрочем, у остальных нашлись и собственные припасы. Плацента тоже набрал в дорогу мяса – сушеного и копченого. Джиданна прихватила блистер Пилюль Сытости – крохотных шариков, мгновенно утоляющих голод. Ну а Дрекозиус набрал в дорогу мармелада, зефира, пахлавы и других приятных сердцу вещей.

Из-за пазухи высунулась белка Джиданны. Добрый жрец предложил ей печенье, но зверек только брезгливо наморщил нос. Не прельстил ее и кусок сухаря, протянутый Мектигом.

– Во тупая, не жрет! – осклабился Плацента.

– Это императорская белка, – холодно ответила Джиданна. – Они не едят хлеб.

– А чё они жрут? Орешки, что ль?

– Нет.

– А чё?

– Золото и бриллианты.

– Смешно. Типа. А если серьезно?

– Я серьезно. Императорские белки питаются камнями и металлами.

– Слышь, колдовка занюханная, я чё тебе – пень лесной? Думаешь, раз сын гоблина, то совсем тупой, тля?!

– Ну хочешь – проверь, – пожала плечами Джиданна.

– Смотри, жаба, если твоя помойная крыса не станет это жрать, я тебе сосульку в анналы воткну! – пригрозил Плацента, доставая из тайного карманчика полновесный золотой хдарк.

Надо было видеть, как вспыхнули глаза у голодной белки! Она метнулась пушистой молнией, цапнула монету и тут же отпрыгнула в сторону. Брызнула металлическая стружка – с такой скоростью зверек заработал зубищами.

– Эй, она сожрала мою монету! – заорал Плацента. – Ты чё, окирела?! Я тя ща разрежу, крыса!

Он и вправду выхватил нож. Но глаза Джиданны похолодели, она повела рукой, и на кончиках пальцев вспыхнули огоньки. Полугоблин вспомнил, что эта растрепанная халда все-таки волшебница, зло заворчал и убрал нож.

– Тронешь мою белку – убью на месте, – пообещала Джиданна. – И вообще – даже если ты ее разрежешь, монеты там уже нет. Она очень быстро все переваривает.

– Признаться, я полагал, что ты просто подшучиваешь над нашим скептично настроенным другом, дочь моя, – задумчиво сказал Дрекозиус. – Но выходит, что твое ручное животное и в самом деле питается драгоценными металлами… Воистину удивителен этот мир, несть числа чудесам, сотворенным в нем богами!

– И не говорите, – кивнула Джиданна.

– Но мне теперь любопытно, отчего ты завела именно такого питомца? Возможно, я ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, что его корм должен обходиться непомерно дорого. При всей моей любви к братьям нашим меньшим лично я не стал бы заводить нечто подобное. Даже истребил бы, пожалуй.

Белка перестала чистить усы и злобно уставилась на Дрекозиуса. Но толстый жрец этого не заметил, упиваясь собственным голосом. Дрекозиус был красноречив, любил поговорить и от души этим наслаждался.

– Святой отец, оставьте в покое мою белку, – попросила Джиданна. – Она, конечно, обходится недешево, но она мой фамиллиар. Она нужна мне, чтобы колдовать.

– А без нее типа не можешь? – заинтересовался Плацента.

– Могу, но хуже. Я окончила Унионис – мы колдуем через фамиллиаров. Что-то вроде живой волшебной палочки, понимаешь?

– А покежь-ка что-нибудь! – потребовал полугоблин. – Давай, наколдуй!

– Ты таким тоном со своей женой разговаривай. Ах да, забыла… у тебя же ее нет.

Плацента позеленел от злости. А Дрекозиус сказал:

– Дочь моя, я бы тоже был весьма благодарен, если бы ты сочла возможным явить нам свое чудесное искусство. Мне не так уж часто доводилось воочию видеть подлинное волшебство в исполнении подлинной мастерицы.

– Я всего лишь лиценциатка, – отвернулась Джиданна. – Ничего особенного не умею.

Витиеватая лесть жреца ее не тронула. Хотя она и в самом деле обладала незаурядным талантом и умела довольно многое. Ее оценки в институте оставляли желать лучшего, но в основном из-за лени и равнодушия. Зачастую Джиданна предпочитала получить низкий балл, чем уделить учебе всего-то лишний часок.

Хотя этот лишний часок она не использовала ни для чего полезного или хотя бы интересного. Просто валялась на кровати, читая скверный романчик или болтая по дальнозеркалу.

– Ты умеешь гадать? – спросил Мектиг, доев лосятину. – Погадай мне.

Услышав его, Джиданна аж вздрогнула. Бледнокожий варвар так редко раскрывал рот, что о его присутствии иногда забывали. И услышав эту внезапную просьбу, волшебница так растерялась, что действительно начала гадать.

Хотя в этой отрасли волшебства она как раз была плоха. Предсказания – вообще крайне неточная магия. У некоторых что-то действительно получается, но большинство волшебников предпочитает более надежные предметы.

Тем не менее, один гадательный трюк Джиданна все же знала. Достав чистый лист бумаги, она усадила на него свою белку и принялась ласково с ней говорить. Остальные этой беседы не слышали – волшебник и фамиллиар общаются не словами, а прямой мыслепередачей.

Белка участвовать в гаданиях не любила, так что согласилась неохотно. Но все же согласилась. Хаотично побегав по бумаге, она оставила следы испачканных лапок, рванула там и сям коготками и в конце концов пискляво чихнула, разбрызгав капельки влаги.

Этот порванный и грязный лист Джиданна и принялась пристально изучать. Не очень-то она умела толковать результат. Высокие баллы по ясновидению получала только на втором курсе, пока изучали движения звезд и планет. Когда же перешли к тому, как все эти небесные тела влияют на судьбы людей, Джиданна сразу скатилась.

Но кое-что она все-таки помнила. Мысленно прочертив на бумаге несколько линий и сведя их в комбинацию гексаграмм, она уверенно сказала:

– Тебя ожидает дальний путь и много опасностей.

– Слышь, Джи-Джи, это я тебе и сам мог нагадать, тля! – фыркнул Плацента. – И безо всяких слюнявых крыс!

– Мы находимся в большой опасности прямо сейчас! – добавила Джиданна, не слушая полугоблина.

– Ты, Джи-Джи, не гадалка, а пирог с говном, – скривился Плацента. – Да и вообще я в эту твою кирню не верю.

– А я вот теперь верю, сын мой… – сказал Дрекозиус, глядя куда-то мимо него.

Плацента повернулся и взвизгнул. На плато поднимались четыре вооруженных тролля.

Это были горные тролли. Серокожие, обезьяноподобные, на добрых три головы выше человека. Одетые только в набедренные повязки, от холода они явно не страдали. Каждый сжимал увесистую дубину – и носили они их явно не для красоты.

– Мир вам, дети мои! – поприветствовал их Дрекозиус. – Мы несказанно рады встретить в этих горах живых лю… троллей! Можем ли мы вам чем-нибудь помочь?

– Ыгы, – кивнул самый крупный тролль, глядя из-под нависающего лба. – Деньгу сюда гони.

– Вы нуждаетесь в деньгах, дети мои? – скорбно вздохнул Дрекозиус. – Отчего бы вам не помолиться тогда вместе со мной? Истинно говорю вам – если кто искренно верует, то боги пошлют ему все, в чем он нуждается.

– Так мы молились уже, – сказал другой тролль. – Утреча. Вот боги нам вас и послали. Гони деньгу, свин.

– Эт воля богов! – гнусно захихикал третий.

Дрекозиус нервно заулыбался, Плацента изрыгнул поток брани, а Джиданна равнодушно зевнула. Быть ограбленной она не боялась – в кошеле всего несколько медных хольдарков.

А вот Мектиг молча встал, снимая с пояса Крушилу. Тролли при виде секиры подобрались, перехватили поудобнее дубины, но остались спокойны. Рядом с ними великан-дармаг казался чахлым подростком.

Тролли. Мектиг ненавидел троллей.

– Эй-эй, льдоголовый, ты чё, рехнулся, один на четверых?.. – окликнул его Плацента. – Это ж, тля, не гоблины блеваные, а тролли!