Милашка на вираже - Донцова Дарья - Страница 7

– Так, – протянул Степан.

– Через неделю примерно Ирина поехала к крупной благотворительнице в больницу. Та сломала ногу, лежала на вытяжке. Титова привезла букет, конфеты, навестила даму, двинулась домой, и на платформе метро в тот момент, когда из тоннеля вырвался поезд, ее кто-то сильно толкнул.

– Ух ты! – пробормотал Степан.

– К счастью, Ирина не упала на рельсы. Ее удержал мужчина, который видел, что она потеряла равновесие.

– У Титовой нет машины? – удивился Степан.

Я сказала:

– Есть. Она на иномарке приехала в клинику. Догадываешься, что медучреждение одно из самых дорогих в России и парковка при нем есть? Но Ирину на стоянку не пустили. Оказалось, что та предназначена только для тех, кому больной заказывает пропуск на машино-место. Титовой пришлось бросить колеса на улице. Когда она вернулась, все четыре покрышки были проколоты.

– Чем больше шишек, тем толще белки, – протянул Степан.

– Петарда службу безопасности фонда не удивила, – продолжала я, – да и саму Ирину тоже. К сожалению, благотворительная организация не может помочь всем. Кое-кому сразу отказывают, потому что находят в документах неточность. Или человеку предлагают бесплатное лечение в России, готовы хоть сейчас уложить его в больницу, а он упирается: «Нет! Хочу оперироваться только в Германии. Немецкие врачи гениальные, а наши все косорукие».

В этом случае фонд материальную помощь не оказывает. Он протягивает руку помощи тем, кто находится в безвыходном положении. Тяжелым инвалидам, которые на свою пенсию не могут купить новую квартиру на первом этаже, чтобы выезжать на улицу на коляске. Приобретает специальные матрасы и памперсы для тех, кто вынужден лежать, обеспечивает их продуктами. Ну, и так далее. И денег на руки просителям не дают, им предоставляют все необходимое. А тот, кто требует немалые суммы, слышит: «Мы можем купить нужное, но деньги вам на карточку не переведем», – и приходит в ярость. Сотрудники фонда сталкиваются с агрессией, слышат угрозы в свой адрес. Петарда, конечно, из ряда вон выходящий случай, она возмутила коллектив. Ирина решила, что посылку отправил кто-то из тех, кому отказались дать энную сумму наличными. Служба безопасности благотворительного фонда занялась поисками хулигана, но…

– Можешь не объяснять, – остановил меня муж, – знаю, кто там работает, они никого не нашли.

– Проколотые колеса тоже не вызвали у Иры радости, – продолжала я, – но она подумала, что ее новая машина вызвала приступ зависти у кого-то. Попросила помощницу остаться в автомобиле, дождаться эвакуатора, отправить машину в сервис и поспешила на метро. Решила, что в подземке быстрее куда надо доберется. Да и не любит Титова такси, за рулем часто сидят иногородние, плохо знающие Москву. Ирина не уверена в их водительском мастерстве. Случай в метро Титову напугал, но ей опять в голову не пришло, что кто-то решил ее убить. Люди на платформе толкаются, многие ведут себя так, словно их жизнь зависит от того, влезут они в вагон или нет.

Глава восьмая

– Ирина, похоже, или слишком добрая, или феерически глупая, – не выдержал Степан, – но ее муж! Неужели его не удивила цепочка: петарда, проколотые колеса, попытка сбросить жену с платформы? Дело в метро происходило днем?

– В районе обеда, – пояснила я.

– Вандалы предпочитают действовать поздним вечером, – объяснил муж, – и четыре испорченных колеса – это нечто личное. Как правило, те, у кого при виде чужой новой машины разливается желчь, быстро портят одно колесо. Эти мерзавцы одновременно отъявленные трусы. Прокалывать четыре покрышки не станут. Это требует времени, а им страшно: вдруг их поймают. Поэтому они работают так: наклонятся около машины, изобразят, что шнурок завязывают. Тык в покрышку и живо прочь оттуда. Еще их любимый трюк: взять ключ с острым концом, зажать его в кулаке, проходя мимо иномарки, не останавливаясь, провести острием по капоту. Чем глубже царапина, тем радостнее на душе. Если же были испорчены все покрышки, да еще днем… Странно это, однако. И уж совсем удивительно, что ее муж не отреагировал. Уверен, он знает повадки вандалов. Рябов же бывший полицейский.

– Эдик мне объяснил так: Ира сначала не придала значения всему происходящему. Петарда? Да, неприятно. Но в фонд присылали змею в банке, какой-то белый порошок, пакет с тараканами, петарда укладывалась в общую картину. «Убитые» колеса ее не поразили, толчок на платформе тоже. Через день после происшествия в метро Ирина вечером посмотрела детектив. А там сюжет: один мужчина случайно стал свидетелем преступления и не понял, что видел убийство. А преступник подумал, что свидетель вот-вот побежит в полицию, и стал подстраивать несчастные случаи: сбрасывал дядечку в подземке на рельсы, портил тормоза у его машины, запускал в дом кота. У героя фильма жуткая аллергия. Ирина, по словам Эдика, после окончания фильма вскочила и закричала:

– Меня решила уничтожить Ольга Николаева, она на самом деле Настя Меркулова.

Потом у нее началась истерика. Эдик еле-еле жену успокоил, та легла спать, но утром Ирину снова затрясло. У нее начался бред про ожившую Настю. В конце концов Титова отправилась ко мне. Она решила: ты непременно докажешь, что Николаева и Настя одно и то же лицо.

– Она Рябова, – поправил Степан.

– Мне привычнее девичья фамилия, – возразила я, – Ирина Титова.

– Почему Ира сама не побеседовала с Антониной? – продолжал недоумевать Степан. – С какой стати ты ей для этого понадобилась? Вы давно не общаетесь.

– Она рассчитывала, что я заставлю мужа, то есть тебя, бесплатно отрыть правду, – объяснила я. – И еще одна причина поездки ко мне, а не к Тоне. Несколько лет назад, уже после смерти Анастасии, женщины повздорили, поводом для разрыва отношений послужила ерунда. Тоня приобрела красивое платье. Отправила Ирине фото на ватсап, похвасталась, а Титова…

– Рябова, – остановил меня Степа, – не надо нам много фамилий, запутаемся. Давай звать их так, как в паспорте указано.

– Хорошо, – согласилась я, – Ира выразила восхищение, расхвалила обновку. Через неделю Антонина сопровождала шефа на вручение премии «Самая читающая москвичка», ее организовал гламурный журнал. И первой, кого она увидела в зале, оказалась Титова. Ой, прости, Рябова. Ирина не лукавила, когда нахваливала покупку подруги. Платье ей так понравилось, что она купила такое же и, недолго думая, нарядилась в него на тусовку. Две дамы в одинаковых нарядах всегда вызывают бурный восторг у прессы. Ира решила все обратить в шутку, предложила Тоне:

– Давай сделаем совместный снимок, посмеемся.

– Смеяться тебе придется в одиночестве, – прошипела Колыванова и спешно покинула мероприятие.

Наутро Рябова набрала номер Тони, хотела объяснить ей, что прикид не эксклюзивный, продается в магазине, Ира имела полное право его купить. Но дозвониться подруге она ни по одному ее номеру не смогла. Ира решила не сдаваться, она связалась с издательством «Страус», попросила перевести ее вызов на секретаря Колыванову, услышала вопрос: «Кто ее спрашивает?», назвала свою фамилию и нарвалась на жесткую фразу: «Антонина велела ее с вами никогда не соединять». Лишь тогда до Рябовой дошло: вот почему все телефоны подруги заняты, Иру заблокировали.

– Глупость несусветная! Из-за шмотки порвать давнюю дружбу, – забубнил Степан, – Гена ходит в таких же рубашках, как и я. Ну и что?

– Мужчине женщину не понять, – вздохнула я, – Эдуард хотел, чтобы я съездила к Антонине, рассказала ей, что Ира почти сошла с ума. Я должна была попросить Колыванову помириться с Рябовой и втолковать ей: «Анастасия давно на том свете, успокойся, Ира. Травма лучевой кости не редкость. То, что ты видела на руке Николаевой, не удаленная родинка, а дефект кожи». Ну и далее в том же духе!

– Антонина имела влияние на Ирину? – уточнил Степан.

– Эдуард объяснил, что Тоня и в школе, и после ее окончания всегда вертела Ирой и Настей как хотела. Те выполняли все желания Колывановой, плясали под ее дудку то вальс, то кукарачу, – усмехнулась я. – Но мне об этом было неизвестно. Ирина же примчалась ко мне с просьбой, о которой я уже говорила: Степан Дмитриев должен доказать, что Ольга Николаева – это Анастасия.