Завоевание 2.0. Книга 2 (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 12

— Все, что нам нужно, будет доставлено быстро и неукоснительно. Но заботу о поездке Кортеса к самому Мотекусоме придется отложить, ибо это и затруднительно, и сейчас излишне.

Понятно, вот Вам прощальные дары, выметайтесь, все закончено.

Что же до мнения, что ацтеки приняли испанцев за своих богов, белых посланцев Кецалькоатля, скажу следующее, все это ерунда. Во-первых, тут столько богов, что можно подогнать эту легенду под все, что угодно. Белые захватили- посланцы Кецалькоатля, негры-посланцы черного Тецкатлипоки (в переводе Владыка Земли), другие краснокожие- красного Тецкатлипоки, какие-нибудь азиаты- посланцы Маквицкоатля. Во-вторых, просто борьба белого Кецаткоатля и черного Тецкацлипоки символизирует обычную смену дня и ночи, так что тут никаких секретов, и день явно лучше, чем ночь. В-третьих, помимо прочего, каждый цвет тут есть и у сторон света- так север, откуда пришли завоеватели ацтеки также символизирует именно белый цвет. Сравнение же с божествами, о котором писали солдаты-хронисты, основывается по большей части на… фонетической ошибке. Мексиканцы действительно адресовали испанцам — и вполне логично — обращение текутли, которое можно перевести как "господин" или "досточтимый". Кортес явно не относился к заурядным людям, простолюдинам (макеуалли), следовательно, был текутли. Но произношение звука "ку" плохо улавливалось кастильцами из-за придыхания и гортанного выговора, и зачастую испанцы слышали теуль, так же как "Мотеусома" или "Моктесума" вместо "Мотекусома". Затем теуль спутали с теотль, означавшим божество (буквальный перевод "пожирающие сердца"). Вот и все.

Неоднократно Кортес поблагодарил послов на словах и наградил их двумя белыми полотняными рубашками, импортными голландскими, синими бусами и другими мелочами. Перед отъездом послов Кортес дал им еще для Мотекусомы стеклянный бокал с позолотой и рисунками, три рубашки голландского полотна и разную мелочь — больше от нашей бедности дать было нельзя. А по моему мнению, и так хватит. Послы отбыли, а Куитлапильток опять остался в лагере, чтобы по-прежнему заведовать доставкой припасов из ближайших поселений, а заодно шпионить за нами. В это время в нашем лагере, находящимся среди удушающей жары песчаных дюн, и постоянно атакуемом тучами москитов находится уже было тяжело, а впереди наступало знойное лето.

ГЛАВА 4.

В это время в ацтекском Теночтитлане (переводится как "Кактусовая земля", именно здесь на кактусе орел растерзал змею, эта сцена будет потом запечатлена на гербе Мексики) царила всеобщая паника. Кто виноват, и что делать? Пришельцы явно были очень умны и очень опасны, они имели вещи, находящиеся за гранью разумения индейцев. Краснокожие шепотом рассказывали друг другу о огромных, свободно бороздящих широкую океанскую гладь искусственных холмах, чьи вершины осеняли белые, вздувшиеся под напором ветра, прямоугольные флаги. Такое невиданное ранее зрелище, вгоняло детский разум ацтеков в оцепенение. Прибавьте к этому сообщения о недавней жуткой битве, случившейся рядом у Табасков, во время которой бородатые белые люди, заселившиеся эти движущиеся по волнам горы, наголову разгромили орду этих диких варваров; просто разорвали их в кровавые клочья; добавьте сюда же рассказы о чудовищных монстрах, явных порождениях бога войны Уицилопочтли — существах четырехногих и двухголовых, о божественных змеях, изрыгающих грохот, дым и огонь, и в голове сама собой рождалась тревожная мысль. Нужно держаться подальше от этих чужеземцев! Непонятно, кем они посланы и за какие наши грехи.

Некоторые свирепые и опытные краснокожие воины, все равно жаждали крови, они заявляли, что пощупать бородатых, конечно, следует. Если они люди и смертны, то следует захватить их в плен и принести в жертву богу ветра, ибо они слишком безбоязненно святотатствуют. У тех же Табасков в Сентле, например, они выбросили из теокали [храмов] изображения Кецалькоатля или по-ихнему Кукулькана. Такое явно добром не кончится. Но все же хотелось, чтобы против чужаков выступил кто-то другой, самому зачем к злобным духам в пасть лезть?

Над обширной плодородной горной долиной, приютившей ацтекскую столицу и множество других больших индейских городов, над безразмерной гладью мелкого озера Тескоко, простиралось низкое, бирюзовое небо. Это слабосоленое озеро играло жизненно важную роль в экономике главной долины страны ацтеков, давая рыбу и водоплавающую дичь, свежую воду для питья и орошения полей, а также тростник, используемый для сооружения крыш домов, плетения корзин и циновок. Громоздкие товары с легкостью перевозились на каноэ от одного стоявшего на берегу озера города до другого. Город Теночтитлан был построен у воды, его дома стояли на сваях или островках, разделенных каналами.

Глубина озера составляла всего 3–4 метра. Можно сказать, что это была система из пяти озер, каждое из которых имело название. Три северных озера были солеными, потому что приносимые реками минералы не могли вымываться через природные стоки, но озера Чалько и Шочимилько, постоянно пополнявшиеся талым снегом и пресноводными ручьями, оставались пресными круглый год. Берега озер были окружены илистыми отмелями, густо заросшими по краям тростником. В озерах периодически поднималась и опускалась вода; дождь мог быстро поднять уровень воды (стока у озер не было); ветер мог нагнать огромные волны, захлестывавшие весь город, который часто подвергался наводнениям.

Сверкали и розовели в солнечных лучах на востоке снеговые шапки вулканов Попокатепетля и Иштаксиуатля, а здесь среди синеющих озерных вод, в виду мелких островков и храмов, воздвигнутых на вершинах ступенчатых пирамид, среди десятков пирог, стремящихся в город с товарами и съестными припасами, верениц носильщиков, шлепающих босыми ногами по каменным плитам — раскинулось островное пристанище ацтеков.

Вокруг города располагались крошечные зеленые островки-огороды, они постепенно собирались в подобие пригородов, изрезанных каналами, тут были те же "чинампы" (плавающие сады), только с помощью корней деревьев, они уже вросли в мелкое илистое дно. Эти островки намертво встали вровень с соседями. Тут уже можно было заметить тростниковые крыши крестьянских хижин (жалкие мазанки с крышами из тростника и болотной травы). Далее, эти убогие жилища сменяли строения, стены которых были сложены из глиняных кирпичей, скрепленных "цементом" из глины, и затем покрашенных известью. Организованная деятельность множества индейцев, наполнявших улицы, напоминало о муравейнике; половину каждой улицы составляло покрытие из утоптанной земли, вроде кирпичной мостовой, а другую занимал канал, заполненный туземными пирогами. Водный транспорт был, безусловно, самым эффективным в этой стране, где не было ни одной вьючной или ломовой лошади, ни одной телеги или какого-либо другого сухопутного средства передвижения и никаких животных, которые могли бы заменить лошадь.

Жилищем обычной семьи ацтеков являлась однокомнатная прямоугольная хижина с земляным полом, низким дверным проемом, не имеющая дымохода или окон. (Дверной проем у всех был настолько низким, что когда предшествующий император ацтеков, во время очередного наводнения решил быстро покинуть свой дворец, то в спешке забыл пригнуть голову, он с разбега так ударился о перекладину, что тут же умер). Стены складывались из глиняных кирпичей на каменном основании или прутьев, обмазанных глиной — традиционным строительным материалом. У более богатых домов были плоские крыши, сооруженные из деревянных планок или сухих кукурузных стеблей, уложенных на горизонтальные балки, но наиболее привычной формой крыши все же была простая остроконечная конструкция из озерного тростника.

В одном конце каждого дома находились огонь и кухня — не очаг в нашем понимании, а просто камни одной высоты, утопленные в глинобитный пол, на котором просто горели дрова. В доме не было ни трубы, ни окон, ни очага; дым находил себе выход через щели между стеблями тростника крыши. Горящие угли женщины сгребали в кучу ночью и раздували утром своим дыханием. Чтобы согреться, жгли дрова: малоэффективное средство, и хотя климат всегда оберегал жителей ацтекской столицы от суровых холодов, иными зимними ночами, когда температура резко падала, они, дрожали, лежа на своих циновках. В другой части дома имелось земляное возвышение, на котором была расстелена сплетенная из травы циновка (петлатль). У самого высокопоставленного вождя в этой стране не было ничего лучше. Пол представлял собой просто утоптанную землю, на которой и лежала петлатль или шкура оленя. Дверей не было, преградой ночной прохладе был только кусок ткани, свисавший перед дверным проемом. Одежда висела на колышках, вбитых в стены. Освещение тоже было очень примитивным: внутри домов ацтеки использовали только факелы из смолистой сосновой древесины (окотль) или жаровни у богатых.