Спасение мстителя (ЛП) - Хавиленд Нэнси - Страница 12

— Ты не одна, — напомнил он ей. Или напомнил себе?

Ника вновь склонила голову, улыбка исчезла.

— Нет, не одна, — согласилась она смягчившимся голосом.

— Позвони, если они появятся, — раздался голос брата. Он отключил связь, покачал головой и снова подошел к ним с Никой. — Наш человек из полиции Нью-Йорка сообщил, что Смит вновь охотится на нас. Осел.

Винсент не придал этому особого значения. Копы всегда маячили на горизонте. Ничего нового. Его больше беспокоило напоминание себе, что эта женщина перед ним замужем за каким-то ублюдком, а Винсент вел такую дерьмовую жизнь, что ничего не мог ей предложить. Черт, она младшая сестра Калеба, а парень стоит прямо здесь!

И ничего из этого, черт подери, его не останавливало! Ему все еще хотелось днями напролет обнимать стройное изящное тело рыженькой. Появись хоть единственный шанс, Винсент знал, что воспользуется им. Несмотря. Ни на что.

Осознание этого было... Что ж, не сказать, чтоб шокирующим. Потому что он всегда по большей части жил по собственным правилам, брал, что хотел и когда хотел. Но никогда не делал так, сначала не удостоверившись, что нанесенный им ущерб будет минимальным. В данном случае последствия будут. Но его не сильно заботил этот факт.

Это не приемлемо. Обычно он предъявлял к себе более высокие требования. Мать и сестра стыдились бы его.

Необходимо держаться от нее на расстоянии.

Винсент прищурился, когда Ника напряглась. Заметил, потому что все в этой девушке волновало его. Она сделала шаг назад, который должен был сделать Винсент еще несколько минут назад, и быстро заморгала, ее безупречная кожа побледнела. Голос превратился в шепот.

— Я пошла внутрь. Ты идешь?

Хотелось бы.

Она отвернулась, даже не подождав ответа Калеба, которому предназначался вопрос, и исчезла в доме.

***

В воздухе висел тяжелый дым сигарет и травки, когда Кевин Ноллан прошел между двумя огромными погрузочными контейнерами и вышел на расчищенное пространство обветшалого здания в Краун-Хайтс. Он обогнул тросы и размещенные тут и там осветительные системы.

— Почему не привел ее с собой? — бросил кузен через плечо, ведя их к окруженному полудюжиной металлических стульев столу в углу помещения — Она бы осмотрелась. Мы могли бы начать завтра, вместо того чтобы ждать другого дня.

Кевин оглядел Даррена, постоянного видеооператора его чокнутой семейки, и задался вопросом, не захочет ли тот присоединиться к действию, как только начнется съемка. Хотел ли он кусочек собственности Кевина? Его жены? Так же, как хотел каждый видевший ее придурок?

Как захотел он, когда впервые увидел ее, вошедшую в двери клубного дома в Сиэтле, — ту, которую он надеялся однажды назвать своей. Гребаные байкеры. Ублюдки не приняли его. Калеб Пейн не принял его. Он слышал, как придурок говорил президенту их отделения, что считает Кевина недостойным «Обсидиановых Дьяволов».

Президент согласился.

Сукины дети. Ему всего лишь хотелось иметь место, где бы он мог проводить время. И компанию. Ощущение братства, возникавшего в подобных «Дьяволам» организациях.

Они дали ему от ворот поворот. Сказали, что он может задержаться, но его не возьмут в их ряды. Он никогда не станет их частью. Как всегда.

К черту их всех. Они ему больше не нужны. У него теперь есть кое-что получше. У него есть Ники.

И Калеб погибнет, если она его бросит. Получить доказательства, чтобы удержать Нику, было довольно легко, потому что Пейн хватался за любую возможность проявить геройство. Парня не нужно было уговаривать отомстить за своего друга из-за подстроенного Кевином сценария. Приведя Пейна в нужное место и в нужное время, Кевину оставалось лишь нажать на кнопку записи.

И прекрасная жена оказалась в его руках. Кевин усмехнулся. Прекрасная жена, которая даже не могла заставить его член затвердеть. В самом начале пару раз получилось. Когда она вошла в клубный дом южного Сиэтла вместе с братом и этой свой сучкой-подружкой, Кевин стал каменно твердым.

Но этого никогда не происходило, когда он держал ее в своих руках. Никогда с тех пор, как Ника все испортила, смешала карты, превратила простую месть против ее брата в нечто другое. Мда, он думал, что она сексуальна, и он хотел ее. Но оказалось, ему больше хотелось добраться до Калеба. А потом Ника заставила его влюбиться. Заставила ценить ее мнение. Чувствовать себя куском дерьма только за то, что он делал с людьми то, что они заслуживали. Что она заслуживала. Теперь Кевин чувствовал себя виноватым, когда ему приходилось преподавать ей урок так, как это делали его родители по отношению к нему и его идиоту-брату. И то, что ему это не нравилось, только ухудшало ситуацию для Ники. Чувствуя давление в груди, он избивал дольше, сильнее. Но все это — ее чертова вина.

«А Даррен пусть дрочит», — подумал Кевин, отрывая взгляд от дырки на колене джинсов и чувствуя, как вновь появляется знакомое напряжение в груди. Они все могут. Помимо того, который будет пользоваться его женой во время съемок. Это научит ее не задирать нос перед ним. Не осуждать за то дерьмо, что он делал. Он позволит этим парням делать то, чего не мог сам, потому что знал, для девушки ужасно унизительно трахаться с незнакомцами. В случае с Ники, сразу с несколькими. Это умерит ее пыл. Они ее трахнут, и тогда, возможно, она поймет, что стала ближе к его уровню. И после фильма Ника больше никогда их не увидит.

Хотя в будущем, возможно, встретится с Дарреном, потому что фильмов может стать несколько. Зависит от того, сколько денег они заработают на этом. Он все еще пытался найти способ заработка для Ники, чтобы она не уходила от него надолго.

А если ей понравится Даррен?

Руки сжались в кулаки от звука тоненького голоса в голове.

Что, если она захочет, чтобы твой кузен участвовал?

Извращенная ярость заполнила голову Кевина. Он заставит заплатить за это.

— Так где она? — спросил кузен.

— Ника поехала на свадьбу. — Шлюха, мысленно добавил он. Как и та, которая выходила замуж. С которой дружила Ники.

Любопытная, вечно осуждающая Ева Джейкобс. Надо было позаботиться о ней, когда та возвращалась в Сиэтл месяц назад. Изгнать ее навсегда. Но она здесь, в Нью-Йорке, и Кевин потерял такую возможность. Особенно теперь, когда она с тем гребаным парнем, который опозорил его несколько недель назад в клубе. Теперь с ней лучше не связываться. Даже Кевин мог распознать власть. А этот парень, в которого втюрилась Ева, был могущественным.

— Так, значит, останавливаемся на четырех парнях? Или хочешь пятерых?

Кевин подозрительно уставился на кузена. Он хотел стать пятым?

— Пока достаточно четырех. В следующий раз подумаем о пятерых.

Даррен кивнул, как будто ему было все равно. Притворялся?

— Хорошо. Она согласна или ее нужно немного уговорить? — Он взял маленький пузырек с прозрачной жидкостью и резиновой крышкой. Похожий на те, что стоят в кабинетах врача.

— Ты это используешь на всех своих девочках?

— Если их нужно немного взбодрить. Несколько кубиков этой дряни, и они раздвинут ноги перед каждым, кто окажется рядом. — Даррен засмеялся и засунул бутылек в карман.

От этих слов у Кевина разыгралось воображение, и он представил Ники с разметавшимися волосами и четырех незнакомцев, бравших ее по очереди. Черт. К счастью им нужны были деньги, иначе Кевин не был уверен, что смог бы отдать ее, и не важно, ради какого урока. Она его. Принадлежит ему, и скоро она это поймет. Он владеет ей настолько, что вправе сам решать, с кем будет трахаться его жена. А потом они смогут совершить то, что он задумал. Увезти ее. Может, в Сан-Франциско или Лос-Анджелес. Куда-нибудь, где меньше дождей. И где ее чокнутый братец не сможет их больше доставать.

Но такое стоит денег. Денег, которые принесет этот фильм с Дарреном и четырьмя проклятыми ублюдками, которые получат от Ники то, что не мог получить он.