Не могу ненавидеть тебя (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 68

Неделя сменяла другую, а отношения с отцом только ухудшались. Его реакция на мою просьбу, стать адвокатом Дилана, искоренила все будущие возможности наших хороших отношений. Последний раз мы перекинулись парой фраз около недели назад. Мама постоянно пытается поговорить со мной, но я избегаю любого разговора. Я знаю, что это делает ей больно, но я не могу и не хочу ввязывать ее в свои проблемы. Единственный человек в семье с кем я могу спокойно пообщаться — Мария. Она не смотрит сочувствующим взглядом, который выводит меня из себя. Она знает какого чувствовать это и знает, что это давит еще сильнее.

Сегодня мы еще не виделись и не разговаривали, я вообще никого сегодня не видел и все звонки, которые разрывали мой телефон, сбрасывал. Сегодня я нужен, черт возьми, всем, но мне сегодня никто не нужен. Завтра 17 апреля. День Рождения Анаис, который она не сможет отпраздновать. Мысль о том, что в свой любимый праздник она не сможет находиться рядом с близкими, не сможет загадать желание и задуть свечи вызывает гневную дрожь.

Обычно девчонки вместе праздновали свои дни Рождения. Мама всегда с энтузиазмом занималась подготовкой их праздника. Но этот год станет исключением. Мария попросила отменить все празднования, и никто не стал возражать. В данный момент нам бы не помешало на недолго забыть все плохое и впустить счастье в наши жизни. Но я не хочу, не хочу забывать то, что по-настоящему делало меня счастливым.

Ночью я не сомкнул и глаза. Много мыслей и воспоминаний крутились в моей голове. Я мечтал о том, чтобы она пришла в себя в свой День Рождения и сделала нам всем самый лучший подарок на свете. Думал о том, что я скажу ей, когда увижу ее, как она отреагирует на мое появление. Я о многом успел подумать, и когда первые лучи солнца заглянули в мою комнату, я собрался и покинул дом, направившись на пробежку. Мне было необходимо проветрить мозги.

Когда я вернулся с пробежки мама уже не спала и готовила завтрак.

— Доброе утро, — захожу я в кухню.

— Доброе.

Больше не говоря ни слова, я делаю себе смузи, но раз за разом замечаю, как мама бросает на меня встревоженный взгляд.

— Я в порядке.

Не знаю кого я пытаюсь убедить больше себя или ее.

— Я так не считаю, — качает она головой, — Мы сегодня собираемся к Холл, ты с нами?

— Я не могу, — проглатываю новообразовавшийся ком в горле и продолжаю, — Я бы хотел, но не могу.

— Я понимаю, сынок, все понимаю.

С этими словами она скрывается за стеной.

Я бы очень хотел увидеться с ними. Я обещал им всем, что буду чаще заходить, но с моего последнего и единственного визита прошло около месяца. Сегодня они нуждаются в нашей поддержке как никогда, я обязательно покажу им свою, но не личным присутствием. Я не могу находиться в их доме. Все там напоминает мне ее, девушку, в которую я безумно влюблен.

Я стоял в дверном проеме, вдыхая свежий воздух и слушая пение птиц. Апрельское солнце совершено не грело, но погода была намного лучше, чем в это время в Мадриде. Все здесь было лучше, чем в Испании. Семья всегда рядом и готова поддержать в трудную минуту, лучший друг детства, способный помочь и подставить плече в любой момент. Здесь были люди, которым я был не безразличен, которые переживали за меня.

Я услышал, как кто-то зашел в кухню, прерывая мои размышления и даже не оглядываясь, понял кто это. Я надеялся, что в этот раз обойдется без разговорной перепалки, но ему видимо совсем нечем заняться.

— Идешь с нами? — спрашивает отец.

— Нет.

— Другого ответа я и не ожидал.

Все мышцы напрягаются, и я стараюсь контролировать себя, чтобы не совершить самой большой ошибки.

— А чего ты ожидал? — огрызаюсь я, — Что я, как маленький мальчик, брошусь тебе в ноги и буду просить прощения за свои слова? Что я прощу тебе всю боль, которую ты мне причинил? Этого ты ожидал?

— Хватить принимать все в штыки.

Но я не слушаю его и продолжаю.

— Я попросил тебя помочь Дилану, попросил стать его адвокатом, потому что он не виноват во всем случившимся. Он такая же жертва, как Анаис и Мария, но ты и тут решил проигнорировать мою просьбу, сделал все по-своему. А я обещал ему, обещал, что он будет в безопасности.

— Он подверг опасности ее жизнь, благодаря ему она сейчас находится в больнице, — спокойно и твердо произносит отец.

— Я знаю, что он виноват, знаю, что он соучастник. Но его заставили шантажом.

Грудь все чаще вздымается. Я стараюсь держать себя в руках, но маска безразличия, которую надел отец, пробуждает во мне ярость.

— Я надеялся… какая-то часть меня надеялась, что мы однажды сможем снова нормально общаться, без ссор и криков. Что все былое доверие вернется, и у меня снова появится отец, который будет понимать меня, который будет проводить время со своим единственным сыном, — я усмехнулся, — Но нет, этого никогда не будет. Потому что, во-первых, я никогда не смогу простить тебя, а, во-вторых, ты никогда не сможешь снова стать тем человеком, которого я когда-то знал.

Я прохожу мимо него и застыв в проходе, кидаю последнюю фразу:

— Ты гнался за деньгами и по дороге потерял всю человечность, которой я так восхищался. Я мечтал быть похожим на тебя, мечтал, что в один прекрасный день ты посмотришь на меня и будешь горд, что воспитал такого сына. Но сейчас я рад, что мои мечты не исполнились. Я рад, что я не такой как ты. И надеюсь, однажды, ты поймешь, что все это, — вздыхаю я, — Не стоило таких жертв.

— Дэвид… — его голос дрожит.

Но я не хочу слушать очередные оправдания, поэтому, не дав ему возможно сказать что-либо скрываюсь из виду.

Когда родители вместе с сестрами пошли в гости к мистеру и миссис Холл, я без раздумий направился в больницу к Анаис. Заскочив по дороге в цветочный, я купил так ею любимые ярко синие розы. Я не могу оставить ее без подарка, ни смотря ни на что. Зайдя в здание больницы, я постоянно ловил на себе удивленные и восхищенные взгляды. Думаю, здесь редко появляются парни с огромными букетами цветов. Уже у дверей лифта ко мне подошла девушка и поинтересовалась в какую палату нужно принести вазу для цветов.

Стоя перед палатой, я долго не мог нажать на чертову ручку и открыть дверь. Обычно рядом сидела Мария и все было совсем по-другому, но сегодня я был здесь один.

Сделав глубокий вдох, я все же вхожу в палату.

С моего последнего визита ничего не изменилось. Все было как прежде, кроме пары букетов, один из них стоял на тумбе, а второй, что побольше, стоял на полу около ее койки. Но ни один из них не шел в сравнение с моим. Положив его на стол около окна, я присел рядом с ней.

— С Днем Рождения, — целую ее в лоб, — Я принес тебе букет твоих любимых синих роз.

Убейте меня, но мне показалось, что уголок ее рта дернулся в улыбке.

— Я знал, что тебе понравится.

Мне кажется, я схожу с ума.

В палате появилась девушка с ведром руках.

— Мне сказали, что вы просили принести ведро, — неуверенно произнесла она.

— Да, спасибо, — не оборачиваясь произнес я, — Поставьте его около стола.

Не издавая ни звука, она сделала все как я и просил.

— Какие красивые, — зашептала она, — Ей бы понравилось.

— Спасибо.

Больше ничего не говоря она уходит.

— Мария не смогла сегодня прийти, но она обязательно придет завтра и поздравит тебя лично. Она с родителями пошла к тебе, сегодня твоей семье нужна поддержка, очень сильная поддержка.

Моя поза не говорила ни о чем хорошем. Согнувшись в три погибели я вцепился руками в голову.

— А я не смог.

Все в их доме, напоминает мне о прошлой жизни, где все было идеально. Каждая пылинка отсылает меня назад во времени, когда я был по-настоящему счастлив.

— Если ты скажешь, что я трус то так и есть. Все в твоем доме напоминает мне о тебе. Черт, это даже звучит глупо, а что он еще может мне напоминать?

Из меня вырывается смешок, но эта ситуация меня совсем не смешит.

— Я не знаю, что мне делать, Иси. Я будто попал в зыбучие пески, которые, при попытки выбраться, утягивают все сильнее и сильнее. Я утонул в них уже на половину и с каждым днем погружаюсь все глубже. Еще немного и меня утянет на самый низ, ведь помочь мне никто не может. Человек, который мог бы попытаться это сделать сейчас лежит передо мной и пытается спасти сам себя. Дерьмовая ситуация, не считаешь?