Евангелие от Соловьева - Соловьев Владимир Рудольфович - Страница 2

Бред… Ведь сказано в Евангелии, как молиться и кому… А, что о них… Горбатого могила исправит – люди занимаются бизнесом, каково общество, таковы и они.

Совсем не могу назвать себя набожным. Но государственный атеизм моей молодости был уж настолько невежественным и косноязычным, а тревога Мастера и Маргариты столь волнующей, что хотелось верить в Бога, – и возалкал он пищи духовной!

Набор интеллигентного еврейского юноши – Евангелие, избранные места из Ветхого Завета, первые страниц двадцать, Екклесиаст, Песнь Песней, Притчи, – и можно производить впечатление на девочек и хмуро витийствовать.

Увлекся. Так можно прозевать рейс, а еще есть маленькое дельце к начальнику смены.

Весь мир не любит полных людей. Это заговор тощих. Здоровый образ жизни, диеты, тайские таблетки для похудания и прочую чепуху придумали мудрецы из авиационных компаний. Допускаю мысль, что не только они. Однако их выгода очевидна – в салон вмещается больше кресел. А уж факт, что красавцу за центнер в эту скорлупку никак не забраться, их не смущает. Дескать, сам виноват, зачем расцвел! Но у меня есть секретный план – подпорчу им экономику…

– Здравствуйте, ваши высокие благородия! Помогите бедному журналисту…

– О, как складно излагаешь!

На лице рыхлого гражданина лет тридцати пяти появилась улыбка. Его напарник, уткнувшись носом в рацию, произносил несвязанные слова, кем-то далеким принимавшиеся за команды.

– Сто двадцать пятый борт двоих в эконом на подсадку… – Подняв на меня глаза и глядя в коронку третьего коренного зуба через мои сомкнутые губы, он обреченно произнес: – Излагай.

– Лечу в страну победившего капитализма, что радует их, но эконом-классом, что огорчает меня. Предлагаю пересмотреть итоги приватизации прямо здесь и сейчас путем обмена портрета мертвого президента на повышение класса.

– Президентов было много, – философски заметил непропеченный аэрофлотовец, – не все нас радуют.

Франклин порадовал. Спасибо вам, товарищ чужой президент, за все и за особую похожесть на Михайлу Ломоносова, чем и объясняется столь глубокая любовь к вашим изображениям на нашей Родине, и от меня лично – за возможность чуть-чуть побаловать себя за счет хозяев «Аэрофлота».

Таможня – зеленый коридор.

– Валюта есть?

– Есть. Но меньше, чем хотелось.

– Проходи.

Регистрация, паспортный контроль, пустое томление зоны отчуждения, гейт-контроль, посадка, место.

Здрасьте-здрасьте – как, и вы? – да вот так, ненадолго, по делам практически – ах-ха-ха, ох-хо-хо…

Закинуть сумку, пристегнуть ремень, закрыть глаза.

Что же меня гложет изнутри? Спокойствия нет, живу, не давая себе паузы на размышление, боюсь остановиться – незачем и не с кем. Промежуточный финиш показал душераздирающий итог. Жена в результате недолгой совместной жизни осознала и укрепилась в чувстве к другому, и я перешел в категорию «экс» и к проживанию на даче за пределами МКАД. Дети растут, видя отца в основном по телевизору. Дело, которому отдал десять лет, превратилось в хобби, высасываю все деньги и еще оставляю долги. Если бы не мама и обязательства перед отпрысками, вышел бы из окна посчитать этажи примерно с пятнадцатого вниз.

Господи, тоска-то какая! А я еще не выпиваю – не берет. Спорадическое бонвиванство, замешенное на донжуанстве, тешит фрагменты плоти и не засоряет памяти.

Скотина какая-то! Зачем все это? Неужели такова цена успеха в СМИ – народная любовь выжигает личную жизнь? Тошно. И выражение лица у меня становится профессиональным при беседе с согражданами, и мозг не включается. Говорю, а сам из тельца выхожу и любуюсь сверху на происходящее, вроде я – и не я. Видно, у меня осталась-таки душа – она и рвется наружу, невмоготу ей со мной.

Главное – не сорваться. Омерзительное зрелище, когда широченный мужик начинает боевой танец с криками и угрозами. Роста мне не додано, но нокаутирующий удар и резкость восполнили этот пробел, а лет двадцать увлечения мордобоем превратили критические ситуации в обыденные. Порой их не хватает, кулаки начинают чесаться и…

О чем это я? В голову лезет разнообразная чушь, сорок лет, а ума не нажил. Своя боль – не чужая, болит. Пора бы и повзрослеть, гнать надо такие мысли.

Лучше посмотрю, что у меня в портфеле.

В портфеле полно всякой всячины. Неудивительно, все свое ношу с собой: ноутбук, телефоны, зарядные устройства, портмоне, документы, билеты, бумажечки с накарябанными телефонами, зачастую без имен, выбрасывать жалко, да и неловко перед их обладателями, вдруг вспомню. Если порыться, можно и черта отыскать – какие-то сувениры, фотографии, ручки, долларовые купюры, старые проездные документы (обожаю канцелярскую формулировку), брошюрки… Ну вот, «Сатанизм и евреи». Даже открывать не буду, наверняка белиберда. Еще один несостоявшийся гений, во всех своих бедах уличающий евреев.

Что им всем евреи покоя не дают? Всё заговоры мерещатся… Полудурки, пережевывают еврейские идеи и поклоняются еврейским богам, а потом на евреев же и лают. Не понимаю, ну, поклонялись бы Одину или Амону-Ра, а может, и огненному Яриле, и не было бы к ним вопросов. Тогда бы их ненависть к евреям была неприязнью к чуждому мировоззрению. Но нет же, надо упертым антисемитам, прикрываясь христианством, мусульманством или коммунизмом, выставлять себя на посмешище, переписывая историю и придумывая новые родословные, забывая, что и Ветхий Завет, и Новый написаны не на русском, арабском или английском, а на родном для очень нелюбимых и изредка носатых гордых победителей всех своих врагов.

Против истины заклинания не действуют. Судите сами.

Марксизм. Вы меня, конечно, очень извините, но у товарища Маркса неувязочка с родословной. Он, понимаете ли, чуть-чуть еврей. Как и многие другие идеологи-воплотители-расхитители-растлители-погубители-спасители.

Мусульманство. Братья мои, что же вы такие наивные… Ведь сказал вам пророк Магомет: «Пусть славится в веках имя Его, я вам принес законы Моисеевы…» А тот, извините, был насквозь пархат, до последнего атома. И если Моисея назвать Муссой и Иисуса Иссой, они от этого ваххабитами не станут, а как были, так и останутся евреями.

Христианство. Ой, можно сейчас же ставить многоточие и задавать лукавые вопросы. А, простите, мама у Спасителя кто будет? А апостолы, мы, конечно, прощения просим, чьих будут? И не надо так сразу обижаться, Бог-то к какому народу пришел? И где в Библии хоть слово о великих славянах, немцах, ненцах, американцах, фиганцах, и прочая, прочая, прочая? Нет там этого! Так что – не почто вы, жиды, нашего Христа распяли, а почто не вашего, а нашего распяли – не мы, а римляне, итить их мать? А мы бы и распинать не стали, не в традиции, мы бы камешками закидали. Ой, мама, сидите на кухне, жарьте себе рыбу. И вообще – геть от нашего внутреннего еврейского вопроса…

Так думал молодой повеса, летя… Вот великий эфиоп, все предвидел, все предугадал.

Глава 3

Детройт мне не понравился – грубый памятник тщеславию автомобильных магнатов. Заброшенные фабрики. Пустые глазницы обшарпанных небоскребов центра города. Угрюмые лица горожан. Хорошенькое место для выставки, нечего сказать, всего парочка приличных ресторанов, да и то от гостиницы полдня добираться.

Одним словом – город контрастов. А может, все и не так плохо, просто с погодой не повезло. Пасмурно, сыро, вот негры и насупились – мерзнут, гены-то у них не эскимосские.

Гостиница не предвещала ничего хорошего. Этажей немерено, но понять, какой лифт куда везет, невозможно. Понаставили кучу цилиндров и хихикают над твоими потугами сориентироваться на чуждой местности.

Зато номер воплощает Америку: кровать размером с Великие озера, телевизор, старинный телефон и Библия в тумбочке у изголовья постели.