Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 114

— Всё ещё ревнуешь? — Как мне казалось, Каяна улыбалась.

— И что? Даже если он наш сын…

— А он ведь так похож на тебя. Даже сердитесь вы одинаково. И когда злится, также закусывает щеки изнутри.

— Да весь клан видел, что Наарис моя точная копия внешне. Хорошо хоть мозгами не в меня уродился. Упертый, настырный, столько воли в нем. Он на тренировках такие петли выписывает! Не поверишь! Знает, что мелкий, что в силе уступает. Так ловкостью берет, скоростью, изворотливостью. Гибкий неимоверно…

— И твой сын — мягкий голос Каяны казалось, мог бы усмирить любого зверя.

— И мой сын. Который этого стыдится. Перед всем северным нагаатом отрёкся. За дело, не спорю. Но не легче от этого. Знаешь, нас в посольство брать не хотели. Думали, что он или ты, примете наше присутствие в штыки. Братья поклялись, что один недовольный взгляд и они убираются. — В темноте сверкнули белоснежные клыки нага, когда он засмеялся.

— А ты?

— А что я? Сказал, что уйду, если действительно тебе буду не нужен.

— А с чего ты взял, что нужен?

— А ты докажи, что нет! — Довольный наг уткнулся девушке в шею. — А там, в зале, я чуть с ума не сошел, когда тебя увидел. Саар и вовсе сорвался к тебе, его бы и войско не остановило. А говорила, что больше не надевала зелёного.

— Иллая подарила Марине за спасение Риса паучий шёлк. А Марина с Мией решили сшить всем платья. К тому же Мия умеет, и шить, и красить ткань. Даже самую сложную. И я хотела серый цвет, а она решила по-другому. Отказаться я не смогла. Она же так старалась, душу вкладывала в подарок. Как не принять?

— Каяна, а… А от меня примешь? В подарок?

После этого вопроса ненадолго воцарилась тишина. Каяна несколько раз тяжело вздохнула и кивнула головой, соглашаясь.

— Можно, теперь я задам вопрос? — Судя по голосу Каяны, наг мог, конечно, не отвечать, но тогда бы это был не только первый, но сразу и последний раз, когда они разговаривали.

— Любой. Я отвечу на любой, даже если это будет непросто.

— Твои срывы… Когда ты приходил в бешенство. Они же прекратились, почти сразу, как только я поняла, что жду ребёнка. И потом, когда я приходила… Почему, они прекратились, если в храмах нагов регулярно травили? И до этого отрава на тебя действовала.

— В тот день, ты была снова у лекарей. Старик Эрзу, сказал, что видеть нас не желает и чтобы ползли от его крыла, пока он нам сам перца не насыпал во все отверстия. До храма я не дополз, по дороге вымещал злость на подвернувшейся каменюке. А потом, пока держал опухшие от ударов по камню руки в ручье, думал, почему я иду в храм за помощью, за подсказкой, как всё исправить, а в итоге, всё только хуже и хуже. Наверное, богиня, к которой мы так тщательно взываем, против того, что бы наги были с человечками, чтобы были нормальные семьи. Счастливые. Что бы жёны любили своих мужей, как в легендах. Я понял, что мне надо выбрать, там, у того ручья. Богиня или жена, которая ещё неизвестно каким чудом пожелает принять обратно после всего, что произошло.

— И… Как ты…

— Хвоста моего больше в храме не было, даже в родовом.

— Но ведь посещения воззваний обязательны! — Каяна была растеряна, но по-прежнему докапывалась до самой сути.

— Жрецы верили, что если сказали обязательно, то все и поползли. И никогда не проверяли и по головам не пересчитывали. — Саргус ехидно усмехнулся.

— Подожди, но тогда получается… Получается, ты отрекся от своей богини? Но она-то тут не причем! Торговцы, бурые, орден света, да даже жрецы…

— А почему она не вмешалась? Не прекратила всего этого беспредела? Почему позволила поколениями превращать своих сыновей в обезумевших скотов, сходящих с ума от похоти? Каяна, ты серьёзно думаешь, что я один такой? И что сейчас больше половины нагаата не задаётся теми же вопросами?

— Боги не няньки, не прислуга, приставленная к младенцам!

— Мы её дети! Хотя, какие матери из нагинь… Над нами, как ты над Рисом, никто не трясся. Да о чем я тебе говорю, если моя мать своих сыновей в бордель продавала.

— Саррг — все же Каяна действительно произносила имя нага по-особенному. — Это все равно не правильно. Ты не должен отворачиваться от богини из-за её служителей. И сходить в храм тоже надо.

— Я там ничего не забывал!

— Упрямый!

— Какой есть! Я выбрал.

— А если я попрошу сходить? Отнести дары? Если скажу, что мне не спокойно, что ты без покровительства богини? Саар и Радмал тоже?

— Да, братья меня выслушали и согласились. Для тебя действительно это так важно? Тогда вот с тобой и пойду!

— Ага, а для начала не пошли бы вы спать! — На тропинке появился возмущенный Наарис. — Ночь уже к исходу, холодно на улице, а они тут выясняют, кто на кого похож, что делать, кто виноват и о богах спорят!

Саргус откинул голову и засмеялся. Но быстро стал серьёзным. И еле слышно спросил у Каяны:

— Позволишь? — Дождавшись кивка смущённой девушки, поднялся вместе с ней на руках, и бережно понес её в дом.

А меня начал мучить вопрос. А действительно, сколько нагов отвернулись от своей богини, когда вскрылась вся эта история с отравлениями в храмах? И не поэтому ли так охотно откликнулась эта богиня на мою просьбу на помосте?

Глава 68

Утром я себя чувствовала разбитой. Подслушав, такой важный и такой личный разговор, я уснула только под утро. Мне было о чем поразмыслить.

Это уже был второй такой судьбоносной разговор. Первый, между Элиной и Ардом, привел к полному разрыву между парой, а потом и к гибели Арда. Второй, между Каяной и Саргусом, вроде, помог вскрыть очень много застаревших нарывов.

А ещё, я впервые подумала об одном очень важном моменте. Всю ситуацию с женами по отбору, я всегда рассматривала только с одной стороны. Я всегда принимала позицию девушек, по воле отбора пришедших в нагаат. Мия, Каяна… Как-то так само собой получилось, что сами наги воспринимались как противники, как что-то враждебное, опасное. "Плохие" по определению.

Но вот слова Саргуса напомнили, что наги тоже живые, тоже чувствующие. Умеющие любить и признавать свои ошибки. Ещё совсем недавно, человечки в нагаате были существами не имеющими ничего, никаких прав. Низшие, недостойные, оскорбительная необходимость ради продолжения рода.

А уже сейчас по всему нагаату начал действовать закон, по которому за насилие над женщиной предполагается смертная казнь. Над любой женщиной, будь она нагиней или человечкой. Правда, была поправка о проверке заявления воинами храма, так как они остались единственными, кто не вызывал сомнений в своей честности и неподкупности.

И ещё одна. Вроде незначительная, но для меня очень важная деталь. Человечка, могла изменить судьбу своих обидчиков, взяв их к себе рабами. Нагини и прочие нет. То есть сами наги понимали, что большинству нагинь обвинить самца, чтобы нацепить на него ошейник или отправить на плаху, ничего не стоит.

Саргус в разговоре сказал, что он не один, кто находится в такой ситуации. А я никогда не удосуживалась хотя бы попытаться понять нагов, представить, что твориться у них в душе. Сколько из них отказались от своей богини? Сколько оказались в ситуации, когда не понимают, что с ними происходит, понимают, что сотворили ужасные вещи, но не знают, как это исправлять. А отпустить жену просто не в состоянии.

Одни и те же вопросы по кругу. И надменный Саргус, который оказался готов на всё, на любые ограничения, выполнять любые пожелания. Наверное, именно по-этому до утра мне снился какой-то психоделический сон, в котором на арене цирка, Каяна щелкала хлыстом, а Саргус, по команде, прыгал с тумбы на тумбу, полз по жердочке и проскальзывал в горящий обруч.

Утро началось суматошно, через несколько часов должен был состояться обряд для Мии и выбранных ею мужчин, а мы не могли найти Риса, да и мужей Каяны на месте не оказалось. Жрец, которого оставили охранять Каяну, сказал, что они собирались в поселение, за стены приюта.