Не могу ненавидеть тебя (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 71

Вернувшись домой, я сразу же закрылся в своей комнате с телефоном, полным голосовых сообщений. Мое сердце забилось быстрее, как только он оказался в руке. За эти полгода я так и не смог научиться игнорировать эти сообщения и думаю никогда не смогу. Это единственный способ услышать их голоса, хоть они и причиняют мне боль.

Открываю окно с голосовыми сообщениями и их число меня ничуть не удивляет. 12 записей мне предстоит услышать сегодня. Сколько от кого я еще не знаю, но уверен, что большинство от Анаис.

Включаю самое первое и в динамике слышу тихое дыхание.

— Привет, это снова я, — говорит она шепотом, — Я все еще надеюсь, что ты ответишь мне, но видимо зря.

Звонок обрывается, а сердце разрывается. Но я не обращаю на это внимание и включаю следующую запись.

— Никто не говорит куда ты уехал, все лишь смотрят на меня долбаным сочувствующим взглядом и произносят одну и ту же фразу: "Прости".

Она шмыгает носом и делает длинную паузу. Я уже собираюсь останавливать запись, думая, что на этом конец, но она начинает кричать.

— Почему ты не отвечаешь? Почему ты игнорируешь меня? Что происходит? Ответь!

— Прости меня, детка.

Это все, что я мог вымолвить.

— Дэвид, мать твою! Ты ответишь? Я уже со счету сбилась какой раз тебе звоню и попадаю на долбанный автоответчик.

Мария… еще ни одно сообщение не начиналось с "Дэвид, мать твою" будто это какой-то ритуал или заклинание, которое поможет ей услышать мой ответ.

Так сообщение за сообщением они просят меня ответить. А я как больной придурок улыбаюсь тому, что они кричат на меня. Я думал, что сегодня обойдется без записей, разрывающих мое сердце и душу, но я ошибся. Последние 3 сообщения от Анаис, обкатили меня новой волной боли и терзаний.

— Я прошу тебя вернись, — плачет она, — Ты мне нужен, Дэвид, очень нужен. Я не могу без тебя. Пожалуйста…

Сигнал оповещает о том, что запись закончена, и я вздыхаю. Не даю себе времени отойти от предыдущего сообщения и запускаю следующее. Я самый настоящий мазохист.

— Я каждое утро просыпаюсь с мыслью, что это всего лишь сон. Но как только я беру телефон и вижу десятки сообщений, на которые ты не ответил понимаю, что это реальность. Реальность, которая убивает меня. Меня все постоянно спрашиваю, что мне нужно, и когда я отвечаю им, они лишь вздыхают и отводят взгляд. Потому что то, что мне действительно нужно так это ты.

Я не могу это слушать. В ее голосе столько боли и страданий, столько надежды и веры. Прижимаю телефон к груди и представляю, как бы прижимал ее хрупкое тело, содрогающееся от рыданий.

— Ты мне нужен, Дэвид. Я прошу тебя, вернись. Мне нужен ты, твоя поддержка и любовь. Я не справлюсь без этого. Пожалуйста, — она переходит на шепот, — Не оставляй меня, не бросай меня, Дэвид. Ты тот, кто научил меня любить. Ты — первый и единственный. Я люблю тебя и буду любить всегда.

Последние слова было трудно разобрать, а ее плач резал по живому. Если бы я только мог, я бы прямо сейчас вернулся к ней, обнял и никогда не отпускал. Но жизнь настоящая стерва, она душит нас и видимо ей очень весело за этим наблюдать. Если бы я только мог пропустить эту черно-белую часть жизни. Рядом с Анаис все было по-другому, все было намного ярче и прекрасней. С ее появлением моя жизнь перевернулась на 180 градусов. Она внесла в нее много красок и самое главное любовь. Я всегда буду благодарен ей за это. Она стала для меня тем самым лучиком света, который до конца жизни будет согревать меня своей любовью.

— Я тоже люблю тебя, детка. Ты — моя жизнь, моя — судьба, мой — кислород. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить и буду любить всегда. Всегда и навечно.

Каждое произнесенное слово я готов был выкрикивать с неистовой силой, лишь бы она это услышала. Услышала, как я люблю ее, как не смогу без нее и что буду любить вечно. Я уже хотел написать ей об этом, но остановил себя. Как только я вернусь я ей обо всем расскажу и буду надеяться, что она простит меня, ведь я молчу ради их блага. Со стороны это выглядит очень глупо, я делаю им больно своим молчанием, заставляю их переживать. Но если я отвечу им, я не смогу сидеть здесь, не смогу находиться так далеко от них. А возвращаться домой мне на данный момент запрещено. Я навлеку на свою семью и близких проблемы, а их и так сейчас хватает.

— Почему все так сложно, — вздыхаю я.

Мои сегодняшние планы ничем не отличались от предыдущих. Как только стрелки часов перевалили за десять вечера, я направился в бар. Мой телефон обычно два раза на день разрывается от сообщений и звонков и сейчас начнется то самое время. Пережить это мне поможет только алкоголь.

Заходу в бар и направляюсь сразу к барной стойке. Заняв свое привычное место, устремляю взгляд на бармена и кивков даю понять, что мне как обычно. За эти полгода меня запомнили и даже дали прозвище "Америкмен". Насколько я помню его присвоила мне барменша по имени Моника, взяв за образец фильм "Аквамен".

— Ваш виски, — ставит бармен передо мной стакан.

— Спасибо.

Я опустошаю его с первой попытки. Как только алкоголь обжигает мое горло на телефон приходит сообщение, но я не спешу его читать. Перед этим мне нужно выпить еще парочку порций этого обжигающего пойла. Пока алкоголь продолжает наполнять меня, сообщения продолжают наполнять мой телефон. В какой-то момент он начинает трезвонить, достаю его из заднего кармана и вижу на экране имя друга.

— Как-то ты поздно в этот раз, — делаю очередной глоток.

— Ты снова надрался.

— Так точно.

Слышу его громкий осуждающий вздох.

— Прекрати, — шиплю я.

— Я не осуждаю тебя, я переживаю за тебя, Дэвид. Напиваться до беспамятства это не выход.

— А что ты предлагаешь?

В ответ тишина.

— Вот именно, — делаю я очередной глоток, — Как они?

— Плохо и ужасно, второе относится к Анаис. Она до сих пор не пришла в себя, все это сильно по ней ударило.

— Черт, — стучу кулаком по стойке, и рядом сидящие люди косятся на меня.

— Она справится, ей просто нужно больше времени чем Марии.

— Надеюсь.

— Отец еще не говорил, когда ты возвращаешься?

— Нет, как только я завожу эту тему он передает трубку маме.

— Я должен был тебе это сразу сказать, — замолкает Джош.

— О чем ты?

— Когда твоя мама навещала девочек, они постоянно спрашивали, когда ты придешь и тому подобное. Она каждый раз старалась избегать ответа на этот вопрос и отвечала двояко. Но в один день, получилось так что мы в одно время пришли навестить Марию и Анаис, и когда разговор снова зашел о тебе твоя мама заплакала, а отец уверенным голос сказал, что ты улетел. И на вопрос, когда ты вернешься он сказал: "Не знаю, возможно, никогда".

Грудь сдавливает, и я забываю, как дышать.

— Он… он не мог… он не мог такого сказать.

— Тебе нужно поговорить с ним, — твердо заявляет друг.

— Ты думаешь он обманывает меня?

— Я не знаю, но здесь только два варианта либо он соврал тебе, либо девочкам. Но я не думаю, что он сказал бы такое им просто так. Все знают, что это причинит им боль.

— Я не могу в это поверить.

Разочарование и ненависть накрывает меня словно снежная лавина. Я никогда бы не подумал, что отец мне врет и его фраза: "Это максимум на год, сынок" окажется самой лживой на свете. В тот момент он смотрел мне прямо в глаза, и я даю голову на отсечение что в его глазах стояли слезы. Либо он тренировал эту фразу не один день, либо он просто превосходный актер.

— Двойную порцию, — кричу я бармены и получаю кивок в ответ.

— Не стоит этого делать, Дэвид, — спокойно произносит Джош.

— Если я сейчас же не выпью, я разнесу весь бар к черту.

— Дэвид…

— Я перезвоню, — бросаю я трубку.

Сегодня мне понадобится намного больше алкоголя, такие новости невозможно переварить на свежую голову.

Я не замечаю, как из состояния «свежего огурчика» я превращаюсь в человека неспособного связать и двух слов. Столько алкоголя во мне никогда ещё не было. Никогда бы не подумал, что докачусь до такого, но жизнь не щадит меня. С каждым новым днём я узнаю то, что все больше ломает меня. И причин вернуть жизнь в прежнее русло становится меньше. Мог ли я когда-то представить, что вместо поздних тренировок в колледже я буду напиваться до чертиков в каком-то затхлом баре?