Точка надлома (ЛП) - Уолкер Н. Р. - Страница 34

— Если мне потребуется помощь, я позову, — сказал я. — И если тебе потребуется спасение, подай знак. Кира понуро кивнул, и я легко поцеловал его в щёку. — Лучше проведи время с отцом.

Большую часть дня я ползал на коленях, вытаскивая старые плиты и откидывая их в сторону. Работа была не слишком сложной, но горячее лос-анджелесское солнце вскоре вынудило меня стянуть футболку и заткнуть её за пояс шорт. Я слушал, как Сэл и Кира хлопали ладонями, споря на языке жестов, а Юми напевала себе под нос на кухне.

Это было по-семейному.

Именно так, как я всегда хотел. Юми даже поставила мою фотографию на каминную полку. На фото был не только я, а мы вместе с Кирой на прошлогоднем Дне Благодарения. Но впервые с семнадцати лет я снова стал частью семьи.

Суть была в маленьких деталях. Фотография над камином. То, как Юми раздавала команды и мне, и Кире. Как они с Сэлом показывали знаки у меня за спиной, словно я был одним из них. Это всё помогало мне понять, что я обрёл новую семью.

Из-за таких моментов я начинал понимать, чем рискую.

— Мэтт! — выкрикнула Юми. — Обед почти готов. Иди внутрь и приведи себя в порядок.

Я оторвал взгляд от лопаты, которой раскидывал песок для укладки новых камней, и обнаружил, что уличный стол пуст. Даже не заметил, когда Кира с Сэлом ушли.

Я зашёл помыть руки в ванну, а после отправился в гостиную и застал Киру и Сэла за разговором. Я не уловил точные движения Сэла, чтобы полностью понять смысл фразы. Но, кажется, Сэл сказал «Поговори с ним». А главное, они оба прекратили жестикулировать и уставились на меня. Я был уверен, что беседа шла обо мне.

Хотел бы я разозлиться на пересуды за спиной, но едва ли мог винить родителей Киры.

Они видели, насколько он замкнут. Чувствовали напряжение между нами. И имели полное право волноваться за сына.

Мои внутренности скрутило от мысли, что Кира несчастен по моей вине.

— Пойду посмотрю, не нужно но ли что-нибудь Юми, — тихо произнёс я, оставляя отца и сына наедине. Но перед уходом успел заметить, что Кира нахмурился.

Входя на кухню, я улыбнулся Юми.

— Нужна помощь?

— Нет, всё готово, — ответила она. Потом остановилась и взглянула на меня. — Ты в порядке?

— Ага, — соврал я. — Почему может быть иначе?

— Вы двое поругались?

— Нет. — Я изобразил полное непонимание. Опустил взгляд на блюда с мясом и салатом. — Хочешь, отнесу это?

— У тебя руки чистые? — поинтересовалась Юми.

Я выставил только что вымытые ладони вперёд как доказательство.

Она закатила глаза, передала обе тарелки мне и кивнула в сторону столовой. Кира с Сэлом остались в соседней гостиной.

— Обед, — объявил я, появляясь в комнате.

Мы расселись за столом, и повисла неловкая тишина. Сэл переводил взгляд с меня на Киру, а Юми многозначительно посмотрела на нас троих.

— С едой что-то не так? — поинтересовалась она. — Обычно вы не затыкаетесь.

— Вареники суховаты, — показал Сэл знаками. Юми кинула в него булочку. Я захохотал, Кира фыркнул. Завязалась привычная беседа за столом Такео-Франко. Они болтали о работе Киры, моих последних боях, коттедже в Райтвуде и о том, как рассказ Юми о новых свадебных планах пришелся по вкусу её бридж-клубу.

Сэл коротко глянул на Юми, призывая не развивать тему. Она посмотрела на меня и Киру. Прежде чем она успела, в своей лучшей манере, откровенно спросить, что происходит, я подскочил и ретировался на кухню, захватив пустые тарелки и заявив, что плиты сами себя не уложат.

К середине вечера дорожка была в полном порядке. Юми предложила остаться на ужин, но Кира ответил, что нам следует ехать.

Они провели большую часть дня за беседами. Несомненно, я фигурировал в нескольких. Я не знал, что они обсуждали. Не хотел знать.

Мы добрались домой, и я заметил, что Кира хочет поговорить. Он словно подбирал вступительные слова. Я не хотел их слышать. Не мог. Я чувствовал, как весь мой мир утекает сквозь пальцы, и не вынес бы прямо сейчас ещё и выяснения отношений. Поэтому коротко поцеловал Киру и сказал, что быстро приму душ, а он может выбрать, чем мы займёмся вечером.

В душе я помылся, потом почистил зубы, потом помылся снова. Я оттягивал возвращение в гостиную так долго, как мог. Но, в конце концов, пришлось натянуть спортивные штаны и присоединиться к Кире на диване.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Намного, — подтвердил я, садясь рядом и прижимаясь к нему, устраиваясь идеально удобно сбоку, под его рукой.

— Мэтт, — проговорил Кира. У меня внутри всё сжалось. Я знал, какой вопрос последует. Он захочет узнать, что со мной не так, что изменилось, почему я стал вести себя иначе.

Но Кира произнёс совсем другое.

Его голос был тих.

— Почему ты на меня не смотришь?

— А? — не понял я, выпрямившись и подняв на него взгляд. — Смотрю.

Кира покачал головой и пожал плечами.

— Кажется, будто ты не хочешь встречаться со мной взглядом.

От его печали у меня разрывалось сердце. Я протянул руку, коснувшись его щеки, и слегка надавил, призывая повернуться ко мне лицом.

— Я смотрю на тебя. Кира, ты — всё, что я вижу, — признался я, прижимаясь губами к его рту.

Он отстранился, вгляделся в мои глаза и прошептал:

— Я тебя теряю?

Я с удивлением быстро замотал головой.

— Нет. — Даже на единственном слове мой голос надломился. Я крепко обхватил его лицо ладонями и с напором поцеловал. Придвинулся ближе и, не отрывая губ, оседлал колени.

Мне необходимо было почувствовать Киру, его тепло, его кожу. Необходимо, чтобы он почувствовал меня. Необходимо установить связь между нами, быть рядом. Необходимо, чтобы он меня взял.

Я прижался к Кире, стараясь касаться его как можно больше. Оторвался от его губ и заявил:

— Ты мне нужен.

— Мэтт, — пробормотал он.

Кира собирался отказать. Сказать, что нужно поговорить, а не решать проблемы в постели. Я губами захватил мочку его уха и прошептал:

— Возьми меня. Покажи, кому я принадлежу. Пожалуйста.

Никакого сопротивления, никакого отказа. Я слез с коленей Киры и повёл его в спальню. Раздел нас обоих и ни разу не отвёл взгляда от его глаз. Он хотел, чтобы я на него смотрел. Я исполнил желание.

И меня это практически уничтожило.

Кира искал в моих глазах сомнения, надежду, воспоминания о том, человеке, в которого он влюбился.

Я не знал, что он обнаружил.

Когда Кира, наконец, оказался внутри меня, я попытался задать ритм. Хотел, чтобы он трахал меня жёстче. Желал, чтобы мне напомнили, кому я принадлежу. Чтобы он заявил свои права. Мне хотелось, чтобы Кира взял меня сзади и делал всё, что заблагорассудится. Так он не смог бы увидеть в моём взгляде страдание, растерянность и разбитое сердце. Но Кира заставил меня лечь на спину. Он проникал глубоко, склонившись надо мной и удерживая наши лица в паре сантиметров друг от друга.

И он отказался меня трахать. Он не стал вбиваться, игнорируя мои мольбы и просьбы. Я вцепился пальцами в его бёдра, вынуждая причинить мне боль. Но Кира отстранился и убрал мои руки, за запястья прижав их к постели над моей головой.

А потом продолжил заниматься со мной любовью. Он навис надо мной, целовал, заглядывал в глаза. Медленно, глубоко, душераздирающе.

Когда Кира отпустил мои запястья, я обнял его и крепко сжал. Обхватил и руками, и ногами, полностью приняв на себя его вес. Тяжесть помогала мне не развалиться на части.

Я закрыл глаза и уткнулся лицом Кире в шею, чтобы он не увидел моих слёз.

Глава 12

Отношения между мной и Кирой изменились.

Не улучшились. Просто стали другими. Будто мы нехотя что-то признали.

Две недели, предшествующие моему следующему бою, дались непросто нам обоим. Между нами повисала неловкая тишина, когда ни один не знал, что сказать. Я замечал взгляды Киры. Он словно пытался забраться ко мне в голову и понять, куда делся мужчина, которого он полюбил.