Привилегия (СИ) - Крис Бетани - Страница 8

— Я с нетерпением жду этого. Вы говорили ранее, что детский сад приюта принимает детей из малообеспеченных семей по всему району?

— Нам разрешено брать по четыре ребенка на каждого взрослого. Как правило, в любой день у нас обычно пять оплачиваемых взрослых и пять волонтеров. В детском саду есть два отделения — одно для четырех годовалых и младше. Другое для пятилетних и старше. Детей старше двенадцати мы не берем. Но да, это позволяет нам взять сорок детей, которых мы пытаемся разделить на две возрастные группы. На данный момент у нас только двадцать девять детей в приюте со своими матерями, и не все из них нуждаются в дневном уходе на ежедневной основе. Некоторые из них приняли другие меры, а некоторые все еще находятся в процессе поиска работы или готовятся выйти на поиски работы.

— Это оставляет много свободного пространства.

Лори остановилась у второй пары двойных дверей с яркими цветами и маленькими отпечатками ладоней, нарисованными на стекле.

— Так и есть. Я обнаружила, что у нас обычно имеется около десяти свободных мест, и зная эту область, как я, потому что я выросла здесь, всегда есть больше людей, нуждающихся, чем то, что мы видим. Я сообщила, что приют — детский сад будет принимать детей с утра до вечера, с понедельника по пятницу.

Женщина прислонилась к двери, и ее взгляд скользнул по коридору, где были устроены кабинки с рядом маленькими шкафчиками. В каждой было место для обуви и маленький крючок для крошечной куртки.

— Я знала, что, не опубликовав это в газете, мы не получим притока тех, кто действительно в этом не нуждается. Вместо этого я рассказала об этом нескольким избранным, которые передадут это тем, кто иначе не смог бы позволить себе детский сад для своих детей, и едва справлялся с тем, что у них было. Некоторые из них, вероятно находились не в безопасности. Я сделала это в порядке живой очереди, позволяя тем, кто действительно нуждался в безопасном месте для своих детей, когда они уходили на работу или куда-то еще. В тот первый понедельник одиннадцать свободных мест были заняты в течение пятнадцати минут после открытия детского сада.

— И все?

Потому что это звучало как способ злоупотребления системой, на самом деле.

Лючия, конечно, не была настолько грубой, чтобы произнести это вслух, но она могла так думать. Если кому-то нужно было встать достаточно рано и прибыть в приют раньше всех, чтобы оставить своего ребенка в детском саду, то это мог сделать кто угодно. Не только те, кто действительно в этом нуждался.

Лори рассмеялась, будто точно знала, что происходит в голове Лючии без ее ведома.

— У нас есть досье на каждого ребенка, и на тех, кто живет в приюте, и на тех, кто приходит в детский сад. Анкета должна быть заполнена, и все, что родитель или опекун напишет в ней, должно быть подтверждено тем или иным способом.

— Как подтверждено?

— Место проживание. Ситуация на работе. Школа. Каким бы ни был случай, который заставляет человека нуждаться в дневном уходе. Мы также хотим убедиться, что это не просто передержка для людей, которые не хотят видеть своих детей в течение дня, понимаешь? Я нуждаюсь в отдыхе от моих детей, у меня есть трое собственных подростков, но это не то место куда можно их привести, чтобы родители могли отдохнуть. Но наличие свободных мест в детском саду действительно помогает сообществу, поэтому, несмотря на логистику, которую мы должны поддерживать, я позволяю ей продолжаться.

Лючия кивнула.

— Я поняла.

— Хорошо. Ты станешь отличным дополнением здесь, Лючия. И уверена, что это будет отлично смотреться в твоём портфолио.

Она не смогла скрыть дрожь, которая пробежала по ее губам при этом заявлении. Лори не ошиблась. Приют будет хорошо смотреться в ее портфолио для тех, кто никогда не будут иметь значения для людей, которым необходимо пользоваться этим приютом. Но чтобы, такие люди, как Лючия, которым необходимо как можно больше хороших отметок в своем портфолио, чтобы показать совету людей, которые когда-нибудь решат, достаточно ли она хороша для вступления в их ряды, будь то для дальнейшего обучения или работы, тогда эта волонтерская работа для приюта, безусловно, будет отличной.

Это только одна из причин, почему она здесь. Другая часть — ее потребность в небольшой свободе, прежде чем она, наконец, отправится в колледж позже в этом году.

Но прямо сейчас?

Лючия думала, что ей нужна доза реальности. Она была настолько защищена в своей жизни, что даже не приходилось думать о том, что происходит с людьми, которым не так повезло, как ей. Ей никогда не приходилось думать ни о чем, кроме получения хороших оценок. Об остальном заботятся ее родители.

— Дело не в портфолио, — сказала Лючия, когда женщина открыла дверь кабинета, — Главная причина моего нахождения, я хочу быть здесь. Я бы хотела помочь.

Лори тихо вздохнула. Этот звук напомнил Лючии тот, который издавала ее мать всякий раз, когда ее старший брат извинялся за то, что сделал что-то не так, и обещал не делать этого снова, когда все еще жил в доме. Будто их мать хотела верить Джону, но история доказала обратное.

Женщина посмотрела на Лючию, когда они вошли в детский сад.

— Я искренне надеюсь, что ты сохранишь это отношение, когда действительно начнешь здесь работать. Одно дело, когда мы работаем в спокойные часы. Совсем другое, когда заведение переполнено, мы на пределе возможностей, и люди стучатся в двери, прося о помощи.

Лючия моргнула.

Что она могла на это ответить? Ничто не казалось подходящим.

— Привет, Лори!

Мягкий, мальчишеский тон отвлек внимание Лючии от управляющей приютом, и вместо этого она обратила внимание на маленького мальчика, которого даже не заметила в детском саду. Он сидел за маленьким круглым столиком на крошечном стульчике, предназначенном для детей, и с карандашом в руке раскрашивая что-то похожее на фиолетово-голубую кошку. Рядом с ним женщина что-то печатала на своем телефоне, прежде чем сунуть его в сумку рядом с собой.

— Диего, — ответила Лори, широко улыбаясь. — Как поживаешь, приятель?

— Хорошо. Я разукрасил своего кота фиолетовым и синим.

Он был самым милым мальчиком, которого она когда-либо видела, подумала Лючия. Большие темно-карие глаза и розовые щечки. Его темные волосики завивались на концах, будто их можно было подстричь, но он выглядел ужасно мило и с более длинными волосами. Он был еще достаточно мал, чтобы на тыльной стороне его пальцев появились ямочки. Такие же были и на его щеках, когда он улыбался.

По какой-то причине Лючии показалось, что малыш выглядит знакомо, но она не знала почему. Она никак не могла встретиться с ним раньше, но чувствовала, что могла.

Диего продолжал болтать и черкал карандашом по бумаге, пока Лори смотрела на женщину, сидевшую рядом с ним.

— Опять опаздывает? — спросила она.

Женщина пожала плечами.

— Я не против посидеть с ним.

— И все же он знает правила.

— Мой брат скоро придёт? — внезапно спросил Диего, и его милое личико выжидающе вытянулось.

Лори бросила взгляд на тихую женщину.

— Я думала, мама...

— Ты же знаешь, он редко спрашивает о ней.

Лючия не знала, о чем говорят эти две женщины, и чувствовала, что это не то место спрашивать. Впрочем, это не имело значения. Похоже, у Лори имелись другие дела для Лючии.

— Послушай, Лючия, завтра ты сможешь хорошенько осмотреть детский сад. Не могла бы ты закончить с этими бумагами для меня, заполнить их и оставить у входа, прежде чем отправиться домой?

— Конечно, — пробормотала Лючия.

— Отлично. Завтра, ровно в шесть.

— Вы все поняли.

Лючия бросила еще один взгляд через плечо, выходя из детского сада, и обнаружила, что Диего смотрит ей вслед и улыбается. Он помахал пухлой ручкой, словно молча прощаясь. Она помахала в ответ.

***

Часы от Картье на запястье Лючии только что пробили девять, когда она закончила заполнять бумаги, поставив свою подпись на последней строке. Помимо обычной информации, которую она уже предоставила приюту, бумаги были только кратким изложением правил и вещей, на которые она должна была дать согласие и придерживаться, пока добровольно работала в приюте.