Загадочный пациент (СИ) - Форс Элен - Страница 76

Я люблю Майлза. Мне страшно рядом с ним, не знаю как себя вести и что делать, но без него я задыхаюсь. У меня пропадает желание жить.

Каждая минута моего ожидания казалось бесконечной. Сердце вместе со стрелкой на настенных часах отбивало секунды.

Зале вернулся домой только к девяти утра. К этому моменту меня просто водило из стороны в сторону от напряжения. В глаза, казалось, засыпали песка, они пекли.

Он вошёл, я сразу не могла разобрать – снится мне это или нет.

Миша был без пиджака в разодранной и окровавленной рубашке. У него был безумный взгляд. Даже на расстоянии я разглядела стертые кулаки в кровь. Его немного пошатывало.

Если вспомнить слова Алана о состоянии его здоровья, то любые нагрузки подобного характера, ухудшают его состояние, приближают к краю пропасти.

В нетерпении подлетела к нему, чтобы осмотреть все его ранения. Я распахнула рубашку, разрывая ее. Пуговицы разлетелись в разные стороны.

К моему удивлению на его груди не было ни единой царапины. Чтобы убедиться, что мои глаза не обманывают меня, я осторожно провела ладонью по его груди и торсу.

Какой же он горячий, как раскалённый уголь. Не ожидала такого.

Майлз не останавливает меня, просто с любопытством смотрит за моими движениями.

Не удерживаюсь и щекой прижимаюсь к его груди, слушаю биение его сердца, пытаюсь различить, нет ли хрипов в его груди.

Сердце Миши бьется мощно и равномерно.

Его рука накрывает мою спину и прижимает сильнее к себе.

- Я так переживала. – шепчу я, чувствуя слезы счастья. – Ты весь в крови…

- Она не моя. – мертвым голосом отвечает Майлз. Не узнаю его таким. Вроде и мой Майлз, но при таком такой жесткий и колкий.

Осматриваю рубашку, пропитанную кровью, сглатываю, пропихиваю нарастающий ком ужаса. Я врач, не боюсь крови, но мысль, что нахожусь сейчас в объятиях мужчины, пропитанного чужой кровью, пугает.

Миша выпускает меня и быстро скидывает рубашку на пол, отпихивает ее в сторону. Он делает это, чтобы не смущать меня. Все он понимает и чувствует.

- Алиев больше тебя не побеспокоит. – говорит он устало. Без слов, просто по интонации понимаю, что это значит. И моя душа никак не отзывается на это, только пустота и немного облегчения. – Больше никто не обидит тебя, Веснушка.

Рамазан тоже обещал, что никому не даст меня обидеть, а потом… Что если и с Мишей случится что-то плохое.

Прижимаюсь к нему сильнее, прогоняя дурные мысли. Запрещаясь себе даже думать об этом. Главное, что он рядом.

- Давай ты примешь душ, и я обработаю твои руки. – беру в ладони его усталое лицо. – Ты очень устал!

Помогаю ему раздеться и забраться в ванну, наполненную тёплой водой. Разминаю его мышцы, стараясь снять напряжение.

- Все закончилось?

Аккуратно закручиваю застежку на серёжке, стараясь ее не уронить. Крупный бриллиант в свете софитов играет благородными цветами, бросая блики на стену.

Задерживаю взгляд на своём отражении, наслаждаюсь неброским макияжем, подчеркивающим голубые глаза. Хочется быть уверенной, что я выгляжу потрясающе.

Сегодня особенный день.

Выпрямляюсь, немного отходя от трюмо, расправляю складки на платье. Вроде неплохо, остаюсь довольна результатом.

- Ты готова? – на пороге комнаты появляется отец в темно-синем костюме. Выражение лица у него страдальческое, раздражённое. Я же свечусь, щеки болят от улыбки. В ответ лишь киваю, без лишних слов. – тогда пошли!

Грозный Зураб Басиев помогает мне спуститься на первый этаж, любезно предоставив мне свою руку. Папа сохраняет молчание, просто хмурится. Чувствую, как ему все не нравится, но терпит только ради меня.

Мы нашли с ним примирение. Я простила его за Алиева и за Швейцарию. Майлз рассказал мне, что клиника была единственным выходом отсрочки от свадьбы с его партнером. Отец пытался решить проблему как мог. С исчезновением моего брата власть семьи сильно уменьшилась. Бывшие друзья не хотели помогать обедневшему мужчине.

Отец же не одобрил мой выбор, но смирился. Лучше быть рядом с дочерью, чем потерять последнего ребенка.

На первом этаже собрались многие родственники. Некоторых из них я почти не узнавала. Лица были смутно знакомыми и почти чужими. Отец же знал всех и знал все про всех. Зураб Басиев был главой этой маленького семейного клана.

Тетя Фируза, папина двоюродная сестра, смотрит на меня с пренебрежением, немного наморщив свой скрюченный нос. Рядом с ней стоит ее дочь, такая же самовлюбленная особа. Обе похожи друг на друга как две капли воды.

Стоят с одинаковыми проборами в похожих платьях, рассматривают меня с головы до ног. Как говорится, яблочко от яблони далеко не падает…

Фируза никогда не любила мою маму, русскую выскочку, которая не придерживалась традиций и плохо воспитывала меня. Еще и русским именем назвала. Пропащая душа нашей семьи. По ее мнению ни один порядочный мужчина не посмотрит на меня. Тетя постоянно твердила, что меня нужно скорее замуж выдавать, иначе потом никто и не захочет в жены брать…

Вот ее дочка Алия вышла замуж за газовика, живет счастливо и в достатке. Просто умница и красавица, по версии ее мамы.

Вот только, насколько я помню, этот газовик осчастливливает еще несколько женщин, наградил их детьми и хорошим содержанием.

- Здравствуйте, тятя Фируза. – целую сначала влажную щеку тетушки, потом сестры.

- Совсем похудела, Анечка. Совсем страшная стала.- до ужаса хотелось сказать ей, что ее молитвами, но лишь выдавливаю из себя любезную улыбку. В этом вся тетя, от нее никогда ничего нельзя ждать хорошего.

Как говорил Рамазан: « У тети Фируза слюна ядовитее яда гадюки.»

Этот день мне никто не испортит.

Стоит мне отойти от женщин, как слышу, как мать шепчет дочери:

- Так жалко Зураба, Аллах забрал сына и дочь ущербную послала на его голову. Сколько испытаний?

Стискиваю кулаки и заставляю себя сделать выдох. Это представление ради отца, отдать дань уважения традициям. Маленький компромисс в наших с отцом шатких отношениях.

По тому, как родственники затихают и в доме образовывается полная тишина, я догадываюсь, что ОН ПРИШЁЛ. Чувствую запах его парфюма. Вдыхаю знакомые нотки полной грудью.

После нашей первой ночи все простыни пропахли его диким мускусным запахом с нотками цедры лиметты и ямайского рома.

Аура мужчины окутывает меня с головы до ног, заставляя зажмуриться как кошке. По коже бегут мурашки.

- Добрый день! – кто-то испуганно представляется и расступается перед ним.

Майлз заходит в дом ленивой походкой с огромным букетом красных роз. Трудно даже сосчитать сколько их. Сто? Тысяча? Один бутон больше моего кулака.

Зале, как всегда, прекрасен, в безупречном чёрном костюме и белоснежной рубашке. Обводит всех презрительным взглядом, четко определяя его статус и отношение к каждому. Замирает глядя на меня, наши взгляды встречаются, и я перестаю дышать. Щеки начинают гореть от смущения.

Еще один мужчина ради меня терпит весь этот цирк. Готова расцеловать его, кинулась бы на шею прямо тут, если бы не все родственники.

За его спиной стоит Лука с Алисой. Образ самого страшного человека смягчается видом самой очаровательной девушки в ярко-красном брючном костюме. Алиса выглядит потрясающе, перетягивает все внимание на себя. Она напоминает голливудскую звезду, случайно вошедшую в дом.

- Колибри. – протяжно хриплым голосом говорит Миша, подходя ко мне ближе и закрывая глаза. По его дыханию, чувствую, что мужчина на взводе. Ощущаю, что ему не нравится пристальное внимание.

Повинуясь порыву, не задумываясь о последствиях, обхватываю руками его могучую шею и прижимаюсь телом к нему, целую его в щеку. Стараясь через безобидный поцелуй передать все нежные чувства, испытываемые мной в это минуту.

В ванной, смывая с себя кровь, Майлз рассказал мне, что убил Алиева и всех его людей. Своими руками. Это их кровь была на его рубашке.

Сколько было людей в том доме? Подумать страшно.