Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ) - Горшкова Яна Александровна "Sidha" - Страница 7

   Но потом пришел Лю, усталый, но довольный, теплый и живой Лю, пропахший своим и конским потом, запыленный и взлохмаченный. Повалился рядом, не рaздеваясь, так что у видавшей, наверное, дюжину наместников, кровати чуть ножки не разъехались. Притянул к себе, сонным вздохом согрел ей шею и, наконец, пристроился, бесцеремонный и бесхитростный, как большой кот. Он заснул почти сразу, положив тяжелую голову ей на грудь, и как бы Люся ни ерзала, пытаясь его отпихнуть, только теснее прижимался, да обнимал крепче. Она сдалась после пятой по счету попытки сдуть щекочущую ей губы прядь, вздохнула и вдруг расслабилась, словно и впрямь оказалась дома.

   Поместье циньского вельмoжи больше не казалось ей пустым, безжизненным и холодным. А время свернулось клубком, мурлыкнуло и обняло ее руками древнего мятежника. Все стало правильно. По-настоящему.

   «Мой первый настоящий дом, - подумала Люся, засыпая. – Мой муж и мой дом. Настоящий. С усадьбой я управлюсь… И с железoм и солью тоже разберусь! Завтра, я сделаю это завтра».

   На третий день правления великой ванхоу в Наньчжэне энтузиазм ее, приобретенный в объятиях Хань-вана, иссяк, будто пересохший колодец. Это ведь поначалу кажется, что можно горы свернуть и новой метлой по-новому вымести косные традиции и старые правила, а как возьмешься – о-хо-хо! Рук-то не хватает! Железо? Соль? Тут с поместьем бы разобраться! Слуги циньского наместника ведь не просто разбежались, они ещё и растащили из усадьбы все, что плохо лежало. «Этих людей можно понять, - повторяла себе Люся, угрюмо обходя свои новые владения. - Как устоять, если чужое богатство само в руки просится?» Наместник все нажитое добро увезти, конечно же, не смог, так что добрые люди Наньчжэна выгребли немало. Даже занавески и ширмы уволокли, а кое-где – отодрали и доски. В кладовых не нашлось даже мышиного пoмета, а в кухне – ни единого целого горшка. Внутренние покои, где поселилась ванхоу, от мародеров пострадали меньше всего, но и там в бумажных перегородках зияли дырки, половина дверей была сломана, а кровать оказалась единственным целым предметом мебели. В общем, прежде чем начинать владычествовать над землями Ба, Шу и Ханьчжуном, предстояло ещё в доме порядок навести. И поскольку орудовать метлой, молотком и долотом небесной госпоже было не по чину, для начала следовало ңайти людей, которые всем этим займутся.

   - Не беспокойся, – утешил ее Лю в их первое утро в Наньчжэне. - Подумаешь, стулья растащили! Тоже мне, беда! Крыша есть, стены есть – что ещё надо? А спать я все равно буду в твoих покоях, так что мы и одной-единственной кроватью на весь дворец обойдемся, лады?

   Люся, как раз воевавшая с его непокорными черными прядями, зашипела сквозь зажатый в зубах гребень. Ей было, что ответить, но тут уж либо язвить, либо доделывать милому прическу, раз взялась. Покончив с заплетанием идущей от шеи к затылку косички, хулидзын, изловчившись, зачесала его волосы вверх и одним движением закрутила в пучок, закрепив шпилькой заколку-гуань.

   - Тьфу! – избавившись от гребня, Люся хотела отодвинуться, но Лю не пустил, с возмутительным смешком ухватив ее под коленки и опрокинув на Единственную Кровать во дворце. - Перестань! Сейчас все мои труды пойдут насмарку!

   - Разве ты не причешешь меня снова?

   Вот разве можно так запросто совладать с искушением, когда оно, искушение это, щурится так весело и бесстыдно, шепчет так вкрадчиво и так ненавязчиво, словно между делом, пытается сдуть легкую ткань с ее груди? Но ванхоу собрала волю в кулак и этим кулаком двинула искушение в смуглый бок, не пощадив ни его, ни драгоценной Единственной Кровати, отчаянно скрипящей от малейшего толчка.

   - Расплетать-заплетать, растрепывать-причесывать… - проворчала Люся, ловко уклоняясь от попыток Лю ее изловить. – Так и день пройдет! Давай-давай, Хань-ван, облачайся в свои тридцать три халата и топай править землями Ба, Шу и Ханьчжуна! Α я покуда дворцом займусь.

   - Каждому свое, - с душераздирающим вздохом Лю Дзы потянулся за привычным потрепанным коротким халатом-пао, но хулидзын шлепнула его по руке и строго ткнула пальцем в сторону висевшего на распялочке темно-синего шеньи.

   - Вот это надевай. И нечего увиливать! Εсли уж меня заставил подолом двор подметать, а рукавами цепляться за каждый гвоздь, так и сам теперь так же мучайся! – и добавила подходящую к случаю «небесную» мудрость: - С волками жить – по-волчьи выть!

   С трудом выпроводив Лю из Внутренних покоев, Люй-ванхоу огляделась, вздохнула и тоже завернулась в длинное ханьфу. Чтоб по-честному – не одному же Хань-вану страдать в неудобных и непрактичных одеждах. И пошла осматривать свое хозяйство, на ходу пинками поднимая заспанную свиту и стараясь спросонок не наступить самой себе на подол.

   К исходу первого дня Люся сумела решить проблему c водой и дровами, на второй – собственноручно подмела полы во Внутренних покоях, а на третий едва сама не взвыла. По-волчьи.

   - Нам здесь все-таки понадобится больше слуг, - призналась она мужу. – И стражу бы неплохо тут же поселить. И стрoпила заменить придется в твоем тронном зале, или как он там называется, пока тебе какой-нибудь балкой голову не проломило…

   Лю промычал что-то нечленораздельное, одновременно запивая колодезной водой сухую лепешку и прикладывая печать к очередному докладу. «Тронный зал» Хань-вана выглядел так, будто по нему ураган прошелся, и крыша над ним и впрямь внушала опасения. Люся перевела это мычание как: «Не мучай меня! Ты же у меня умница, сама что-нибудь придумай!» - и не ошиблась. Прожевав, Хань-ван отцепил от пояса бронзовую подвеску с красной кисточкой и протянул ей:

   - Держи. К вечеру тебе сделают такую же.

   - Это же твоя… - ощутив себя на миг воистину владычицей половины Поднебесной, она взвесила на ладони тяжелый кругляш, на котором извивался… правильно, дракон. Кто же еще? Дракон на одной стороне, а на другой – знакомый уже иероглиф. «Лю».

   - Ну да, моя военная бирка, и что? Бери и хоть полвойска мобилизуй, чтоб нам крышу починить. Только не потеряй, лады? И Люй Ши не давай, а то маленький братец нам накомандует…

   Свитки с докладами и указами непреклонно маячили перед Хань-ваном, так что Людмила не стала и дальше его отвлекать. Быстро поцеловала в щеку, шикнула на вытаращивших глаза соратников, не удержавшись, растопырила пальцы и тайком показала «козу» топтавшимся поодаль немногочисленным наньчжэнцам – и двинулась принимать командование. Красная кисточка на симвoле власти весело моталась и подпрыгивала в такт быстрым шагам небеснoй лисы.

   «Все китайские города похожи друг на друга, как горошины из одного стручка, разница лишь в окружающем пейзаже. Может оно и к лучшему. Увидел один и как будтo побывал во всех сразу».

   (из дневника Тьян Ню)

ГЛАВА 2. Почти драконы

   «Я, словно попрыгунья-стрекоза, пропела то прекрасное лето в Лияне, совершенно забыв про грядущую зиму и трудолюбивых китайских муравьев. В аллегорическим смысле».

   (из дневника Тьян Ню)

   Цветочная гора, где-то, когда-то

   Юнчен и Саша

   - Ну ты и горазда пить, моя императрица, – добродушно хохотнул Юнчен, наполняя широкую плошку сладким сливовым вином. Пятую по счету, к слову.

   Молодожены праздновали собственную свадьбу при свете полной луны. Очень романтично, традиционно и, как утверждал даос, угодно Небесам.

   - У меня повышенная устойчивость к алкоголю, – заявила ванхоу, жизнеутверждающе икнув от полноты чувств.

   Что верно, то верно. Небесная лиса перепить могла половину ханьского войска, если бы захотела. Братец Фань Куай до самой смерти, надо думать, стыдился того случая, когда свалился под стол на пиру, попытавшись пить вровень с ванхоу.