Мужчина мечты - Гарвуд Джулия - Страница 6

Она была совершенно не похожа на других дам в бальном зале, и, возможно, именно это приковало к ней восторженное внимание всех присутствующих. Она была свежим дуновением совершенства.

Такое прелестное зрелище не могло оставить Лукаса равнодушным. Он инстинктивно зажмурился и тут же открыл глаза, но она никуда не исчезла. Он не видел, какого цвета у нее глаза, но был уверен, что голубые… светло-голубые.

Он вдруг почувствовал, что ему трудно дышать: грудь словно тисками сдавило, а сердце пустилось вскачь. Черт побери, ни дать ни взять юнец, молокосос. Позорище!

– Она и в самом деле белая ворона, – согласился Хемптон. – Посмотрите-ка на маркиза, вон там, в дальнем углу зала: я могу поклясться, что даже на таком расстоянии читаю желание в его глазах. Мне кажется, его молодая жена тоже это заметила. Вы только полюбуйтесь, как она на него уставилась. Боже, это просто восхитительно! Я очень надеюсь, что этот злодей наконец получит по заслугам. О, простите меня, Лукас! Мне не следовало в столь неуважительном тоне отзываться о вашем сводном брате.

– Я не считаю его родственником, – возразил Лукас. – Он всех нас оставил без гроша. И вы правы, Хемптон: справедливость непременно восторжествует.

Хемптон посмотрел на него с любопытством:

– Вы меня заинтриговали: что же вы знаете такое, чего мы не знаем?

– Может, он уже наслышан о том унижении, – вмешался Моррис и, не дожидаясь, подтвердит это Лукас или опровергнет, поспешил описать ситуацию, на тот случай, если он все-таки незнаком с ней во всех подробностях: – Это прелестное создание в синем с пленительной улыбкой на губах когда-то было помолвлено с вашим сводным братом – впрочем, я уверен, что уж об этом-то вы знаете. Все было гладко, пока он ухаживал за ней, а она, такая юная и чистая, безусловно, находила его весьма привлекательным, но потом, за две недели до свадьбы, он сбежал с ее кузиной, Джейн. На торжество уже было приглашено больше пятисот человек, и, конечно, всем пришлось сообщить, что свадьба отменяется. Это событие должно было стать гвоздем сезона. Можете себе представить, какой резонанс вызвала его отмена, да еще буквально через несколько дней после объявления! Позор!

– Видите, как Джейн теперь жмется к Уильяму? – хмыкнул Хемптон. – Но ведь это просто смешно. Уильям даже не пытается скрыть свои похотливые мысли. Я не удивлюсь, если он уже раскаивается. Джейн всего лишь бледная тень того, что он упустил, так ведь?

Но Лукасу было не до смеха.

– Уильям просто идиот.

Хемптон кивнул в знак согласия:

– Я презираю Уильяма Меррита. Он проходимец и плут. Он не только одурачил моего отца, но еще и унизил, всем об этом рассказав.

– А как Уильям поступил со своими братьями! – вставил Моррис.

– Ведь он едва не погубил Джордана и Дугласа, верно? – добавил Хемптон.

– Да, именно так, – кивнул Моррис. – Но сейчас он за все расплатится и никогда в жизни не будет счастлив. Джейн такая же мразь, как и он сам: вот уж парочка так парочка. По слухам, она беременна, и мне заранее жаль этого младенца.

– Так они особенно и не скрывали свою связь, даже когда он был помолвлен, – сказал Хемптон. – Но Джейн еще пожалеет. Она-то думает, что Уильям унаследует огромное состояние.

– А разве нет? – удивился Лукас.

Хемптон отрицательно покачал головой:

– Об этом скоро станет известно всем. Он не богаче нищего. Этот недоумок играл на бирже и потерял все до последнего фунта. Его земля теперь принадлежит не ему – банкирам. Вероятно, он рассчитывает на то, что Джейн получит солидное состояние, когда умрет старая леди Степлтон. Она долго болела, но, как я понял, опять чудом поправилась.

Вновь зазвучала музыка, и толпа переключилась на танцы. Леди Тейлор, грациозно придерживая подол платья, сошла вниз по ступенькам. Лукас, не в силах оторвать от нее глаз, сделал шаг в ее сторону, остановился и опять посмотрел на карманные часы: еще десять минут. Всего каких-то десять минут – и он свободен.

Лукас с удовлетворением вздохнул и улыбнулся. Улыбалась и Тейлор, в точности исполняя волю бабушки. Едва переступив порог зала, она, приказала себе улыбаться, и, бог свидетель, никто ни словом, ни делом не сотрет улыбку с ее лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она будет веселиться вместе с остальными, как бы это ни было похоже на агонию, и не поддастся отчаянию. Ей надо думать о будущем: в ней нуждаются осиротевшие крохи.

Все свободные джентльмены наперегонки бросились к ней, но Тейлор не обратила на них внимания и окинула взглядом зал в поисках своего кавалера. Первыми увидела кузину Джейн с Уильямом, но тут же отвела глаза в сторону. Сердце забилось чаще: господи, что делать, если они вдруг подойдут к ней? Что им сказать? Тейлор почему-то не подумала, что увидит их здесь: так переживала за бабушку, что ей это и в голову не пришло, других забот хватало. Как ни странно, днем ей стало лучше, и Тейлор, когда уходила от нее, была полна надежды, что и на этот раз все обойдется.

Какой-то пылкий юноша, которого она точно где-то встречала, только не могла вспомнить где и когда, принялся умолять ее подарить ему танец, но Тейлор вежливо ему отказала. Ее вдруг привлек чей-то высокий пронзительный смех. Обернувшись, Тейлор увидела коварное лицо Джейн, а потом заметила, что какая-то юная леди бросилась к выходу. Тейлор узнала ее: Кэтрин, младшая дочь сэра Коннана, лет пятнадцати от роду, не старше.

Замужество не изменило характера кузины, и Кэтрин только что стала ее очередной жертвой. Тейлор, глядя на расстроенное лицо девушки, подумала, как низко пали ее родственники: получать огромное наслаждение от жестокости. Ее буквально выворачивало наизнанку, но в теперешнем душевном состоянии она просто не знала, как с этим бороться, и остро ощущала собственную беспомощность и бесполезность. Она и раньше понимала, что не вписывается в высший слой великосветского общества Англии, и, возможно, поэтому всегда витала в облаках и зачитывалась дешевыми романами. Да, она была мечтательницей, как справедливо укоряла ее бабушка, но вовсе не считала, что это так уж плохо. Действительность подчас бывала настолько отвратительна, что одно лишь и спасало: умение отвлечься и помечтать, убежать от реальности.

Больше всего на свете Тейлор любила романтические произведения. К сожалению, единственными героями, которых она знала, были удалые персонажи Даниель Бун[1] и Дэви Крокетт[2]. Их давно уже не было в живых, но романтические легенды, которые окружали их жизни, до сих пор завораживали писателей и читателей.

Леди Эстер говорила, что внучке пора спуститься на землю, поскольку считала, что героев больше не осталось.

Печальные размышления Тейлор были прерваны резким толчком, от которого она едва устояла на ногах. Юная леди Кэтрин неслась к лестнице в состоянии такого отчаяния, что не замечала ничего вокруг.

Тейлор остановила обезумевшую девушку:

– Стойте, Кэтрин!

– Прошу вас, не задерживайте меня! – взмолилась бедняжка.

По лицу ее бежали слезы, но Тейлор не собиралась отпускать ее.

– Успокойтесь, не надо никуда убегать: потом будет еще труднее показаться людям. Вы не должны позволять Джейн так с вами обращаться.

– Вы просто ничего не знаете! – простонала Кэтрин. – Она сказала… она всем говорит, что я…

Тейлор легонько сжала ее руку, чтобы девушка успокоилась:

– Не обращайте на нее внимания. Если вы покажете всем, что вам безразлична и она сама, и то, что она говорит, никто и никогда ей не поверит.

Кэтрин, достав платок из рукава платья, вытерла лицо и прошептала:

– Это было такое унижение! Не знаю, чем я провинилась, чтобы так на меня напуститься.

– Вы молоды и очень хороши собой, – улыбнулась Тейлор. – Вот она и злобствует. Не следовало с ней слишком сближаться – в этом ваша ошибка. Но ничего, вы переживете, как пережила я. Уверяю вас, Джейн уже подыскивает новую жертву, чтобы кого-то сделать несчастным. Собственная жестокость добавляет ее жизни красок. По-моему, это отвратительно.