Наследие Сири (СИ) - Брай Марьяна - Страница 8

Иста выдохнула, и уселась за завтрак с нами. Через семь — десять дней созреет ол, и значит, с утра до вечера нужно будет работать в огороде. Нужно быстрее напрясть шерсти, и навязать разных вещей, чтобы показать скупщикам. А лучше, отвезти их в Сорис, и предложить на продажу купцам.

Весь день мы с Истой работали с пряжей. Она более тщательно растеребливала ее, старалась сделать ее пушистой. Юта тоже присоединилась к нам, и научилась складывать кудельки, которые я только и успевала, что привязывать к стене сарая. Она сматывала пряжу с моих импровизированных веретен, освобождая их под следующую нить. В обед я показала юте процесс вязания. И снова отправила за ветками растения для спиц.

Отец то и дело подходил и смотрел что я делаю. И у меня возникла идея.

— Отец, а можно из дерева сделать мне другие палочки для пряжи? — лисьим голосом я спросила его, надеясь заполучить пару настоящих веретен. — думаю, Юта тоже сможет прясть, и тогда мы будем делать это в два раза быстрее.

— Из дерева я почти все могу: и палочки, и телегу, и посуду. Из железа не могу, а из дерева — все, что нужно, — с гордостью ответил Севар, и даже как-то выпрямился, стал больше, — расскажи, какие палочки надо.

Мы вышли во двор, и я на пыльной земле нарисовала форму веретена. По веселке показала длину и толщину. Он с интересом к происходящему, сразу ушел в мастерскую.

К вечеру у нас было 4 новых веретена. Мы обожгли их немного, чтобы были менее шершавыми, но пара мотушек, и они пропитаются жиром от шерсти, будут гладкими, словно ими пользуются уже не один месяц. Можно учить Исту и Юту — так дело пойдет быстрее. Вечером мы садились за вязание. Юта вязала одеяло — мы сделали более толстые и длинные спицы, страстили не две, а четыре нити. Получалось полноценное — толстое и очень теплое одеяло. Юту было не оторвать от процесса, она сидела, высунув язык, и с каждым рядом у нее получалось все быстрее и быстрее.

Через две недели у нас был большой и разнообразный ассортимент для рынка. Юта сама пришла к тому, что лучше вязать не на одной длинной палке, а держать петли на нескольких коротких — так полотно наиболее гибко, и держать его на весу не приходится. Эта девочка имеет гибкий ум, и это отлично! Одеяла, носки и шапки разных размеров. Я настояла, чтобы сразу после уборки ола мы поехали на рынок в Сорис. Отец сдвигал говорящие за него брови, но я решила заходить с козырей, прежде, чем он ответит отказом, и объяснила, что тогда, местные не прознают о том, что мы занимаемся вязанием, и не возникнет ненужных вопросов.

Такая причина его устроила, но он продолжал мяться. Он подтвердил поездку, но очень жалел, что нельзя совместить ее с поездкой для продажи олы. Ехать в Сорис надо не меньше пяти ярких, перед средним морем нужно оставить лошадь на постой, и садиться на попутный лапах. Море на лапахе можно пройти за пол ночи, скорее всего, морем они называют большое озеро. Или объезжать среднее море еще день. Мы решили, что обсудим это еще раз сразу после уборки ола.

Мы так сильно были увлечены работой с шерстью, что торопились совмещать ее с домашними делами. Уставали, и засыпали, как только голова коснется подушки.

Я со страхом ждала дня, когда нужно будет убирать ол. Я не представляла сколько сил и времени нужно на уборку такой территории. Но этот день наступил. Мы проснулись от громкого хохота Севара утром.

— Наша Доха решила сделать нам подарок видать, раз дала знания Сири, и большой урожай ола. Ох и знатная выйдет ола, — он гремел котлами, видимо, ставил греть воду на отвар.

Мы с Истой одновременно выбежали из комнат, завязывая на ходу передники. Поздоровались с Севаром. Оказывается, он на лошадях уже пропахал леху, и надо срочно завтракать, поить и выпускать овец, и идти в поле.

Я приготовила на завтрак большую сковороду омлета. Яйца и молоко мы меняли на олу. Блюдо удивило моих новых родственников, и мне пришлось сказать, что я случайно пролила в яйца молоко. Вроде такой вариант сработал, и вопросов мне не задавали. Как же я соскучилась по привычной еде. А еще, очень хотелось мяса и сыра, кофе с сыром по утрам.

Весь день мы провели на грядке. Поднимали вывернутые плугом из земли корни, стряхивали клубни на землю. Каждое растение давало восемь — десять, похожих на картофель, но кривоватых корнеплодов. Половину лехи мы обработали уже ближе к вечеру, а еще предстояло собрать ол с грядки. Отец запряг лошадь в телегу с высоким коробом, и привел ее к гряде. Мы собирали клубни в плетеные из растущего у реки куста, корзины. Высыпали в телегу. Через каждые два метра отец перегонял лошадь. Достаточно удобно, только вот как переваливать потом из телеги в хранилище, или где там они хранят урожай.

Третью телегу мы собрали уже практически в полной темноте. Я пошла с отцом к пристрою возле мастерской. Он подвел лошадь к стене пристроя, приладил к телеге деревянный желоб, и вытащил из стенки короба на телеге одну доску, шириной как раз подходящую к желобу. Клубни начали сыпаться по желобу, но ему пришлось помогать им палками. Видимо, в пристрое есть яма, потому что уклон был заметно ниже уровня земли.

Ужинали мы уже при свете костра. Иста испекла на углях много свежего ола, добавила веток, подвесила над огнем котел с водой. Отец принес к столу кувшин, и разлил по кружкам.

— Мы сегодня славно потрудились, и нужно хорошо отдохнуть. Это ола с прошлого года. Она должна поздороваться с новым олом, — сказал Севар, снял кожуру с печеного клубня, выпил залпом кружку, и закусил олом.

Мы повторили за ним. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что пью практически белое сухое вино! Господи, неужели есть хоть что-то приятное в этом мире. Это конечно не красное, но тоже прекрасно. Клубень оказался очень вкусным. Печеным он был намного нежнее и сочнее, нежели жаренным. Угли раскрыли его сладость. Это в сотню раз вкуснее, чем печеные яблоки, и сладость так приятно запить сухим вином! Да, я ошибалась, это не брага.

Следующий день был копией предыдущего, только вышли в поле и закончили мы раньше, успели помыться в реке, переодеться. Иста накрывала на стол, доставала из ямки в кухне все самое вкусное. На столе была плошка с медом, сливками, вареные яйца, печеный ол, и кусочки сухого, тонко нарезанного мяса. Она наломала мяса в четыре больших плошки, нагрела немного олы, и залила горячим вином. Вот это поворот. Неужели это можно есть?

Мы садились за ужин, который оказался праздничным. День уборки урожая необходимо было отметить всей семьей. Если вчера мы выпили олы «с устатка», как говорила моя бабушка, выпивая рюмку коньяка после работы в огороде, то сегодня вечером нас ждал небольшой праздник. Через неделю мы запланировали поездку в Сорес.

Мы действительно пировали — мясо, размоченное в вине было очень вкусным, практически ресторанным блюдом. Больше никогда не буду называть олу брагой, это полноценное белое вино, только вкус был больше ягодный, чем виноградный, оказалось, при брожении добавляют мед и цветы травы. Эту травку отец держал в секрете, и поэтому, его ола имела такой успех на рынках.

Юта поужинала, и села возле костровища. Подкинула веток, уложила на колени уже достаточно большое, связанное лично ею одной одеяло, и продолжила вязание. Пальчики двигались уверенно, петли выходили одинаковыми, и изделие получалось очень ровным и красивым. «Надо будет начать украшать изделия, покажу ей как можно вязать косы» — подумала я. Иста вязала носки, я вязала первый свитер. Он будет моим подарком отцу. Это очень долгий процесс, и свитера мы отложим на потом, а сейчас нужно осилить как можно больше носков, шапок и одеял. Пока мы покажем только простые вещи.

Ола сделала свое дело — голова приятно кружилась, плечи перестали болеть от тяжелой работы. Довольные урожаем и приятным вечером мы быстро заснули. Следующая неделя будет очень напряженной, но меня ждала поездка, и это радовало — наконец-то я узнаю больше об этом мире. Но завтра я планировала познакомиться с деревней, понять, чем занимаются здесь. За рукоделием у нас с Истой было очень много время на разговоры, а точнее, на ее рассказы.