Пролейтесь, слезы… - Дик Филип Киндред - Страница 19

Надо сказать, сексом Руфь Раэ интересовалась всерьез. Был год, когда она переспала с шестидесятью мужчинами. Джейсон в их число не вошел. Он переспал с ней раньше, когда статистика еще не была такой впечатляющей.

И еще она всегда любила музыку. Руфь Раэ обожала сексуальных вокалистов, исполнителей популярных баллад и сладких любовных песен. В ее квартире в Нью-Йорке стояла огромная музыкальная система, внутри которой она и жила, поедая диетические бутерброды и запивая их замороженными напитками, сделанными буквально из ничего. Она могла сорок восемь часов кряду слушать диски “Перпл стрингс”, которых Джейсон искренне ненавидел.

Поскольку вкусы Руфь его частенько пугали, тот факт, что сам он входил в число ее кумиров, несколько смущал Джейсона. Противоречие казалось неразрешимым.

Что еще он про нее помнил? Маслянистую желтую жидкость, которую Руфь поглощала чайными ложками, — витамин Е. Как ни странно, успокаивающе это на нее не действовало. Сексуальность Руфь росла с каждой ложкой, она буквально сочилась из нее.

И еще, вспомнил Джейсон, она ненавидела животных. При этой мысли он поДумал о Кэти и ее коте Доменико. Руфь и Кэти никогда бы не нашли общий язык. Хотя какая разница, все равно они никогда не встретятся.

Джейсон поднялся со стула и направился с бокалом в руке к Руфь. Он не предполагал, что она его узнает, но… в свое время она не смогла перед ним устоять. Почему бы не повторить этот эпизод? Руфь была не из тех, кто упускает сексуальные приключения.

— Привет, — произнес Джейсон, остановившись перед ней.

Руфь близоруко сощурилась и прохрипела севшим от коньяка голосом:

— Привет. Вы кто?

— Мы встречались несколько лет назад в Нью-Йорке. Я снимался в эпизоде “Фантома Боллера”. А вы, если не ошибаюсь, отвечали за костюмы.

— Где пираты перетащили Фантом Боллера в другое время? — Она засмеялась. — Как вас зовут?

— Джейсон Тавернер.

— А мое имя вы помните?

— Конечно. Руфь Раэ.

— Теперь я Руфь Гомен. Садитесь. — Она огляделась, но свободных стульев не было. — Идемте туда. — Она показала на освободившийся столик.

Руфь осторожно поднялась со стула и неуверенно шагнула в сторону свободного стола. Джейсон подхватил ее под руку и осторожно довел до места. Усадив Руфь, он присел рядом.

— Вы по-прежнему так же прекрасны… — начал он, однако Руфь его перебила.

— Перестаньте. Я уже старуха. Мне тридцать девять.

— Это не возраст, — отмахнулся Джейсон. — Мне сорок два.

— Для мужчины нормально, — сказала Руфь. — Для женщины — нет. — Она тупо уставилась на поднятый бокал мартини. — Вы знаете, чем занимается Боб Го-мен? Он разводит собак. Огромных, шумных, наглых, длинношерстных собак. У нас весь холодильник забит шерстью.

Она задумчиво тянула мартини. Неожиданно лицо ее оживилось.

— А вы не выглядите на сорок два года! Знаете что? Вам следует попробовать сниматься в кино. Или на телевидении.

— Я уже пробовал, — без особого энтузиазма ответил Джейсон. — На телевидении.

— А, ну да. В “Фантоме Боллера”, — кивнула Руфь. — Что ж, похоже, на телевидении нам с вами не повезло.

— Давайте за это выпьем, — предложил Джейсон и глотнул виски с медом. Масло уже растворилось.

— По-моему, я вас припоминаю. У вас еще были чертежи какого-то дома на берегу Тихого океана. В тысяче миль от Австралии.

— Да, было такое, — солгал Джейсон.

— А летаете вы на “роллс-ройсе”.

— Точно, — сказал он. На этот раз она угадала.

— Знаете, что я здесь делаю? — доверительно улыбнулась Руфь. — Пытаюсь увидеть и перехватить Фреди Гидроцефалика. Я в него влюблена. — Она засмеялась глубоким горловым смехом, который Джейсон хорошо помнил еще с тех далеких лет. — Я посылаю ему записки со словами “Я люблю тебя”, а он отвечает мне отпечатанными, представляете, письмами: “Я не хочу с вами связываться, у меня личные проблемы”. — Она снова засмеялась и допила мартини.

— Еще? — спросил Джейсон, поднимаясь.

— Нет, — покачала головой Руфь. — Достаточно. Был период… — Она замолчала, и лицо ее напряглось. — Не знаю, случалось ли с вами такое. Судя по тому, как вы выглядите, нет.

— Вы про что?

— Был период, когда я пила. Постоянно, начиная с девяти утра. И знаете, к чему это привело? Я постарела. Я выглядела на пятьдесят лет. Проклятие. Все, чего вы боитесь, обязательно случится, если вы пьете. Я считаю, что выпивка — самый серьезный враг жизни. Бы согласны?

— Не знаю, — покачал головой Джейсон. — Думаю, в жизни есть более страшные вещи, чем алкоголь.

— Да, наверное. Лагеря, например. Знаете, в прошлом году меня едва не упекли в лагерь. Ужасный был период. У меня кончились деньги, с Бобом Гоменом я еще не познакомилась, работала в кредитной компании. Однажды поступил перевод наличными. Пятидесятидолларовые купюры. Три или четыре… Я не удержалась, взяла. Конверт и квитанцию сунула в уничтожитель. И попалась. Оказалось, это была подставка.

— О, — произнес Джейсон.

— Если бы не особые отношения с боссом… Я должна была попасть в трудовой лагерь в Джорджию, где меня насиловали бы целые банды уголовников, но он заступился. До сих пор не знаю, как ему это удалось, а только меня отпустили. Я многим обязана этому человеку. С тех пор я его ни разу не видела. Никогда не видишь людей, которые тебе по-настоящему дороги. Всегда имеешь дело с незнакомцами.

— Меня вы тоже считаете незнакомцем? — спросил Джейсон. Он вспомнил еще одну вещь про Руфь Раэ. Независимо от своего семейного положения, она всегда жила хорошо. Не жалела денег на квартиру.

Руфь пристально на него посмотрела и ответила:

— Вас я незнакомцем не считаю. Вы — друг.

— Спасибо. — Джейсон взял ее сухую руку и подержал в своей ровно столько, сколько было нужно.

Глава 9

Квартира Руфь Раэ поразила Джейсона роскошью. По самым скромным оценкам такое великолепие стоило не менее четырехсот долларов в день. Очевидно, дела Боба Гомена шли неплохо — или ему так казалось.

— Ты зря купил пятую бутылку “Вато” шестьдесят девятого года, — сказала Руфь, принимая у Джейсона пиджак. — У меня есть виски “Острозубая акула” и бур-бон “Хирам Уокер”…

С тех пор как они последний раз спали вместе, Руфь многому научилась. Джейсон лежал голый и изможденный на водяной постели, потирая ушибленную переносицу, а Руфь Раэ, вернее, миссис Руфь Гомен, сидела на ковре и курила “Пэлл-Мэлл”. Какое-то время оба молчали, в комнате наступила полная тишина. Джейсону показалось, что комната опустошена, как и он сам. Действует принцип термодинамики. Тепло нельзя уничтожить, его можно только перенести. Но есть еще и принцип энтропии.

Сейчас он на меня давит, решил Джейсон. Я разрядился в пустоту. И никогда не восстановлю потраченного. Здесь все идет в одном направлении. Вот тебе и основной закон термодинамики.

— У тебя есть техническая энциклопедия?

— Нет, конечно, — пожала она плечами.

— О чем ты думаешь?

— Нет, это ты скажи, о чем ты думаешь, — откликнулась Руфь. — Что происходит в тайниках твоего подсознания?

— Ты помнишь девушку по имени Моника Бафф? — спросил Джейсон.

— Что? Помню ли я Монику? Шесть лет она была моей золовкой — и за все это время ни разу не помыла голову. Ходила с грязным, слипшимся, черно-коричневым колтуном, за которым прятала немытую короткую шею и толстую морду.

— Я и не знал, что ты ее не любишь.

— Джейсон, ты не представляешь, но она воровала! Стоит оставить на видном месте бумажник, она вытащит из него все деньги. Даже мелочь! Мозгов у нее было меньше, чем у сороки. Зато голос, как у коровы. Слава богу, она не часто раскрывала рот. Хочешь верь, хочешь нет, но, бывало, она не произносила ни слова в течение шести, семи, а порой и восьми дней кряду. Забьется в угол, как паук, и терзает гитару ценой в пять долларов, на которой так и не выучила ни одного аккорда. Хотя кое-кому это нравилось.

— Как она поживает? — поинтересовался Джейсон. В свое время Руфь их познакомила, и между ним и Моникой завязался недолгий, но страстный роман.