Пешком над облаками - Садовников Георгий Михайлович - Страница 15

Лукаво посмеиваясь, я надежно спрятал весь тростник, имеющийся на корабле. А вскоре ко мне подошел обеспокоенный Пыпин и спросил:

— Ты, случайно, не нашел чего-нибудь подозрительного?

— Вы имеете в виду вот это? Ваш план? — Я с застенчивой улыбкой вернул Пыпину листок бумаги.

— Нас разоблачили! — воскликнул Пыпин, не скрывая досады. — А я-то думал, куда исчез весь тростник. То было хоть завались, а теперь ни тростинки!

Потерпев неудачу, заговорщики притихли. А вскоре и вовсе произошло нечто невероятное: Пыпин впервые в жизни занялся общественно полезным трудом. Забежав по делам на минутку на ют, я увидел объявление, написанное на корме: «Паликмахерская». А ниже рукой Толика Слонова было приписано: «Мужские и женские прически. Стрижка и бритье. Подправка усов».

«Ну и ну», — подивился я и, еще не смея радоваться своей педагогической победе, отправился на клотик, куда меня бывалые матросы послали за кипятком.

Забравшись с чайником на клотик, я набрал кипятку и собрался было спуститься вниз, да бросил сверху случайный взгляд на океан и увидел, что со всех сторон к корме нашего буксира стекаются киты. И океан прямо-таки кишел ими. Уже казалось, я видел все на свете, но еще никогда не приходилось наблюдать китов в таком неописуемом количестве.

«Что бы это значило?» — удивился я, что-то начиная подозревать, но еще не зная, что именно.

Спустившись с мачты, я едва не столкнулся с Толиком Слоновым. Мальчик, как угорелый, носился по судну, подавал на ют горячую воду и чистые салфетки.

— Заходите, Иван Иванович, мы вас тоже побреем! — пригласил мальчик на бегу.

— Спасибо, я бы с удовольствием. Да только где это видано, чтобы юнга брил бороду и усы? — ответил я тоже на бегу.

Так мы с ним и бегали. Я по своим морским делам, а он с горячей водой на ют. «Молодцы ребята, нашли себе занятие, нужное людям», — одобрительно думал я.

Только вот невольно пришлось мне заметить одно странное обстоятельство. Мальчик перетаскал на ют ведра горячей воды и горы чистых салфеток, но почему-то, носясь по кораблю, я не встречал ни бритых, ни стриженых.

Наконец у меня выдалась свободная секунда, я откатил на нос корабля целую бочку дифферента[6] и, переводя дух, бросил рассеянный взгляд в океан, только что сплошь покрытый спинами китов, и обнаружил, что его воды вдруг опустели, словно по ним промчался кто-то ужасный и распугал все живое. Лишь вдали, у самой черты горизонта, поспешно удирал последний замешкавшийся голубой кит.

А через минуту дела привели меня на ют. Здесь уже все стало по-старому. Вывеску кто-то стер, а Пыпин и Толик сидели, поджав по-турецки ноги, и так двигали руками, будто плели корзину. Когда я вбежал на ют, они почему-то испугались и убрали за спины руки, но я был так поглощен работой, что в моей голове не нашлось ни одной свободной мысли, которая могла бы заняться странным поведением Пыпина и K°. Каждая из них в это время кропотливо трудилась над полученным от меня заданием.

Пока Пыпин и Толик занимались на юте чем-то похожим на плетение, мы, члены экипажа, уверенно вели свой славный буксир по безбрежным, таящим опасности просторам океана, не подозревая, что в это время за нашими спинами назревает новое приключение.

Дело в том, что у нас подобрались исключительно отважные моряки, привыкшие смотреть только вперед. «Смотри только вперед! Живи без оглядки!» — таков был девиз нашей команды. Поэтому мы никогда не интересовались тем, что происходило у нас за спиной. Разве что вдруг мне удавалось подсмотреть случайно, мимоходом, на бегу и предотвратить неприятность.

Но на этот раз и я, по причине уже известной занятости, тоже не знал, что творится позади нас. Мы, как и всегда в тихую, ясную погоду, занимались авралом, потому что в любую минуту мог обрушиться ураган небывалой силы. И он в самом деле уже собирался на горизонте, готовясь напасть на беззащитный буксир. И вот тут за секунду до первого порыва ветра, который должен был известить о начале шторма, над нами промчался воздушный шар. Мы тотчас узнали свой баллон, заполненный бесценным грузом. А из гондолы, сплетенной из китового уса, на нас смотрел, высунувшись чуть ли не по пояс, маленький авантюрист Толик Слонов.

Ураган, заметив, что его опередили и что мы уже поглощены совсем другим приключением, отступил, умчался в иные районы низкого давления. Отступающий ветер потащил шар за собой, и вскоре баллон и гондола с Толиком исчезли за облаками.

У меня сейчас же возникло привычное желание сесть на что-нибудь и пуститься в погоню, но в этот момент на бак прибежал расстроенный Пыпин.

— Негодный мальчишка! — кричал хулиган вслед скрывшемуся шару. — Кто тебя научил обманывать старших?

— Вашу руку, Пыпин! — растроганно сказал я. — Как видите, мой личный пример уже приносит свои плоды. Безусловно, это вы подстроили бегство непослушного мальчика. Но и вы же потом поняли, как это нехорошо. И осудили поступок Толика Слонова. От души поздравляю вас с первым шагом к исправлению!

— Да при чем тут это? — ответил Пыпин с досадой. — Просто я не успел залезть в проклятую корзину, как этот негодник отвязал веревку и был таков.

— Но где же вы взяли китовый ус для гондолы? — спросил я, едва скрывая свое разочарование.

— Ну, это мы проделали ловко! — И Пыпин захохотал. — Мы обрили целое стадо китов. Они-то думали, что я подравниваю усы. А я их целиком! Ножницами хвать, хвать!

Что ж, мне было известно немало бедняг, которые из-за чрезмерного стремления к франтовству становились жертвой злодея. К этому времени большие добродушные киты уже наверняка обнаружили обман, увидев свое отражение в воде, и сейчас, конечно, обескураженно пускают фонтаны где-нибудь у льдов Антарктиды. Да, усы уже не вернешь.

Но пора было позаботиться о беглеце, который мог причинить людям много хлопот, и о похищенном грузе.

Члены команды тоже были встревожены этими удивительно совпавшими событиями, но продолжали стойко заниматься своими делами, стараясь не вмешиваться в мои прямые обязанности. Потому что за приключения на любом морском или речном судне непосредственно отвечает один человек — юнга.

— Эй, возьми меня с собой, — неожиданно попросил Пыпин.

— А вам-то зачем теперь это нужно? — искренне удивился я. — Вы задумали помешать нам с доставкой груза и пока своего добились.

— Добиться-то добился. Но мне этого мало. В последнее время я решил завладеть вашим дымом, — признался Пыпин.

— Да зачем он вам? — невольно воскликнул я. — Неужели вам все-таки хочется собственноручно доставить его в Туапсе?

— Ты опять за свое? Да как только у тебя повернулся язык такое сказать?! — возмутился Пыпин. — Дым мне понадобится самому и совсем для противоположной цели. Для какой — не скажу, еще не знаю сам. Но, думаю, он мне пригодится. Для пакостей дым — верное средство! И потом, ты забыл, что я еще не сделал Толика своим орудием. А вместе с ним можно натворить столько нехороших дел! Надо только его умно направить.

— Это я помню, — сказал я со вздохом. — И потому не возьму.

Пыпин приуныл, обескураженно потер свою лысину, но вдруг его осенила какая-то удачная мысль.

— Но ты и оставить меня не можешь! Совесть тебе не даст! — сказал он. — Ты же обязался меня перевоспитать. Не правда ли? Но если я буду далеко, как же у тебя это выйдет? Нет, я должен быть всегда под рукой, чтобы наблюдать твои личные примеры. И вообще, мы с тобой кто? Две стороны одной медали! — И, разойдясь, он подмигнул мне: — А то нехорошо вроде выходит. Сам-то уехал тогда за романтикой, а меня бросил на произвол судьбы, оставил катиться по наклонной плоскости, а?