Рождение мечника (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич - Страница 22

Градус борьбы нарастал. Молнии разлетались всё дальше от эпицентра, буйство энергий стало запредельным. Одна из молний, каким-то немыслимым образом изогнувшись, ударила точно в нас. Однако Ли легонько повела клинком, воздух вокруг заискрился, и смертоносная змейка легко скатилась по возникшему лишь на мгновение защитному куполу.

Мой взгляд скользнул по лицу защитницы. Она вся была там, на площадке; вся была собрана и напряжена, ожидая новых пробоев. Получается, откровенное поведение мечницы — лишь способ сократить между нами расстояние, чтобы было удобней меня опекать? Однако ощущения кричали об обратном. Сжимая в объятьях доверчиво прильнувшее тело валькирии, я просто не мог поверить в её безэмоциональность. Особенно на фоне моих собственных попыток приласкать воительницу.

— Не увлекайся, — бросила женщина, точно прочла мои мысли. Но вместо осуждения в её голосе звучало сытое удовольствие и лёгкая дрожь возбуждения.

Валькирию возбуждала моя близость, возбуждал танец смерти сестёр в этой странной, потрясающей красоты сфере! Моя рука с её бедра скользнула вниз, к самому лону, палец нежно впился в самую чувствительную точку. Ли застонала, на её лице промелькнула целая череда выражений: здесь были и недовольство, и ярость, и торжество, и благодарность. Несколькими сильными движениями мне удалось довести её до кульминации, женщина напряглась в скоротечном спазме удовольствия… и тут же расслабилась, опадая. Её головка вдруг удобно устроилась на моём плече.

— Я тебя сейчас покусаю, Леон. Нельзя ЭТО делать ТАК неожиданно.

— Извини, просто почувствовал, что тебе это сейчас нужно.

— Тогда поцелую, — и мечница, в самом деле, впилась губами в мои губы.

Несколько долгих секунд она уничтожала своим языком любые попытки сопротивления, давила, демонстрируя в поцелуе и обещание, и угрозу одновременно. Но очередная прилетевшая в нас молния разрушила всю романтику момента. Валькирия опять стала сосредоточенной, неодобрительно повела бёдрами, и я благоразумно убрал руку.

Тем временем на площадке Валери упорно теснила Диану. Она полностью лишала её манёвра; казалось, клинок десантницы был сразу везде: перехватывал очередной выпад, и тут же обрушивался на мою снежную королеву в ответной контратаке. Ди отступала под градом ударов, она всё ближе оказывалась к краю площадки. Ли в моих руках напряглась, она уже ощущала скорую развязку и, подозреваю, даже знала, какой именно она будет. Удар. Вспышка. Диана тряпочной куклой летит на внутреннюю стену сферы. Буйство разбегающихся молний ещё несколько секунд ломает пространство, а затем всё стихает.

Я, как завороженный, смотрел на поверженное тело любовницы. До сознания медленно доходил смысл произошедшего, оно сопротивлялось, отказывалось верить. Я слишком привык к тому, что каждый человек сам выбирает свою судьбу, сам идёт по собственной дороге, и величайшее благо — просто не мешать ему. Если, конечно, этот человек — воин. Диана была бойцом, поэтому я до последнего момента не придавал значения происходящему на дуэльной площадке, оценивал его во въевшихся в плоть и кровь категориях кодекса воина. Однако жестокая реальность бескомпромиссно ворвалась в устоявшийся мир абстрактной восточной философии. Ди была не простым воином, она была моей женщиной, то есть существом, мне всецело доверившимся. Даже в этот бой разведчица вступила ради меня. Остаться в стороне я просто не мог.

И тут же что-то на площадке словно бы отозвалось на моё волевое решение, в сознании возникло странное наведённое извне чувство. Сродство. Перед глазами из ниоткуда всплыл двуручник Дианы — очень близко, будто уже находился в руках. Я метнулся вперёд. Телом ощутил, как Ли пытается меня остановить, но сила броска, помноженная на ярость уплывающего в алые дали сознания, просто снесла мечницу, опрокинула её, заставила прокатиться по силовому полу.

Я осознал себя уже над телом женщины, с тянущейся к клинку рукой. Услышал крик Валери, увидел её расширившиеся в недоумении глаза. Недоумение быстро перетекло в страх, в самый настоящий страх из-за того, что должно сейчас произойти. Но ничего не произошло — вернее, ничего, чего стоило бы бояться. Двуручник легко ткнулся в мою ладонь, сам словно скользнул в неё, и в следующее мгновение обдал меня водопадом разноцветных молний. Ри отшатнулась, затем сделала невероятный прыжок назад; в завершающей точке прыжка она налетела на несущуюся к нам Ли. Женщины замерли немыми истуканами, с расширившимися от изумления глазами, когда я легко поднял ставший таким родным и близким меч. А потом я прыгнул вперёд.

Дальнейшее помнилось смутно. Сначала под градом ударов просела защита Ри, она была вынуждена с сальто резко уходить назад. Затем Ли, попытавшаяся закрыть собой сестру, оказалась сметена, и во второй уже за сегодня раз покатилась по полу. На этот раз воительница не растерялась, быстро вернула контроль над телом и перевела неконтролируемый полёт в упругий перекат. Валери опять бросилась вперёд, пытаясь перехватить меня, сбить с удара, но такой вариант я предвидел. Удар в ударе, глубокие обманные финты, когда вместе с клинком работает всё тело, были привычны — нет, не мне, но тому или чему, что сейчас управляло моим телом. Теперь пришёл черёд Ри отлететь прочь поломанной куклой, изгибаясь в ломающих тело жестоких судорогах. Но откуда-то возникла уверенность: удар не смертелен, точно так же как не был смертельным удар, нанесённый рыжей моей снежной королеве.

Стоило телу фурии коснуться пола, как стержень, державший меня в состоянии напряжённой пружины, мгновенно исчез, а с ним исчезла и нечеловеческая быстрота движений. Сознание поплыло, не справляясь с перегрузкой, и я грузно завалился рядом с поверженной десантницей. Последним осознанным воспоминанием был рыжий локон, невыносимо щекочущий нос.

Ли, тяжело ступая, подошла к лежащим на площадке бойцам. Она не спешила подходить слишком близко до тех пор, покуда не убедилась: мужчина больше не встанет. Но, даже подойдя, она сначала тронула белым клинком тело воина. Ей навстречу брызнула стайка молний, меч привычно отозвался, развеивая порождения чуждых ему энергий. Только после этого мечница внимательно ощупала тело мужчины, затем перешла к телу лежащей рядом Высшей; последней она изучила состояние Ди, в котором, собственно, и не сомневалась. Все участники сегодняшнего действа были живы. Больше всех досталось мальчику, что также было предсказуемо. Такой мощный, почти неконтролируемый выброс она видела впервые. Или выброс был как раз контролируемым, только слишком мощным для непривычного тела? Чтобы пропускать сквозь себя такие океаны энергии нужно быть очень хорошо подготовленным, иначе можно легко сжечь нервную систему, да и самому сгореть. Потенциал у мальчика был, структура его тела позволяла работать с большими объёмами энергий, иначе он был бы уже мёртв. Но сознание закономерно не справилось с перегрузкой, хотя и продержалось очень долго.

Сама по себе инициация нового мечника была для неё понятным и даже привычным событием. Но инициация мечника в МУЖЧИНЕ?! Да ещё в варваре? Это было за гранью понимания. Она знала одно: нужно любыми средствами доставить его в Орден. Сдувать ли с него при этом пылинки или жёстко прессовать, большого значения не имело. Последний вариант не приветствовался в орденских школах, он мог сломать тонкую нервную организацию мечника, лишить его инициативы, а значит, и способности к самосовершенствованию. Поэтому настоятельно требовалось добиться добровольного сотрудничества. К тому же добровольность была куда приятней насилия. Естественно, только в этом конкретном случае — женщина невольно вспомнила умелую руку мальчика, так неожиданно и так остро ворвавшуюся в её лоно. Нет, силой с ним работать глупо. Нужно побыстрее приводить в сознание Валери, пусть она им занимается. Она это хорошо умеет — и по-хорошему, и по-плохому.

Самый сложный манёвр

Первым, что я увидел, когда пришёл в себя, был пучок собранных в хвост пепельных волос, заслонявший почти весь обзор. Его хозяйка нашлась тут же, стоило лишь немного сместить взгляд. Женщина ощупывала меня пристальным изучающим взглядом, а её руки ходили вдоль тела — от шеи к животу и обратно. Следом за руками двигались приятные волны тепла — словно горячие ладони неведомым мне образом массировали тело… не касаясь его.