Парень из ларца - Коннингтон Дж.Дж. - Страница 2

Он сделал паузу, изобразив удивление на своем обычно невыразительном лице. Очевидно, находка произвела на него впечатление.

– В слитках или монетах? – поинтересовался сэр Клинтон.

Деверелл покачал головой. По его лицу было видно, что у него припасен сюрприз.

– Не в слитках и не в монетах! – ответил он. – Это была разнообразная золотая посуда: сосуды и всякие принадлежности, причем с красивым орнаментом. Но все они были помяты и покорежены, так что с некоторыми не разобрать, что они из себя первоначально представляли – так сильно они повреждены. Чаши смялись в лепешку, есть что-то, напоминающее сиборий, несколько кадильниц, потиры, обломки дароносиц,[1] выглядящих так, словно на них наступил слон, один или два измятых колокола и множество других предметов. Самый ужасный вандализм, который только можно представить. Более-менее не пострадали только те предметы, которые изначально были плоскими – например, пацификал, но даже он был раздавлен. Еще есть большое распятие с выкованной фигурой. Подсвечники и канделябры были изогнуты так, чтобы занять как меньше места. Вандалы добивались компактности. Единственное, что почти не изуродовано – это епископский посох.

– О! Я посмотрю на вашу находку, – отреагировал сэр Клинтон. – Это ведь второй Трапрейн-Ло,[2] не так ли?

Деверелл удивился такой фразе старшего констебля.

– Не знаю, почему вы вспомнили о том случае, – сказал он. – Я думал, только археологи знают о нем. Но вы попали в яблочко, сэр. По моему мнению, все именно так. Увидев первые находки, я сказал себе: «Это еще один Трапрейн-Ло, и очень большой».

– Но Трапрейн-Ло – это холм недалеко от моря, – возразил Уэндовер.

– Да-да, – согласился Деверелл. – Но хотя моря у нас и нет, но недалеко есть река, всего в нескольких милях. Во время набегов северяне обычно подымались по рекам. Вот как я понимаю факты. Посмотрите, что за предметы мы откопали: все это церковная утварь, кадильницы, потиры и прочее. Это награблено из монастыря, так же, как и находка в Трапрейн-Ло. Ясно, что грабители были язычниками. Никакой христианин в те дни не осмелился бы так поступить с сосудами, содержавшими Тело Христово. Это говорит только об одном – о викингах, морских грабителях с севера, пиратах-язычниках, и ни о ком другом. А вот откуда взялись их трофеи – не ясно. Может, из Нормандии – в те дни там были богатые монастыри, и они привлекали внимание не испытывающих страха перед церковью разбойников. Думаю, находку в Трапрейн-Ло можно объяснить точно так же. По крайней мере, такая версия правдоподобна. Судно с северянами приходит, они грабят аббатство и снова уходят в море с добычей. Предположим, пираты идут мимо Англии, и по пути домой решают ограбить какую-нибудь деревню. Высаживаются на берег и истребляют местных жителей. Вполне обоснованная гипотеза. Но, допустим, на пути оказались, например, мстители из Франции, или другие пираты, посильнее первых. Вернуться нельзя, а при вступлении в бой появляется вероятность потерять все трофеи. Как вам такое объяснение?

– То есть, вы имеете в виду, – сказал Уэндовер, – что они высадились на землю и спрятали сокровища там, где их впоследствии нашли?

– Точно, точно. Вот капитан пиратов и принимает такое решение. Конечно, он хочет сохранить тайник для себя. Он не может унести все сокровища сам – они слишком тяжелые. Но секрет он хочет сохранить для себя. Конечно, он спрятал его, пока команда отсыпалась после кутежа по случаю разграбления деревни. Он загрузил сокровища на одного из деревенских пони, но сперва ему пришлось расплющить добычу до максимально компактного состояния – чтобы было легче нести. Затем он подыскивает себе тайник – такой, чтобы его было несложно найти, когда он вернется. Римский лагерь – хороший ориентир, и капитан выбирает его. Копает яму и прячет в нее сокровище. Возможно, копая, он натыкается на ту римскую монету, что мы нашли, но по сравнению с тем, что у него есть, она не представляет особого интереса, и он не обращает на нее никакого внимания, если он вообще заметил ее. И римская монетка падает в яму вместе с землей, которой он засыпает ее. Затем он возвращается на корабль…

– И попадает в передрягу, и больше никогда не возвращается к тайнику, – закончил Уэндовер. – Мистер Деверелл, звучит правдоподобно. Хотя объяснения могут быть разные. Я поздравляю вас.

– Кое-что меня беспокоит, – признался Деверелл. – Это ведь клад, а значит, он принадлежит Короне, не так ли?

За подтверждением он взглянул на сэра Клинтона, и тот кивнул.

– Конечно, Корона возместит вам всю стоимость находки, за вычетом какого-то процента, – заверил он Деверелла. – Конечно, этого хватит на то, чтобы ваше общество смогло основать фонд для финансирования любых других раскопок, которые вы будете проводить.

– Я имел в виду другое. Если все эти предметы достанутся Короне, то она, без сомнения, передаст их в Британский музей. Это, конечно, правильно. Но… В общем, я бы хотел, чтобы какие-то из них оказались в нашем местном музее – на память, просто как реликвии. В конце концов, это же местное дело. И было бы жаль, если бы у нас не осталось совсем ничего для местного музея. Хотя бы одну-две вещицы, а?

– Окажись я на вашем месте, почувствовал бы то же самое, – посочувствовал сэр Клинтон. – Но это не в моей компетенции. Конечно, вы можете обговорить это с коронером,[3] и попросить его упомянуть этот момент в докладе. Вы уведомили его?

– О, да, конечно-конечно, – заверил Деверелл. – Он был проинформирован сразу же после открытия и, полагаю, прибудет сегодня же вечером. Но тут еще было и другое. Как вы понимаете, мы захотели опубликовать полный отчет о произошедшем в протоколах нашего Общества. Это наша заслуга, и мы по справедливости должны быть первыми в этой области. Но подробное описание каждой находки займет время, а, учитывая количество предметов, времени потребуется много. Ведь я хотел бы, чтобы мы сделали это как следует, с фотографированием особо интересных экземпляров. Но это, конечно, потребует расходов, а мы не сможем сами понести их…

– Это не проблема, – перебил Уэндовер. – Было бы жаль не сделать все, как надо, из-за отсутствия пары фунтов. Мистер Деверелл, если потребуются деньги, то они будут. Не волнуйтесь.

Деверелл быстро понял Уэндовера.

– Вы очень добры, – сказал он. – В самом деле добры. Это беспокоило меня. Наше Общество, как вы знаете, не богато. И я стеснялся попросить возмещения расходов на то, чтобы провести все должным образом. Но, конечно, трудность не только в этом. Многое зависит от того, позволит ли Корона оставить находку здесь для того, чтобы мы смогли сделать подробное описание и фотографии.

– Не сомневаюсь, если вы попросите коронера, то он это организует, – поспешил заверить Уэндовер. – Это не настолько сложно, если находка в безопасном месте. Если сокровища будут храниться в банке, это покроет все риски. А вы сможете брать предметы для обследования по одному. Думаю, коронер согласится. В любом случае, попытайтесь. Я знаю, что он не приверженец излишнего крючкотворства.

– О, да, – согласился Деверелл. – Я лично знаю доктора Беллендена. Думаю, ваш совет превосходен.

– Тогда лучше не терять времени, – Уэндовер указал на дорогу, по которой к ним приближался автомобиль. – Думаю, это Белленден. Немедленно поговорите с ним. А мы пойдем и осмотримся.

– Спасибо, – ответил археолог. – Я должен, должен… – бормотал он, готовясь ко встрече с коронером.

Сэр Клинтон проводил взглядом удаляющегося Деверелла, а потом его глаза остановились на ряде автомашин.

– Вскоре их у нас будет намного меньше, – прокомментировал он. – События на Дальнем Востоке заставят нас сократить потребление многого: резины, олова, кофе, возможно, вольфрама, и, вне сомнения, бензина. Кататься просто ради удовольствия больше не получится.

– Только не начинайте разговора о войне, – вспылил Уэндовер. – Как по мне, это слишком. Лучше пойдем посмотрим, что нашел Деверелл.